– Не знаю, просто не знаю, зачем я позволяю тебе идти на это? – сказала Гортензия, не обращая внимания на замечание служанки.

– Ты думаешь, папа догадывается?

– Твой отец очень доверчивый человек. Он и представить себе не может, что ты способна на такое. Если все сорвется, у тебя будут настоящие неприятности.

– Ерунда, – фыркнула Шарлотта и беззаботно пожала плечами. – Единственная неприятность – это потеря невинности. Ну и что, из-за этого ждать?

– Если бы отец слышал твои речи, он бы запер тебя под замок на всю ночь. – Гортензия сцепила пальцы. Ни за одного из своих детей она не беспокоилась так, как за Шарлотту. – У тебя было столько предложений. И я не понимаю, почему ты охотишься за человеком, который, кажется, и чувств-то твоих не разделяет?

– Он разделяет мои чувства. Только еще не знает об этом. И ты, по-видимому, ослепла, мама, если не видишь, почему я хочу его.

– О том, что он красивый, спорить не буду, мне всегда нравились высокие мужчины. Он хорош в любой одежде.

– И без одежды, надеюсь, тоже.

Гортензия вскочила на ноги.

– Если бы ты была моложе, я бы сейчас вымыла твой рот мылом.

– Я предпочитаю шампанское.

Гортензия прикусила губу. Сама испортила Шарлотту, и вот теперь приходится расхлебывать. Она думает, что может иметь что угодно и кого угодно, включая Патрика Прайда. Это не так, но говорить ей об этом уже поздно.

– Ты ведешь себя ужасно.

– Ничего ужасного нет, мама. Просто я влюблена. Дико, безумно влюблена.

– Мне кажется, это просто слепое увлечение, и ничего больше. А обо мне ты вообще не думаешь. Я так по тебе буду скучать, мне так будет не хватать тебя, когда ты уедешь в Техас.

– Зато, когда начнется война, я буду в безопасности. С этим ты не можешь не согласиться.

Гортензия закрыла глаза и шумно вздохнула. Шарлотта сделала ход козырной картой. Мысль о том, что будет с ее детьми, случись война, не давала ей покоя ни днем, ни ночью.

– Если бы я была не согласна с тобой, разве я бы взялась помогать тебе сегодня вечером?

– Я все боялась, что ты откажешься.

– Дело в том, что я просто хочу оградить тебя от неприятностей. Правда, я уверена, что Патрик будет о тебе заботиться. – Гортензия посмотрела на часы в золоченой бронзе. – Кстати, он будет здесь с минуты на минуту. Я тебя покидаю, чтобы ты могла закончить приготовления. И, ради Бога, будь сегодня осторожна.

Мать ушла, и для Шарлотты наступил блаженный момент одевания к семейному ужину с Патриком Прайдом.

«И пусть подождет, ничего в этом страшного нет. Зато мой выход произведет еще большее впечатление. А кроме того, разве он не заставлял меня ждать все это время?»

Неприлично, совершенно неприлично, что он до сих пор еще не сделал ей предложение. Она представляла, о чем судачат уже ее подруги: «На этот раз Шарлотта забралась слишком высоко». Или того хуже: «Слишком долго Шарлотта ждала прекрасного принца, вот и дождалась. Так старой девой и останется».

Да, он появился – этот нужный ей мужчина, и она сделает все возможное, чтобы его удержать. А Патрику и нужно-то очень немногое, всего лишь маленький толчок, и она знала, как его сделать. Тем не менее мать права в одном – это опасно. Сладостно опасно.

Шарлотта уже сгорала от нетерпения.

– Корсет затяни как можно туже, – приказала она Элле Мэй.

– Но мисс Шарлотта, если я затяну туже, вы не сможете есть…

– Туже, – потребовала Шарлотта, сбрасывая пеньюар на пол и хватаясь для устойчивости за спинку кровати.

– Если хотите, чтобы было еще туже, то придется сломать ваши кости, они, по-моему, уже начали трещать, – объявила Элла Мэй.

Шарлотта была вынуждена согласиться. В глазах у нее прыгали звездочки. Она даже моргнула несколько раз, чтобы они исчезли.

Посмотрев вниз, Шарлотта убедилась, что ее талия стала еще тоньше. Правда, до невозможных тридцати трех сантиметров, рекомендованных журналом Годи в качестве эталона, было еще далеко, но уж сорока трех сантиметров, не больше, она все-таки добилась.

