– Нормально. Кто здесь лазил без меня?

– Майя.

Валентину хотелось поговорить с ним, но пришлось ждать и слушать щелканье переключателей. Пока Андрей не обнюхает всю эту адскую машину и не убедится, что все в порядке, он будет глух и нем. Валентин немножко знал его. Хотя куда меньше, чем можно было бы узнать за четыре с лишним года.

Впервые он увидел Андрея на вступительных экзаменах. Шелестин быстро писал, почти не останавливаясь, и брезгливо морщился. Весь его вид безмолвно говорил, что задачка глупая, неинтересная, ненужная и просто жаль тратить на нее время. Валентин подсунул ему орешек покрепче. Шелестин мигом расправился с ним и выжидающе уставился на Валентина – что дальше? Тот подбросил еще одну головоломку. Это был запрещенный удар – задача не решалась, но Малинину хотелось посмотреть, как этот лохматый меланхолик будет выкручиваться. «Меланхолик» взглянул на условие, удовлетворенно хмыкнул и погрузился в решение. Через полчаса Валентин поставил ему «отлично» и положил перед ним экзаменационный лист. Шелестин не обратил на него внимания. Прошло часа два. Валентин допросил последнего абитуриента и подошел к Шелестину.

– Задача не имеет решения, – сказал он, улыбнувшись.

Шелестин отмахнулся:

– Знаю. Я немного изменил условия, и смотрите-ка, что получается.

Он быстро дописал уравнение и протянул Валентину листки.

– Я хочу еще посмотреть, что выйдет, если сделать аналитическое продолжение на комплексную область. – И продолжал писать.

Валентин стал разбираться – решение было оригинальное, очень любопытное и требовало немалых знаний, далеко выходящих за пределы школьных программ. У этого хмурого парня была светлая голова. Малинин скоро убедился в этом.

Первого сентября Шелестин появился у него в лаборатории и нахально заявил:

– Буду работать у вас.

– То есть как это – буду? – опешил Валентин.

– А что, нельзя? – наивно удивился Шелестин.

Валентин с недоумением посмотрел на него и покрутил головой.

– Ну, допустим, что можно... А над чем же вы собираетесь работать?

– Над этим. – Шелестин кивнул на экспериментальную установку, стоявшую на ближайшем стенде.

– А вы хоть знаете, что это такое?

– Еще нет, – серьезно ответил Шелестин.

Валентин не нашел, что сказать, и пожал плечами.

– Ну что ж, приходите, смотрите...

И Андрей стал приходить каждый день. Он мог часами просиживать над схемами, не говоря ни слова и никого не спрашивая – спрашивать он вообще не любил, предпочитая разбираться самостоятельно. Валентин тогда почти не разговаривал с ним. Вскоре он надолго уехал в командировку, а когда вернулся, ему сказали, что Андрей заболел и взял отпуск. И Валентин совсем забыл о нем. А Шелестин появился через год и как ни в чем не бывало бросил с порога: «Привет, шеф!» – словно они были знакомы много лет и расстались только вчера. И сразу направился к ЭМУ. Он чуть ли не обнюхивал ее, проверяя качество пайки. Потом спросил Валентина:

– Какую ошибку она дает?

– Что-то около двенадцати процентов.

– Должно быть не больше десяти.

– Так то ведь должно быть, – язвительно сказал Валентин.

– А если я сделаю пять?

– Шутить изволите?

– Да нет, почему же... Дело в том, что я рассчитал и пришел к выводу...

– Ах вот как... Ну что ж, валяйте, – разрешил Валентин.

С тех пор Андрей по вечерам возился с ЭМУ. Валентин ни о чем не расспрашивал его, только однажды мимоходом бросил:

– Получается?

– Нет, – проворчал Андрей не глядя. И когда протягивал листок с результатом решения, был неразговорчив, мрачен.

– Не вышло? – спросил Валентин, прежде чем прочесть колонки цифр.

– Не вышло, – сказал Андрей.

– Сколько?

– Пять и четыре.

– Что?!

– Пять и четыре десятых процента, – невозмутимо проговорил Андрей.

Валентин расхохотался.

– А ты, оказывается, еще и комик!

