– А ты что делала, пока все это происходило?

– Старалась держаться подальше, пока жена Джека, бедняжка, сидела, скорчившись, под нашим столиком.

Патрисия принялась за следующую порцию креветок:

– Держу пари, что это не попало в светскую хронику «Таймс». А как насчет «Пасадина стар ньюс»?

– Честно говоря, я даже не посмотрела, – подчеркнула Сьюзан. – Может быть, теперь поговорим о чем-нибудь другом?

– Конечно, – согласилась Патрисия. – Кейси О'Нил – это, вероятно, ирландское имя. Вы католик?

Отчасти удивленный ее выбором темы, Кейси съел устрицу, прежде чем ответить:

– Мои дед и бабушка приехали из Ирландии, но я вспоминаю о том, что я ирландец, только в день Святого Патрика, и я не католик.

Патрисия посмотрела на мать:

– Не кроется ли здесь какая-нибудь хитрость, Кейси? Вы случайно не священник, лишенный сана, а?

Кейси рассмеялся:

– Нет, меня всегда слишком интересовали женщины, чтобы я решился дать обет безбрачия.

– А, так вы все-таки были католиком? Патрисия сделала паузу, держа вилку на полпути ко рту. Она выглядела, как детектив, который наконец-то отыскал решающую улику и страшно этим доволен.

– Да, пока мне не миновало двенадцать лет. А что, у вас есть предубеждение против католиков?

Патрисия прожевала кусочек креветки, затем насадила на вилку следующий:

– Вовсе нет, но вот мама добровольно прибегала К. услугам, клиники планирования рождаемости, и будет просто ужасно, если вы приметесь спорить о размножении и отборе.

Сьюзан не понравилось направление, которое принял разговор, и она высказала это:

– Патрисия, я думаю, что это неподходящая тема для разговора за обеденным столом.

Патрисия изобразила удивление:

– Серьезно? Почему же? Разве тебе не кажется, что вы должны знать позиции друг друга по такому жизненно важному вопросу?

Сьюзан положила вилку поперек тарелки:

– У Кейси есть право на собственное мнение, неважно какое, и я не намерена обсуждать с ним эти вопросы ни сегодня, ни когда-нибудь еще. Патрисия пожала плечами:

– Знаешь, говорят, что, когда двое всегда согласны, только один из них думает.

– У нас с вашей мамой было несколько горячих споров, – поспешно заявил Кейси, – начиная с конструкции полок, которые я намерен изготовить для нее, и заканчивая обсуждением вопроса, можем ли мы заниматься любовью на заднем сиденье чужого автомобиля. Думаю, вас обрадует тот факт, что она выходила победителем в любом споре, вот так.

Сьюзан не знала, что хуже: нападки Патрисии на Кейси или его реплики насчет интимных подробностей, которыми она не хотела бы делиться с кем-либо. Их словесная баталия была в самом разгаре, когда Патрисия стала подкалывать его по поводу работы шеф-поваром, и тут Сьюзан заметила, что Кейси так же доволен собой, как и ее дочь. Она предвкушала чудесный романтический вечер с Кейси, но оставила надежду на это, когда приехала Патрисия, а теперь у нее вообще создавалось впечатление, что ему гораздо веселее с ее дочерью, чем с ней самой.

Сьюзан подцепила орешек, плавающий в меду, и, хотя он был совершенно изумительным, ей пришлось запить его вином. Она посмотрела на часы и спросила себя, как долго им будет угодно вести эту шутливую битву, прежде чем они заметят, что она в ней не участвует. Чувствуя себя совершенно покинутой, она болезненно переживала каждый взрыв их смеха.

Прошло целых семнадцать минут, прежде чем Кейси взглянул в ее сторону:

– Патрисия очень похожа на тебя, Сьюз. Она знает себе цену. И именно это восхищает меня в тебе.

– Действительно? – отозвалась Сьюзан с отсутствующим видом.

Она предложила им доесть ребрышки, креветки и устрицы, но всего этого было больше, чем они смогли осилить. На десерт она принесла печенье с секретом. Каждая штука была облита шоколадом, обернута в разноцветную фольгу и содержала внутри предсказания судьбы.

– Мое гласит: «Любовь обязательно вас найдет»! – воскликнула Патрисия.

Кейси разломал свое печенье пополам и прочел:

– «Ваше будущее полно обещаний». Я рад узнать это. А что у тебя, Сьюзан?

