Сип долго не мог уснуть в эту ночь.

На четвертый день он не выдержал. Илья не был лентяем. С самых малых лет привык он помогать по хозяйству, что-нибудь мастерить с отцом. Да и на острове он раньше работал за двоих. Сип измучился от безделья. Энергия пожирала его. Презрев самолюбие, он решил пойти на поклон к ребятам. Самым удобным ему казалось заявиться на свою основную, любимую работу. В мастерские.

Зайдя в прохладный сарай, Илья без всякого предисловия спросил:

— Ну, где ваша сенокосилка?

Ему никто не ответил. Ребята возились под движком.

— Подай ключ семь на десять, — попросил Стасик Криштопа одного из мальчишек.

Сип ринулся к верстаку и схватил нужный ключ.

— Положи на место, — строго сказал Стае.

— Я хочу помочь, — миролюбиво сказал Сип.

— Жора, возьми у Сипа ключ, — сказал Криштопа и отвернулся.

Илья швырнул ключ на верстак и вышел, сгорая от стыда и злости.

— Ну хорошо, — бормотал он на ходу, — поищу себе работу в другом месте…

Недалеко от центральной улицы пигалица из второго класса подметала дорожку между домиками.

«Вот и работа», — мелькнуло у Сипа в голове.

— Дай-ка я подмету, — сказал он девочке, берясь за черенок метлы. — А ты пока поиграй в куклы.

— Тебе нельзя, — серьезно сказала девочка.

— Цыц, козявка! — Сип дернул метлу посильнее, но девочка вцепилась в нее как клещ. — Да я ж тебя… — Сип сделал страшную гримасу.

— А я буду кричать, — бесстрашно ответила пигалица.

Илья оттолкнул от себя метлу и пошел прочь. Но вернулся: девчонка крепко задела его за живое. Он решил взять хитростью.

— Слушай, — Сип достал из кармана яркий пластмассовый поплавок. — Вот эта дорожка моя, а поплавок твой. Идет? — Девочка как зачарованная смотрела на цветную безделушку. — Ну, давай! А то передумаю, — нетерпеливо сказал Сип.

Пигалица оглянулась. Никого. Уж больно велик соблазн. Ее рука с метлой потянулась было к Сипу. Но в последнюю секунду долг победил.

— Нет, Сип, в другой раз. Хорошо? — Девочка вздохнула. — Когда тебе будет можно. — И, чтобы отогнать искушение, она стала мести как заводная.

— Тьфу ты! — сплюнул Сип от досады.

Он повернулся и нос к носу столкнулся с Ваней Макаровым. Тот высунул язык, на всякий случай отступил на несколько шагов и пропел:

Сип замахнулся на него. Макаров дал стрекача.

Илья пошел на свиноферму. Маша должна его понять, должна выручить, как это делала не раз.

Ситкина мыла Васю. Он лежал на боку и похрюкивал от удовольствия. Завидев Сипа, Маша демонстративно отвернулась. Илья постоял возле загончика, покашлял. Никакого внимания.

— Маш, — несмело сказал Сип.

Ситкина молчала.

— Маш, поставь меня на поросят. Как друга прошу… Маша похлопала своего питомца по розовому боку. Он медленно поднялся. Она окатила Васю из ведра.

— Хоть на уборку, а? — сделал последнюю попытку Сип. Боров недобро посмотрел на него красным глазом и хрюкнул.

— Ну, пусть! — не выдержал Саввушкин. — Вы еще пожалеете!

Илья, не оглядываясь, пошел от свинофермы.

Маша посмотрела на его ссутуленную спину и вздохнула. Сипа было жаль. Но она не могла поступиться своими принципами…

Ноги сами принесли Илюху в контору хозяйства. И, поднимаясь по скрипучим ступеням, он подумал, что теперь остался единственный человек, который может изменить его мучительное, унизительное положение, — Андрей Смирнов.

Пионервожатый что-то писал. За фанерной перегородкой стучала пишущая машинка. Между каждым стуком пролегала большая пауза. Печатали неумело, одним пальцем. Наверное, кто-нибудь из учеников. Чтобы в соседней комнате не услышали его слов, Сип нагнулся к Андрею и прошептал в самое ухо:

— Я больше не могу.

Смирнов удивленно вскинул на него глаза.

