– Он мертв, Брина, – спокойно сказала Лорин. – Он бы не выжил в завале.

Сабрина лишь плотнее укуталась в старое отцовское пальто и отчаянно замотала головой:

– Нет! Неправда! Я не верю! Папа там, позади завала. Он ждет, когда мы его откопаем. Надо продолжать!

Теперь уже сестры утешали Сабрину. Измотанные, с глазами, опухшими от усталости и слез, они окружили ту, кто всегда была их опорой.

Когда до ее сознания дошел весь ужас происшедшего, Сабрина зашаталась. Лорин права. Чернота ночного неба уступала место серому рассвету. Они проработали всю ночь напролет, а продвинулись лишь самую малость! Она уже вообще ничего не ощущала, да и сестры падали с ног от усталости. Надежды никакой. Пяти женщинам не пробиться сквозь скалу.

– Как несправедливо! – выдохнула Сабрина. – Наконец, после двадцати лет поиска, отец, кажется, действительно нашел свою жилу на конце радуги.

– Да, – ответила Лорин, покачнувшись и опершись на лопату. – Так и должно быть. Он всегда отчаянно верил в это.

Сабрина с трудом сглотнула. Горло болело от крика, ведь она столько времени пыталась дозваться, добиться хоть какого-то ответа. Но ответом была тишина, лишь изредка нарушаемая шумом падающих камней.

Как только он поджег запал, он должен был бежать вперед, и времени вполне должно было хватить. Почему же он не выбрался? Но кто знает, как велика рухнувшая лавина? Даже если камни не раздавили его, запаса воздуха хватило ненадолго.

Она знала, что он мертв, но отказывалась этому верить. «Этого не может быть, – убеждала она себя. – Сестры еще так молоды, их это просто убьет. Я должна защитить их».

Но, взглянув на сестер, поняла, что обманывает самое себя. Женщины семьи Александер не так уж и молоды. И не в том дело, что события прошлой ночи состарили их. Все они были достаточно взрослыми, чтобы уже иметь свои собственные семьи, за исключением, пожалуй, Рэйвен, которой было всего пятнадцать. Но Каллен пресекал все попытки ухаживаний со стороны тех мужчин, кого судьба иногда приводила к их удаленному от всего мира домику. В свои двадцать восемь Сабрина уже смирилась с участью старой девы, но понимала, что было бы ошибкой мешать остальным устроить свою жизнь.

– Ну почему я не родилась мужчиной? – простонала Сабрина. – Может, я смогла бы хоть что-нибудь сделать?

И тут Лорин сказала ей то, что давно уже было ясно всем сестрам:

– Ты всегда была сыном для папы, Брина, и делала то, на что у него вечно не хватало времени. А сейчас ты должна принять то, что произошло. Он мертв.

– Но мы не можем… Я не могу дать ему умереть!

– Лорин права, Брина. – Златокудрая Изабелла всхлипнула и возразила с редким для нее спокойствием. – Солнце уже встает. И снова будет буря.

– Пожалуйста, Брина. – Мэри, вечного миротворца, казалось, больше потрясла не смерть отца, а отчаяние Сабрины. – Ты должна отдохнуть.

Но окончательное решение категорично вынесла младшая сестра, красавица Рэйвен, точная копия третьей жены Каллена – наполовину индианки, умершей родами.

– Оставим Брину здесь. Дадим ей побыть одной. Как любил говорить папа, пусть выскажется гора, а мы тогда подумаем, что делать.

– Да-да, пожалуйста, уходите. Мне нужно немного подумать, – согласилась Сабрина.

Лорин, Изабелла, Мэри и Рэйвен устало направились к дому. Холодный ветер хлестал через расщелины и гнал по пятнистому снегу сухие шары перекати-поля. Сестры спускались по склону. Сестры… Одна семья. Но до чего же все они разные!

Сабрина единственная из сестер верила в мечту отца найти легендарную Золотую реку. Она и сейчас слышала его возбужденный голос: «Любому же дураку ясно, Брина. Только посмотри на форму ландшафта. Это же гигантский согнутый палец. Так и манит меня». И он пошел. Только этот палец убил его.

«Может, Рэйвен права насчет духов горы», – подумала Сабрина. Даже Каллен клялся, что слышал их. Но ведь он также клялся, и что маленький народец – гномы – беседует с ним, нашептывая советы, которых практичная, здравомыслящая Сабрина не слышала. Может, пришла пора послушать?