Сьюзан взглянула на свое предсказание и протянула его Кейси:

– «Темные тучи на горизонте». Как ты думаешь, что это значит?

Кейси нахмурился:

– Что это за судьба? Я думал, что все предсказания должны быть хорошие.

– Похоже, что люди, работающие на фабрике печенья судьбы, знают что-то такое, что неизвестно мне.

Сьюзан встала и принялась убирать со стола, в то время как Патрисия и Кейси продолжали обсуждение мрачной природы ее судьбы. Она разложила остатки обильной трапезы по картонным коробкам и поставила их в холодильник. Когда она загружала посудомоечную машину грязными тарелками, Кейси и Патрисия начали смеяться, и Сьюзан постаралась убедить себя, что причиной их веселья послужила не мрачная перспектива ее будущего, но все равно их легкомыслие причиняло ей боль.

Вместо того чтобы вернуться к ним, она вышла наружу. Ночь была холодной и ясной, но вечер прошел так неудачно, что она предпочла бы, чтобы шел проливной дождь. У нее ныло в груди от разочарования, и хотелось плакать.

– Сьюз? – позвал ее Кейси. – Что ты здесь делаешь?

– Думаю, мне лучше держать ухо востро насчет этих «черных туч».

Крыльцо было достаточно освещено, чтобы Кейси не заметил выражения ее лица.

– Что случилось?

– Ничего, – небрежно ответила Сьюзан. – Что может случиться?

– Не знаю, вот почему я и спросил тебя. Мне понравилась Патрисия. Она яркая и красивая, прямо как ты.

– Да, она такая. А кроме того, она намного моложе меня.

– Конечно, моложе, ведь она твоя дочь. Я что-то упустил?

Сьюзан повернулась к нему:

– Да, ты многое упустил или упустишь, если останешься со мной. Я не ревную к Патрисии, так что, пожалуйста, не обвиняй меня в этом. Просто я посмотрела на вас вместе, послушала, как вы смеетесь, и это заставило меня понять, как много тебе сможет дать молодая женщина. Ты сказал, что не хочешь заводить детей, но это только из-за меня, и однажды ты можешь горько пожалеть об этом.

Кейси протянул руку и ласково коснулся ее щеки:

– А я надеялся, что мои письма ясно покажут тебе, как сильно ты мне нужна.

– Да, они прекрасны, и я храню их, как сокровища, но…

– Мама? – окликнула из дверей Патрисия. – Я решила сегодня ночевать у папы. Он сейчас едет сюда, чтобы забрать меня.

Сьюзан посмотрела на Кейси, надеясь, что он поймет намерение Патрисии заставить его встретиться с ее отцом.

– Если ты захочешь сейчас уехать, я не буду сердиться, – прошептала она.

– Никуда я не уеду, – заявил Кейси. – Рано или поздно мы с ним все равно встретимся, почему же не сегодня?

– А я думаю, что было бы хуже, если бы вы встретились в прошлую субботу.

– Сьюзан…

Кейси медленно поцеловал ее. При этом он испытал адскую боль, но не обратил на это внимания. Сьюзан была женщиной, которую он желал, и он сделал бы все что угодно, лишь бы убедить ее в этом, причем сделал бы с радостью.

Фрэнк Марш жил всего в пятнадцати минутах езды и вскоре уже стучался в дверь. Патрисия поспешила к нему навстречу. Он посмотрел на коробки, расставленные вдоль стен, и покачал головой:

– Твоя мама превращает любой дом, которым владеет, в склад для всякого хлама. Я вообще не понимаю, зачем ей дом. Ей просто надо арендовать площадь в «Стор-море» и ночевать в машине.

Расслышав его слова, Кейси взял Сьюзан за руку.

– Хочешь, я побью его? – спросил он.

– Хочу, но лучше не делай этого.

Сьюзан и Кейси вошли в гостиную и присоединились к ее бывшему мужу и дочери.

– Привет, Фрэнк, – холодно поздоровалась Сьюзан и представила Кейси, который шагнул навстречу Фрэнку и пожал ему руку.

Кейси не знал, что из себя представляет Фрэнк, и был несколько удивлен, увидев высокого худощавого человека с седеющими волосами. У него были тонкие черты лица, за которые иные политики готовы отдать жизнь, но в его взгляде, как и в рукопожатии, не было и намека на теплоту. Кейси был готов невзлюбить его просто из принципа, но теперь он пришел к заключению, что этого черствого человека нетрудно даже возненавидеть.