— Что? — спросил он почему-то тоже шепотом.

— Ходить без дела. Короче, быть тунеядцем…

Пионервожатый смотрел на Илюху, и по его лицу пробегали волны различных чувств.

— Так-так, — прошептал пионервожатый. — Начинаешь осознавать, что такое ответственность?

— Начинаю, — покорно ответил Сип.

— Это хорошо.

За стеной прекратили печатать. Илюха еще сильнее понизил голос:

— Все издеваются…

— Что? — переспросил Смирнов.

— Каждый издевается, — сказал ему на ухо Сип.

— Надо уметь достойно нести наказание, — назидательно произнес Андрей. Последнее признание Саввушкина несколько огорчило его. Если дело только в этом, цель еще не достигнута.

— Я несу. Но хватит, наверное?

— Нервы сдают? Я думал, ты настоящий казак… — усмехнулся Смирнов.

— И ты тоже смеешься, — мрачно заметил Илья.

— Я говорю серьезно.

За перегородкой раздались смешки. Может быть, это не относилось к тому, что происходило в комнате, но Саввушкин принял их на свой счет.

— Вот что, Андрей, — сказал он решительно, — или давай работу, или… — Илья замолчал. Он сам не знал, чем пригрозить.

— Что или? — рассердился пионервожатый. Совсем не того ждал он от Саввушкина. Было бы непедагогично уступить строптивцу.

— Ничего, — буркнул Сип. В соседней комнате грянул дружный смех. — Короче, будет работа?

— По истечении срока наказания, — сказал пионервожатый.

Саввушкин махнул рукой и пошел к двери. На пороге он обернулся.

— Вы еще увидите! — Сип сверкнул глазами и выбежал за дверь.

Андрей постучал в перегородку.

— Девочки, нельзя ли потише? — крикнул он.

— Ой, умора! — ответили ему. — Новый «Крокодил» привезли…

Саввушкин, покинув в гневе пионервожатого, не знал, что Смирнов тут же направился к директору школы. Поделиться радостью, что педагогический эксперимент удается.

— Действует, говоришь? — спросил Макар Петрович недоверчиво.

— Творческий подход, — скромно сказал Андрей. — В Сав-вушкине происходит настоящий перелом. К лучшему. Переоценка себя как личности и других духовных ценностей.

— Вот уж не думал, что безделье может кому-нибудь принести пользу.

— Точный психологический расчет, — пояснил пионервожатый. — Саввушкин — натура энергичная, верно?

— Живой хлопец, — кивнул директор.

— И тут попал в положение: все работают, а он тунеядец. Задело. Места себе не находит.

Макар Петрович задумчиво посмотрел на Смирнова.

— Может, все это и хорошо. Не перегни только палку, Андрей.

— Что вы, Макар Петрович. Строго научный метод. Я лично за ним наблюдаю.

— Ну-ну…

До полдника разговоры крутились в основном вокруг только что прошедшего матча между седьмым «Б» и восьмым «В» классами. Команда седьмого «Б», вырвавшая первую свою победу не без помощи борова Васи, на этот раз тоже играла отлично и вышла в полуфинал. Ребята, коротавшие время до полдника, не преминули вспомнить злополучного йоркшира и, конечно же, Сипа.

— Кстати, — заметил Юра Данилов, — почему Илюха сегодня не обедал?

Вопрос был обращен, естественно, к Гулибабе.

— Не знаю, — ответил тот.

— Перешел на подножный корм, — съязвил Ваня Макаров.

Гулибаба запыхтел. Ответил бы он Ваньке за дружка, но после того случая, когда Сип вздул Макарова, Ваня старался быть поближе к Данилову. С двумя Гулибаба связываться не решался.

— Действительно, что-то Илюшки не видать, — сказал Стасик.

— На полдник явится, — с усмешкой сказал Юра. — Как миленький.

— Решил голодовку объявить, — сказал Шота. — Гордый.

— Пузо с гордостью не считается, — заметил кто-то из ребят.

— Вам бы только о еде, — недовольно пробурчал Гулибаба. Это вызвало смех.

— Уж кто бы говорил… — заключил Данилов.

Гулибаба насупился и сжал кулаки. Неизвестно, чем бы закончилась эта словесная перепалка, не прозвучи горн.

— Кончай отдыхать, айда шамать, — сорвался с места Макаров.