– А что тут смешного? – серьезно спросил Андрей, но потом и сам засмеялся. – Дело в том, что я решил вогнать в пять процентов, а эта машина не слишком удачная...

Андрей продолжал работать над усовершенствованием ЭМУ. Он словно прилип к машине. Валентин уговаривал его заняться чем-нибудь другим – ему казалось, что из нее уже ничего нельзя выжать. Напрасно – Андрей по-прежнему до ночи просиживал в лаборатории. И кое-что ему удалось сделать. Его изменения отправили на завод, и вскоре оттуда прислали благодарность – установка работала значительно лучше. Андрей рассеянно пробежал глазами письмо и, кажется, тут же забыл о нем – ему хотелось добиться большего. И он снова взялся за работу.

Потом Валентин попросил Андрея помочь ему – горела его кандидатская диссертация. Андрей недовольно согласился. А потом увлекся идеей Валентина больше, чем он сам. И когда работа была уже окончена, Андрей еще долго что-то считал и проверял. И небрежно выкладывал новоиспеченному кандидату: «Здесь можно было сделать лучше, а тут мы просто глупость сморозили. А, шеф?» И невозмутимо поглядывал через очки. Не очень-то приятно было выслушивать такие вещи, но приходилось соглашаться.

Андрей опять занялся своей ЭМУ. Он задумал создать на ее основе другую машину, более точную и совершенную.

Валентин сначала скептически отнесся к этой затее – уж очень сложна была задача и непомерно тяжела для одного человека, но вскоре он понял, что новая установка все-таки будет. Через год или через пять лет, но будет!

... Наконец Андрей оставил машину в покое и повернулся к нему.

– Все-таки как твои дела? – спросил Валентин.

– Я же сказал – нормально. Если дашь сигарету – будет просто отлично.

Валентин протянул ему пачку и спросил:

– Стипендию получил?

– Нет еще.

– Деньги нужны?

– Нет.

Сказано так, словно это само собой разумелось. А между тем Валентин никогда не был уверен, есть ли у Андрея полтинник на обед.

Андрей стал шарить на полках.

– Что ты ищешь?

– Журналы.

– Они в моем столе. Но для тебя там ничего нет.

– Да? – Андрей подозрительно посмотрел на него и пробежал глазами заголовки. – Жаль. А вот это я все-таки возьму. – Он отложил два журнала. – Они нужны тебе?

– Да.

Журналы ему были не нужны. Но сегодня Валентин звонил врачу и помнил, что она говорила: «Ему необходим отдых. Хотя бы на месяц».

– Ладно, верну после Нового года, – сказал Андрей.

– Стоит ли?

– Возвращать?

– Да нет, брать.

Андрей усмехнулся.

– Наверно, нет. Но я все-таки возьму.

Валентин пожал плечами.

– Ну, смотри. Домой идешь?

– Нет, я еще посижу здесь.

Андрей снова занялся установкой. Валентин тронул его за плечо:

– Ну, счастливого Нового года!

– Угу, и тебе того же! – улыбнулся Андрей.

Валентин ушел. Я отложил в сторону журналы и несколько минут сидел не двигаясь. Значит, не так все это просто. Еще вчера мне казалось, что стоит только вернуться в лабораторию, как все пойдет по-старому, и будет так же интересно и хорошо, как и раньше, и будешь чувствовать, что то, что ты делаешь и чем живешь, действительно нужно. И вот сидишь, словно пришибленный, без мыслей, без желаний. И все время помнишь о том, что на эту установку потрачено почти четыре года, а сделано еще очень мало. И начинает казаться, что эти годы можно было прожить как-то иначе – лучше и интереснее...

Я стал набирать коэффициенты контрольных задач. Еще раз проверил все начальные условия и включил решение. Потом начал сравнивать осциллограммы. Несколько усилителей были, по-видимому, расстроены, и ошибка оказалась довольно большой. Для Майи это не имело особого значения, но для меня не годилось, и я решил сделать полную проверку. Я заново настроил почти все реле, сменил десятка полтора ламп, но все еще что-то не ладилось. Я провозился часа два, но никак не мог понять, в чем же тут дело. Сидел, смотрел на экраны осциллографов, курил и думал.