Сабрина села на большой красный камень, ее взгляду предстало ущелье отца и размытое солнце вдали, медленно совершавшее свой путь над грядой скал. Когда его тусклый свет проник в ущелье, она мучительно осознала всю тщетность своих намерений. Уставшая от работы, она ощущала не холод, а лишь какую-то странную вибрацию скал. Была ли это на самом деле музыка горы или просто ныли уставшие ноги, она не знала.

За стенами пещеры раздавались странные звуки. Воздушные потоки насвистывали, кружились по ущелью, раскачивали ели и сливались в аккорды.

– Ах, папа. Гора и вправду говорит со мной, но разве она скажет, что мне делать?

Постепенно свет стал оранжево-красным. К юго-востоку была видна часть плато, покрытого коричневой бизоньей травой, которой Изабелла кормила своих животных. То здесь, то там, образуя пятнистый узор, поверх травы лежал снег. Послушная порывам ветра сухая трава то пригибалась к земле, то, подобно расшалившемуся ребенку, играла в салки с перекати-полем, поднимаясь и вновь склоняясь в разные стороны. Сабрине никогда не надоедало наблюдать за этими живыми картинами равнины. Она всегда любила эту голую, неподатливую землю.

До вчерашнего дня.

Сильный порыв ветра проревел у входа в пещеру, коснувшись девушки своим ледяным дыханием. Он распушил локоны ее темно-рыжих волос, бросил несколько прядей ей в глаза и толкнул ее так, словно настаивал: «Уйди!» И именно в этот момент Сабрина вдруг осознала всю серьезность их положения. Как же одиноки они здесь! До городишка Баулдер на юге полтора дня пути и до форта Коллинз на севере – сутки! А ведь впереди до прихода весны их ждет лишь холод и снег.

Шайка индейцев-отступников совершала набеги на редких поселенцев. Из-за этого, а также из-за войны Севера и Юга, прекратилось движение почтовых карет. Теперь здесь редко появлялся кто-либо, разве что спасавшиеся от войны.

У сестер и вправду отчаянное положение. На руках лишь несколько золотых самородков и немного серебра, чтобы купить муку и бекон. А на Сабрине, как на старшей, ответственность за сестер. Как прокормить их без отца? Хотя разве когда-нибудь было легче?

Внезапно необходимость пробиться сквозь завал приобрела особую важность, и не только потому, что надо было похоронить отца, а и потому, что драгоценная руда тоже была скрыта под грудами обломков. А от этого зависела и их жизнь. Сабрина начала стягивать перчатки и застонала от боли. Руки были в крови.

Болели руки. Ныла спина. Сердце разрывалось от горя. Но вдруг она решительно расправила плечи и чертыхнулась. Нет, она недаром была дочерью Каллена Александера! Она найдет выход.

Никто, кроме нее, не знал о двух шишечках серебра в красной скале, до того взбудораживших Каллена, что он поджег запал, даже не укрепив как следует туннель. Он понял, что нашел не Золотую реку, которую долго и тщетно искал, а жилу чистого серебра, Серебряную Мечту, как он окрестил свою находку. Добыча серебра и есть их единственное спасение.

Но этого не сделать в одиночку. Здесь нужны помощники. Хоть бы поговорить с кем-нибудь. Но с кем? У нее никогда не было советчика, она никогда ни с кем не делилась своими мыслями.

Устало поднявшись, она побрела прочь от рудника. Начал падать колючий мелкий снег. Он кружился внизу каньона и подхватывал гранитную пыль. Колорадо, по-индейски – «красная земля», Колорадо стала могилой для Каллена Александера.

По дороге Сабрина продумала и отвергла несколько вариантов их дальнейшей жизни. Вряд ли приемлем переезд сестер на восток в поисках семей, согласных взять их к себе. Слишком много вдов и сирот оставляла война Севера и Юга. Они могли бы переехать в Баулдер и попытаться найти работу швей и кухарок. Но война унесла большинство мужчин, а оставшиеся в городишке были либо дезертирами и ворами, либо бедняками, у которых не было денег ни на одежду, ни на вкусную еду.

Наиболее практичным представлялся ей переезд в форт Коллинз. Там для контроля над индейцами и борьбы с конфедератами стояли войска северян. Но, страстно ненавидя войну, отец привил это чувство и дочерям. Нет, никуда они не поедут. Их домом, их родиной было это ущелье. Здесь они будут в безопасности.