– Извини, – всхлипывал он. – Я не хотел. Честно, мамочка, я не хотел. Я больше не буду!

– Чего ты не хотел, милый?

– 'Того, из-за чего ты плачешь. Извини, мамочка. Я действительно не хотел.

Мы с Шарлоттой переглянулись и рассмеялись сквозь слезы. Я крепко обняла сына:

– Ах, Джонатан, я тебя так люблю! Я так люблю вас обоих!

Прошел уже час, и мы втроем по-прежнему сидели на полу, когда аромат жасмина заставил меня поднять глаза. Несколько секунд Канарейка молча изучала меня, после чего повернулась и вышла из комнаты. Я почти сразу последовала за ней. Она стояла внизу, у двери в гостиную, и угрюмо наблюдала, как я спускаюсь по лестнице.

– Все в порядке, – сказала я, проходя мимо нее в гостиную.

– Думаю, мне лучше вернуться к детям, – ответила Канарейка, закрывая за мной дверь.

Лишь после этого я решилась поднять глаза, и меня тотчас же охватила волна такого неистового желания, что я едва не застонала. В гостиной в темном расстегнутом пальто, под которым виднелся строгий серый костюм, стоял Александр. Он похудел, и его красивое лицо казалось усталым и изможденным. Наверное, мне следовало бы рассердиться за то, что он пришел в мой дом. Но когда я увидела знакомую улыбку и чуть искривленный зуб, мое сердце чуть не выскочило из груди. У меня было ощущение, что какой-то сверхмощный магнит собрал воедино беспорядочно разбросанные осколки моей разбитой жизни.

– Я не мог не прийти. Это было выше моих сил.

Я молча кивнула. И через секунду оказалась уже в его объятиях.

– Ах, Александр, если бы ты знал, как мне тебя не хватало!

Он обнимал меня все крепче, умоляя простить его, говорил, что никогда не должен был меня покидать. Я прижала пальцы к его губам и заглянула в глаза:

– Скажи, ну почему у нас в жизни все так сложилось?

Ладони Александра нежно касались моих щек, когда наверху внезапно хлопнула дверь и кто-то сбежал вниз по лестнице.

– Послушай, Александр, что нам делать? Тебе нельзя здесь больше оставаться – скоро вернется Эдвард.

– Расскажи мне о Джонатане. Он мой сын?

Я отвела взгляд и села у камина. Некоторое время мы молчали, потом я спросила:

– Что ты собираешься предпринять?

Александр подошел ко мне, взял за руку и развернул лицом к себе:

– Мне кажется, это зависит от тебя.

Я выдернула руку, но глаз отвести не смогла. Его серые глаза гипнотизировали меня.

– Александр, очень прошу тебя, уходи сейчас! У всех нас было уже достаточно страданий.

– Элизабет, ты родила двоих детей, моих детей, а я их даже ни разу не видел! Тебе не кажется, что давно пора расставить все по своим местам?

– Слишком поздно! Теперь уже ничего нельзя ни сделать, ни исправить.

Александр побледнел как полотно:

– Что ты имеешь в виду? Либо они мои дети, либо не мои. Третьего не дано.

– Думаю, мне будет проще ответить на этот вопрос.

Мы резко обернулись на звук закрывающейся двери и увидели Эдварда, который стоял на пороге и наблюдал за нами. Не сводя глаз с Александра, он подошел поближе.

– Элизабет, может быть, ты представишь нас друг другу?

Я с трудом пробормотала их имена и отвернулась, не в силах смотреть на то, как они пожимают друг другу руки.

– Мне кажется, Элизабет пыталась вам сказать, что Шарлотта и Джонатан – кстати, именно так их зовут, на тот случай, если вы этого не знаете, – они больше не…

– Нет! – в отчаянии выкрикнула я. – Нет, Эдвард, не надо! Пожалуйста!

Эдвард спокойно повернулся ко мне:

– Но он должен это знать, дорогая. Иначе он будет считать, что и впредь сможет приходить сюда, когда ему заблагорассудится.

Я видела, что Александр сдерживается из последних сил, и быстро встала между ними.

– Пожалуйста, Эдвард, позволь мне самой все рассказать.

– Заткнись!

Я была настолько потрясена тем, что Эдвард повысил на меня голос, что невольно отшатнулась. Александр решительно шагнул вперед, и я увидела, что Эдвард испугался. Но это ничуть не поколебало его решимости.

