Весна в станице Тихвинской, что раскинулась на берегу Маныча, заканчивала свои труды. Прошли, отгремели вешние дожди, теплые и щедрые. Зеленые пригорки покрылись яркими пятнами желтых одуванчиков. Степь подернулась серебристой дымкой — порослью ковыля и полыни. Ветры несли из степи дурманящий аромат, от которого кружилась голова.

Казалось, совсем недавно пролетели по заре караваны крякв и гоголей в неспокойном небе. И, словно вчера, провожали журавлей, промелькнувших над станицей стройным треугольником. А сегодня уже последняя контрольная работа в году в шестом классе «А» Тихвинской средней школы-интерната.

Саввушкин, по прозвищу «Сип», которое он получил по инициалам (Саввушкин Илья Павлович), любил контрольные работы. Особенно по математике. Потому что не было случая, чтобы кто-нибудь сдал задание в классе раньше него.

Едва Иван Захарович, учитель математики, заканчивал писать на доске условия задач, как Саввушкин уже расправлялся с ними в своей тетрадке. Не то что, например, Володя Гулибаба, закадычный друг Сипа. Он несколько раз вздохнет, постарается незаметно сунуть в рот что-нибудь съестное, а потом только начнет терзать черновик.

Или Маша Ситкина, председатель совета отряда класса. Она пишет медленно, повторяя про себя каждое слово.

Вообще забавно наблюдать за всеми. Ваня Макаров зыркает по сторонам. То заглянет к соседу Юре Данилову, то постарается высмотреть что-то у Стасика Криштопы, сидящего впереди. Данилов списывать не дает: дружба дружбой, а решение врозь. Заглядывать к Стасику опасно: учитель заметит.

В этом смысле лучше всего Шоте Баркалая. Он сидит сзади Саввушкина и с высоты своего роста отлично видит, что творится в Илюхиной тетради.

Зоя Веревкина выполняет работу спокойно и быстро. Второй, за Сипом, обычно сдает работу она…

Словом, это была обычная последняя контрольная в году. И Сип закончил ее первым. Он сладко потянулся, медленно, словно нехотя, покинул парту и вразвалочку пошел к столу учителя.

— Решил? — спросил Иван Захарович, водружая на нос очки.

— Вроде бы… — небрежно сказал Сип, кладя на стол тетрадь, и вышел во двор.

Делать было нечего. Девчонки-первоклашки играли в классики. Сип погонял битку по расчерченным на земле квадратам, но это скоро ему наскучило. Ноги принесли его в библиотеку, где одиноко сидел Филя, второклассник и преданный ординарец Сипа. Илья присел рядом.

— Что делаешь? — спросил он.

— Учу стихотворение Пушкина, — вздохнул Филя.

— На кой? У вас же каникулы…

— Сегодня у нас последний звонок. Будем читать стихи. Из классиков… Надежда Семеновна наказала.

— Хочешь, я тебе такого классика дам, что все упадут? — В глазах Сипа блеснул озорной огонек.

— Хороший классик?

— Законный.

— Ладно, давай, — согласился Филя.

Сип потащил своего друга в спальню шестого «А». В комнате никого не было. Илюха вынул тетрадь, вырвал из нее листок и написал на нем стихотворение.

Филя прочел, посмотрел на Саввушкина.

— А как фамилия этого классика?

— Это непризнанный классик…

— Так и сказать?

— Так и скажи. Когда у вас торжественная линейка?

— После пятого урока.

— Выучишь! — солидно сказал Сип.

…В актовом зале школы ребят напутствовал сам директор Макар Петрович. Он пожелал им хорошо отдохнуть и набраться за летние каникулы сил. Потом младшеклассники стали читать стихи. Илюха приник к чуть приоткрытой двери зала, ожидая интересного зрелища.

Филя вышел третьим, стал в театральную позу и звонко прочел:

Илюха покатился со смеху.

— Чилимов! — простонала Надежда Семеновна. — Что ты прочитал?

— Классика, — ответил мальчик, не смутившись.

— Какого?

