— Лучше бы идеи такого рода вообще никому не приходили, — ответила Аир. — Но, к сожалению, приходят. И потому войны и прочие экспансивные попытки будут всегда. Знаете, я смотрю на это в некоторой степени и глазами крестьянки.

— Понимаю, — вздохнул Рутвен. — Но, надеюсь, вы измените свое мнение насчет войн. Иначе нам, несчастным солдатам, не на что будет жить.

— Думаю, тогда вы просто занялись бы каким-нибудь другим делом.

— Не все этого хотят, ваше величество.

Аир ничего не сказала, но по поджатым губам и чуть сдвинутым бровкам знающий ее человек понял бы, что она недовольна.

Академический комплекс выглядел куда менее разоренным, даже ажурные кованые ворота были на месте, правда, распахнутые. Костей здесь оказалось побольше, причем все они были явно человеческие. Юная императрица старалась не смотреть на валяющиеся то там, то здесь черепа. Теперь во второй раз она уже сама видела, куда нужно идти, и смогла бы сориентироваться даже без помощи драконицы.

Сложная система переплетенных тонких каналов магической энергии, которые она ощущала повсюду, привели ее к массивному темному пятиэтажному зданию, в котором чувствовалась точка сосредоточения. Змей здесь ползало еще больше, но пока Аир не нарушила границ выписанной на полу заклинательного зала магической фигуры, они не обращали на пришлецов внимания. Заклинательный покой Академии располагался на втором этаже здания, был не слишком высок — в два этажа всего лишь, — богато оснащен всяческой утварью, которая теперь, поломанная и раздавленная, валялась на полу. Фигура была почти такая же и тоже нарушенная, а в центре, как и в первый раз, Аир нашла закупоренный флакончик и браслет. Тоже гематитовый, с отделкой из серебра и драгоценных камней.

Аир повертела в руке второй браслет и надела его на правое запястье.

Прошло несколько минут, прежде чем она почувствовала затопившую ее силу. Напор был осторожен, он не настаивал, но предлагал, и юная императрица почувствовала, что теперь она способна на многое. Девушка задумалась, перебирая в памяти то немногое, что Вален успел ей преподать. Думала об этом все время, пока драконица — уже куда быстрее, надо отметить — несла их к Белому Лотосу, а спустившись с ее спины, движением руки окружила себя защитной оболочкой. Превратившаяся в девушку драконица покосилась на императрицу с неожиданным интересом.

Аир чувствовала себя такой сильной, что могла бы, кажется, перевернуть землю или переместить всю Империю со всеми людьми на другой конец света, но быстро поняла опасность такого состояния. Здравомыслие было свойственно ей в той же мере, в какой оно было необходимо ее предкам, тем людям, которые шли через неизведанные земли, охотились, сражались, работали, и, взрывая узловатую от корней землю, выжигая пни и сорняки, обеспечивали себе и своим детям ту пашню, с которой можно будет кормиться. Когда вся твоя жизнь, да и не только твоя, зависит от твоих действий, ты просто не можешь себе позволить вести себя опрометчиво. Усилием воли Аир взяла себя в руки и заставила бушующую в ней эйфорию убраться в глубины подсознания. Тот не человек, кто не способен собой владеть.

Драконица опустила их в другой части города, у самой реки. Отсюда до дворца было ближе, чем с южной оконечности северо-западного тракта. Как только огромное тело дракона перестало нависать над окрестными кустами, из них вылетело несколько мелких существ, вооруженных огромными челюстями — в половину своего размера, — когтями и щупальцами, движущимися практически непрерывно. Хельд и Гердер увидели их почти одновременно с Аир, повыхватывали мечи. С того момента, как он коснулся ногой твердой земли, Гердер обрел спокойное расположение духа.

— Назад, — негромко сказала юная императрица и выбросила вперед руку с поднятой ладонью, вспоминая уже затверженную формулу вызова огня.

Ее ладонь полыхнула оранжево-алым, и поток пламени смел агрессивных существ.

— Неплохо, — признал Хельд. — Только зря. Мы бы справились. Они подвижные, но глупые.

— Так проще.

