Однако Мо Бернстайн обещал им свою помощь, и Ричард велел ей вести себя как обычно. Теперь она все время носила при себе карманную рацию, чтобы миссис Эбботт могла вызвать ее в любую минуту. Если бы не заботы, связанные с подготовкой приема, она бы, наверно, сошла с ума.

С Мэри-Ли было достигнуто своего рода перемирие. Она восемь раз просмотрела пленку и сказала, что такой бетонный пол не обязательно должен быть в гараже, а скорее где-нибудь на заводе, в цеху. Бетон был выщерблен; следовательно, здание старое. На полу виднелись крошки гравия, что тоже казалось ей существенным. Сейчас она звонила куда только можно, чтобы установить, где бывают подобные бетонные покрытия.

Господи, сделай так, чтобы кто-то что-нибудь разузнал, молила Александра. Неважно кто. Пусть мафия. Лишь бы Трип вернулся. Ричард прав: не все ли равно, кто найдет их сына?

Ее встречал у входа один из дизайнеров. Александра осмотрела два помоста, сооруженных для танцоров, а потом попросила включить фонтаны. Они регулировались при помощи электронного устройства, которое позволяло создавать самые причудливые сочетания водных струй.

На эстраде уже был установлен рояль «Стейнвей», на котором Сэмми Фейн должен был исполнять попурри из сорока платиновых дисков, сделавших его знаменитым.

Когда Александра в задумчивости стояла у длинного головного стола, размышляя, как его лучше поставить, в зал вошла кухонная работница с тележкой, нагруженной аккуратно сложенными скатертями. Молодая женщина остановилась, с любопытством разглядывая Александру. На вид ей было около тридцати лет; ее лицо можно было бы назвать красивым, если бы не странно напряженный взгляд. На белом нагрудном значке читалось имя: Элизабет Думбартон.

– Вы миссис Кокс? – спросила она. Александра вздрогнула от неожиданности.

– Да, а что?

– Я про вас читала, видела ваши фотографии. Вы очень красивая.

– О, благодарю вас, – с улыбкой сказала Александра и двинулась дальше, спиной чувствуя на себе пристальный взгляд.

Шеф-повар увидел ее из кухни. Похоже, он давно ее поджидал и теперь заторопился к ней, красный и рассерженный. Александра поняла, что в кухне опять разгорелся какой-то скандал.

– Миссис Кокс! Миссис Кокс!

– Слушаю вас, Жорж. – Александра уже приготовилась опять выступать посредницей.

После часового обсуждения меню у нее уже ни на что другое не осталось сил. Он собирался подать жареное филе «Вероника», шербет из ежевики, салат из латтука, эндивия, белой спаржи и томатов с заправкой из пижонского уксуса и орехового масла, копченого лосося под соусом из трюфелей, барашка по-провански, куропаток под можжевеловым соусом.

Жорж целых двадцать минут рассказывал ей об одних только картофельных корзиночках, посвящая Александру во все тонкости их приготовления.

– Ох, Жорж, – взмолилась она, – я всецело полагаюсь на ваш опыт.

Выйдя из отеля, она прошла пешком два квартала. Ноги словно налились свинцом.

Тяжелые капли дождя, подгоняемые ветром, стучали в окно квартиры на восьмом этаже. Сквозь пелену дождя городские огни казались тусклыми и размытыми.

Нико и Джетта сидели в черно-белой кухне, совершенно голые, только в фартуках. От плиты поднимался запах чеснока и майорана, который смешивался с густыми испарениями, исходившими от свежесваренных креветок.

– Теперь вся квартира пропахнет – не выветришь, – буркнул Нико. В его тоне не было и намека на добродушие.

– Ну что ты ворчишь! У нас сейчас будет такая маринара с креветками – пальчики оближешь. Я нашла этот рецепт в старинной поварской книге. Когда-то это блюдо подавали у «Мамы Леоне» в Нью-Йорке. Нико, ты в последнее время сам не свой. Не знаю, что с тобой происходит.