— Непризнанного классика Саввушкина…

Сип чуть не упал. Он не видел, как директор махнул рукой и пошел к выходу. Отворив дверь, Макар Петрович едва не налетел на Илью. Директор остановился.

— Вот что, Саввушкин. Пусть твоими художествами займется совет отряда шестого «А».

…На сборе отряда класса, который проходил в последний день учебы, ребята подводили итоги года и говорили о том, кто чем будет заниматься во время каникул в подсобном хозяйстве на острове Пионерском, куда обычно интернатовцы выезжали, как в пионерский лагерь.

Река Маныч за станицей делилась на рукава и протоки, образуя многочисленные острова. Одни побольше, другие поменьше. Были совсем крохотные, на которых, кроме камыша, ничего не росло.

Остров, на котором размещалось школьное подсобное хозяйство, считался огромным, в 40 гектаров. Когда-то на нем густо росли ветлы, краснотал, по берегу полоскали свои ветки в воде раскидистые ивы.

Поначалу ученики расчистили остров от кустов и корней, оставив только ивы у воды. Разбили фруктовый сад, землю распахали; посеяли кукурузу, пшеницу, развели огород, бахчу, виноградник. Со временем на Пионерском появилась свиноферма, коровник, птичник. Совсем недавно подсобное хозяйство обзавелось десятком ульев. Постепенно выстроили аккуратные домики. В них летом жили девочки. Для мальчиков ставили палатки.

В хозяйстве имелся движок, снабжавший остров электричеством, необходимый инвентарь, поставляемый совхозом. По большей части, конечно, уже старый, поломанный. Но приведение его в божеский вид было занятным и интересным делом. Так интернатовцы сами собрали трактор. Старая кабина, отдельно ходовая часть — с этого начинали школьные механизаторы. А теперь старенький «Беларусь» каждой весной сияет свежей краской. И интернатовцы считают, что это самый лучший трактор в совхозе. Сесть за его штурвал мечтает каждый мальчишка в школе. Но трактор один, и счастливчики пользуются на острове огромной популярностью.

Попасть в помощники тракториста было давней мечтой Сав-вушкина. Его отец — один из лучших трактористов совхоза. Кому как не Илюхе продолжить семейную традицию? Перейдя в седьмой класс, Сип рассчитывал, что вправе занимать это почетное место. Да этого на каникулах Саввушкин трудился в механической мастерской вместе со Стасиком Криштопой.

В президиуме сбора отряда класса сидели пионервожатый Андрей Смирнов, Маша Ситкина и Валя Чумак.

Андрей четыре года назад сам закончил Тихвинскую школу-интернат. Потом — армия. Вернувшись в совхоз, стал работать электриком и поступил на заочное отделение педагогического института: считал педагогику своим призванием. Ради нее стал пионервожатым отряда, а летом — одновременно и старшим пионервожатым…

— Основной наш вопрос, как провести лето, — сказала Маша Ситкина. — Надо решить, кто в каких бригадах будет работать.

— Какие будут пожелания? — спросил Андрей. — Я надеюсь, все будет, как в прошлом году. Или кто-то хочет уйти из своей бригады?

— Я хочу, — сказал Сип. — Хочу пойти помощником тракториста!

— Скажу тебе прямо, Илья, — серьезно сказал Смирнов, — помощником тракториста ты не будешь.

— Почему? — вскочил Илья. — Я трактор знаю. Все батины книжки перечитал. Он мне все на тракторе показывал… Он же лучший механизатор в совхозе!

Ребята загалдели:

— Так то ж отец, а не ты! А потом, на тебя надежды мало — неизвестно, что выкинешь… Зачем Фильку подговорил стихи читать?

Сипу стало до слез обидно. Подумаешь, Фильку подучил, а у Фильки что, совсем головы на плечах нет? Чувством несправедливости вспыхнуло все его существо.

— А в мастерской я все равно работать не буду! — со злостью сказал вдруг Илья. И про себя подумал: «Раз они так, то и я…»

— Никто тебя не неволит, — Андрей пожал плечами. — В хозяйстве есть другие бригады.