— Разве ты не устала? — Рейнджер в недоумении смотрел на свою супругу. — Я слышал, такая масштабная магия здорово утомляет.

— Только не ее величество, — подал голос Рутвен. Он со странным любопытством поглядывал на Аир. — Так ведь? — и покосился на ее браслеты.

Юная императрица едва улыбнулась и кивнула.

— Идемте, — сказала она деловито. — Отсюда до дворца близко, а дальше я помню.

Она и в самом деле прекрасно запомнила путь. До пролома в ограде они добрались меньше, чем за час, хотя два раза пришлось перебираться через завалы и три раза — отпугивать нечисть огнем. Немного задержавшись на обрушившихся кирпичах, Аир спрыгнула внутрь и замерла, любуясь парком.

— Когда я отсюда уходила, — сказала она, — я очень горевала, уверенная, что больше никогда не увижу этой красоты, а если и увижу, то через много-много лет. Я никак не могла подумать, что это «через много-много лет» окажется одним только годом.

Она думала, что говорит мужу, но рядом с ней, неспешно выйдя из-за спины, появился Рутвен. Он тоже с упоением разглядывал императорский парк, несущий на себе следы разрушения, но все еще прекрасный.

— Знаете, я же никогда здесь не был, — сказал он. — А вот мой отец гулял по этому парку не однажды и не дважды. Так странно ступать в первый раз по земле, по которой ходил твой отец. Я ведь его никогда не видел.

— Как это получилось? — удивилась Аир.

— Он умер, когда мне был год. Мой младший брат родился четыре месяца спустя после его гибели. Отец считал своим долгом воевать, если есть такая возможность.

— Погиб на войне, — понимающе кивнула императрица.

— Если это можно назвать войной. — Гордон задумчиво посмотрел в сторону дворца. — Он погиб в Пустошах. Когда они только образовались, была идея перебить здесь всю нечисть. Думали, что этого будет вполне достаточно. Хорошо, что это было в мирное время, никто не сподобился тогда на нас пойти войной, потому что император Одений уложил на этой затее большую часть кадровой армии.

Аир покачала головой и оглянулась на рейнджеров. Они уже стояли рядом. Драконица задумчиво поглядывала на парк, сидя на кромке ограды.

— Пошли, — решительно сказала она. — Я помню дорогу.

Рутвен повиновался немедленно, а вот рейнджеры замялись. Гердер посмотрел на императрицу чуть свысока, но и с подозрением.

— С каких это пор ты, девушка, считаешь себя способной предводительствовать в походе по Пустошам?

— С тех пор, как затеяла все это. Вы идете или нет?

Гердер фыркнул.

— Уже забыла, как визжала при виде змей?

Рутвен смотрел на непочтительного рейнджера неприязненно, но вмешиваться не стал. Аир же просто слегка покраснела.

— Нет. Не забыла. Но зато теперь я знаю прекрасное противоядие против страха, — и слегка повернула ладонь.

Неразговорчивый рейнджер против воли резко отступил в сторону. Аир быстро зашагала по усыпанной белым песком дорожке, но легко разобрала слова, сказанные Гердером Хельду:

— Послушай, если твоя жена будет повторять такие штуки, я заставлю тебя ее выдрать.

Ответ Хельда она не расслышала.

За год ничто не изменилось, теперь в парке бушевала весна, цвели все кусты, которым полагалось, и картина была еще прекрасней, чем та, которую Аир помнила. Она решила не заглядывать в полюбившийся ей закуток, но, проходя мимо, не удержалась. Обломки столика стали еще мельче, а ручей — намного полноводней.

— Что здесь было? — шепотом спросила она у Гордона. Тот слегка вздрогнул, с усилием оторвал взгляд от окружающей картины и, подумав, ответил:

— Я не знаю наверняка, конечно. Я здесь не был, как уже говорил. Но можно догадаться, что это был личный садик супруги Ледвия, матери Регнера. Я имею в виду последнего императора Белого Лотоса, который погиб в катастрофе. Ледвий его отец.

— Он же отец Одения, верно?

— Совершенно верно. И дед Вема.

Аир немного помолчала. Она не решилась задерживаться в садике.