– Я собираюсь сообщить вам, молодой человек, что дети, которых вы так самонадеянно считаете своими, на самом деле мои. Три года назад я усыновил и Джонатана, и Шарлотту.

– Эдвард, перестань! Ты зашел слишком далеко!

Я метнулась к Александру, но он вырвал свою руку из моей.

– Элизабет, скажи мне, что это неправда! Скажи мне, что он лжет!

Я отвела взгляд, но Александр решительно схватил меня за плечи и повернул к себе.

– Значит, ты позволила этому, человеку усыновить моих детей! – зло крикнул он, выплевывая слова мне в лицо. – После всего, что было между нами, ты позволила ему…

– Александр, зачем ты так говоришь?! Ты же ничего не знаешь! У меня не было выбора…

Эдвард оттащил меня в сторону и закрыл собой. Его глаза буквально буравили лицо Александра.

– Вы не имеете права приходить сюда и расстраивать мою жену…

– Вашу жену? Хороша жена, которая убегает на сторону и беременеет от другого мужчины! Хотя как можно назвать мужчиной человека, который крадет чужих детей?

– Немедленно убирайтесь вон! – прорычал Эдвард.

Я вырвалась и подбежала к Александру:

– Пожалуйста, выслушай меня! Пожалуйста…

Но его серые глаза в этот момент напоминали две льдинки.

– Я никогда не смогу понять, как ты могла это сделать. Кроме того, ты же знаешь…

– Хватит! – Теперь в голосе Эдварда явственно слышалась угроза.

– Александр! Нет! Не уходи!

Увидев, что он поворачивается по направлению к двери, я зарыдала.

– Эдвард, пожалуйста, позволь мне остановить его. Нельзя, чтобы он ушел так.

– Элизабет, немедленно успокойся! Для этого человека больше нет места в твоей жизни.

– Как же для него может не быть в ней места? Ведь он отец моих детей!

Сильная пощечина заставила меня замолчать. И в ту же секунду – я даже не успела заметить, как это произошло, – Александр сбил Эдварда с ног. Я метнулась к мужу, но он оттолкнул меня и, тяжело дыша, поднялся сам. Ему пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не потерять равновесие.

– Убирайтесь вон! – глухо процедил он.

Его посеревшее лицо было в этот момент так искажено злобой, что меня охватил панический страх. Александр протянул руку и помог мне подняться.

– Возьми меня с собой, – взмолилась я. – По жалуйста, возьми меня с собой!

– Если ты уйдешь с ним, то никогда в жизни больше не увидишь своих детей, – задыхаясь, прошипел Эдвард.

– Она никуда со мной не уйдет.

Я резко повернулась и похолодела под безжалостным взглядом серых глаз.

– Нет, Элизабет. Ты сделала выбор в тот день, когда позволила ему усыновить наших детей. – Его взгляд чуть-чуть смягчился, и он медленно и немного недоуменно покачал головой. – Господи, зачем ты это сделала? Ведь это же мои дети, Элизабет! Мои дети.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Я медленно подошла к Эдварду. Дрожащими руками-он пытался утереть кровь, текущую из носа. Несколько минут никто из нас не двигался. Эдвард тяжело опирался о спинку кресла. Но вдруг его тело начало оседать и безжизненно распростерлось на полу. Перед тем как окончательно потерять сознание, он еще пытался выговорить мое имя.

Мы приехали в больницу, Эдварда увезли, и я осталась одна. Нервно меряя шагами коридор, я снова и снова вспоминала происшедшее и ненавидела себя. Ведь все это случилось по моей и только по моей вине. Не выйди я замуж за Эдварда, он был бы избавлен от всех этих мучений и переживаний и не лежал сейчас здесь без сознания, а может, и при смерти.

Но даже в этот момент я не могла не думать об Александре и боли, которую ему причинила. Если бы в тот вечер я не увидела его вместе с Джессикой! Если бы они не казались такими счастливыми, в то время как я мерзла в темноте на Белгрэйв-сквер, я бы никогда не позволила Эдварду усыновить детей. А теперь и Александр, и Эдвард должны расплачиваться за этот непростительный акт мести.

Приехали Дэвид и Кристина. Кристина была бледной от тревоги, и я не смогла заставить себя встретиться с ней взглядом. Знай она, что произошло, никогда не простила бы мне! От путаных объяснений меня спас приход доктора.