Девушка едва могла дышать, ну а насчет того, чтобы есть, не могло быть и речи. Хочешь быть красивой, надо потрудиться и пострадать.

А вот Патрик, наверное, на одевание тратит не больше часа. Ему всего-то и надо, что умыться, побриться, надеть костюм и пройтись расческой по волосам. Вот и все. И на тебя молятся все девушки. А она, чтобы быть готовой, должна провести за своим туалетом целый день: купаться, полироваться, наряжаться, прихорашиваться.

– Вы что, заснули, мисс Шарлотта? Вас что-то начало шатать, – спросила Элла Мэй.

– Со мной все хорошо. Принеси скорее шелковое платье.

Элла Мэй возвратилась с платьем и стала аккуратно натягивать его через голову Шарлотты, стараясь не потревожить прическу. Затем последовала мучительная процедура застегивания маленьких жемчужных пуговок вдоль всей спины.

Когда служанка закончила, Шарлотта подошла посмотреть на себя в зеркало.

«Я была абсолютно права, заказав это изумрудное платье у Чарльза Ворта», – подумала она, радуясь, как оно идет к ее глазам и волосам.

Декольте здесь было глубже, чем те, какие она носила прежде. Оно открывало пространство между ее кремовыми грудями во всей его красе. Юбка с кринолином имела в окружности не меньше десяти метров. Когда Шарлотта шла, она медленно покачивалась, открывая взорам ее точеные лодыжки.

– Вы так прекрасно выглядите, мисс Шарлотта, – сказала Элла Мэй. – Но зачем вам было надевать это новое платье на простой семейный ужин?

Шарлотта посмотрела на нее и загадочно улыбнулась.

– Это наживка, разве ты не понимаешь? Сегодня вечером я собираюсь поймать крупную рыбу.

– Если бы вы сказали это, когда была здесь ваша мама, она бы заперла вас в вашей комнате.

Шарлотта поглядела на озабоченное лицо служанки и рассмеялась.

– Не беспокойся, мама все знает. А теперь сходи вниз и посмотри, там ли мистер Прайд.

После ухода Эллы Мэй Шарлотта подошла к туалетному столику и осторожно нанесла на губы немного помады. Затем надела серьги с топазами и ожерелье, камни которого так шли к ее глазам.

– Ты никогда не выглядела лучше, – сказала она себе.

Но возьмет ли сегодня приманку такая большая рыбина? Все-таки метр девяносто.

Езды до Виндмера было не больше часа, за это время тревога Патрика усилилась еще больше. С Шарлоттой надо было что-то решать. Но что? К ответу на этот вопрос сейчас он был готов так же, как и в тот первый вечер, когда они встретились.

Одно было предельно ясно: его мать и мать Шарлотты потеряли терпение. Да и сама Шарлотта, несомненно, тоже. Надо просить ее руки или прекратить встречи. Одно из двух.

Никогда еще его мысли не были в таком беспорядке. Как быть? Возможно ли жениться на женщине, если ты ее не любишь? Ну а если пожить какое-то время вместе, появятся дети, может быть, постепенно придет и любовь? Кто может ручаться за это?

А Патрику так хотелось детей. И с каждым годом это желание все усиливалось. Стоило ему закрыть глаза, как он видел себя, объезжающего ранчо с сыном-подростком, который получит в наследство эту политую потом отца землю.

Шарлотта обладает массой бесспорных достоинств, и нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что в семье Деверю все женщины исправно рожали. У Шарлотты было пять старших братьев и сестер, все женаты и замужем, а племянников и племянниц было больше, чем она могла сосчитать на пальцах обеих рук.

Ее полные груди и округлые бедра обещали такое наслаждение, что любой мужчина подпрыгнул бы до потолка, получив шанс оказаться с ней в одной постели. Пульс Патрика тоже учащался, и не раз, в ее присутствии. Он тоже чувствовал брожение плоти. Но черт побери, ведь это только желание, не любовь. А может быть, не стоит и мечтать о том и другом вместе?

Когда фаэтон свернул на красную кирпичную дорожку поместья Виндмер, Патрик тяжело вздохнул. Примерно на расстоянии четверти мили виднелся призрачно белеющий в свете луны особняк с колоннами. В последний раз он был здесь перед отъездом на Мексиканскую войну. Патрик ожидал, что сейчас ему здесь все будет казаться меньше и проще, но поместье было величественным, как и прежде.