Нико поднял глаза на свою возлюбленную. Они были вместе уже семь лет. Красота Джетты ничуть не померкла. Крошечный фартук едва-едва прикрывал ее плоский живот и клинышек темных завитков. Все остальное, чем щедро наделила ее природа, было открыто взору.

– Ну-ка, поработай, – сказала Джетта, положив перед ним луковицу, – нарежь помельче. Почему ты до сих пор не купил кухонный комбайн или хотя бы овощерезку? А еще недоволен, что от рук пахнет луком и чесноком.

В таких случаях Нико всегда отшучивался, но сегодня пропустил ее слова мимо ушей. После того как он получил от отца пощечину, ему кусок не лез в горло. Вот уже три дня его тошнило от запаха пищи.

Он оттолкнул от себя луковицу.

– Терпеть не могу, когда воняет. Пойду в комнату. Если уж ты затеяла стряпню – валяй, но я есть не буду.

– Между прочим, Нико, ты и утром ничего не ел.

– Обедай одна. Я не голоден. Пойду поставлю музыку.

Он перебирал компакт-диски. Когда зазвонил телефон, Нико ответил после первого гудка.

– Да?

Вопреки его ожиданиям, это был вовсе не Рэмбо, а Марко. По шуму уличного движения, доносившемуся из трубки, Нико понял, что брат звонит из уличной кабины.

– Слушай, твое дело – дрянь, – торопливо проговорил Марко.

– Что такое?

– Больше я тебе ничего не скажу. Пока. – В трубке раздались короткие гудки.

Нико охватила нервная дрожь. «Дело дрянь» могло означать только одно.

– Нико! – Рядом с ним стояла Джетта; она обняла его, распространяя вокруг себя тончайший аромат духов. – Малыш, ты чем-то расстроен? Что случилось? Ну, давай не будем есть этих несчастных креветок. Я их заверну в фольгу и суну в холодильник, а мы с тобой можем сходить в ресторан. Или, если хочешь...

– Заткнешься ты когда-нибудь или нет?! – злобно выкрикнул Нико и оттолкнул ее. У него заныло в затылке.

– Ах так! – Джетта не на шутку обиделась. Она отступила назад и расправила кружевные оборки фартучка.

– Уходи, – бросил Нико. – Одевайся и уматывай.

– Что? – опешила Джетта.

– У нас в семье неприятности; мне не до тебя. Я... – Нико с ужасом почувствовал предательское мельтешение перед глазами. Он, как мог, пересиливал себя.

– Нико? – Джетта заподозрила неладное.

Если они собираются прикончить его прямо в квартире, ей тоже несдобровать. Проклятье! Вот что получается, когда даешь слабину и привязываешься к бабе.

Он вышел из себя.

– Убирайся, кому сказано! Собирай свои тряпки – и чтобы духу твоего здесь не было.

– Хорошо, я сейчас уйду, – ответила она сквозь слезы. – Скажи только, ты не передумал идти со мной на прием к Александре? Я остановилась в «Фитце», в номере...

– Да пошла ты со своим номером!

Как только за Джеттой захлопнулась дверь, Нико схватил первый попавшийся диск и включил проигрыватель. Зазвучали песнопения буддийских монахов Непала. Эти ритмы нередко помогали ему собраться с мыслями. Он рухнул на кушетку и закрыл глаза, стараясь сбросить оцепенение, сковавшее тело и душу.

Мелодичные и чистые буддийские песнопения на этот раз не развеяли его тревоги. Он пытался просчитать события на ход вперед. Когда они намерены его убить? Каким способом? Не исключено, что они нагрянут прямо в квартиру. Или подложат бомбу в его «феррари». Придется отныне пользоваться только «линкольном», который ждал своего часа в муниципальном гараже.

Как действовать дальше? А может, не надо дергаться – что будет, то будет. Да... Что такое мужчина без семьи? Пустое место.

Он вздрогнул от звонка в дверь. Рэмбо. Нико вскочил и бросился в прихожую.

– Нико... Дьявольщина, прямо не знаю... ты слышал?

– Что? – тупо уставился он на своего телохранителя.

– Уже все знают. Мне лично сказал Анджело. «Дон» совсем взбесился: переломал стулья у себя в кабинете, окна перебил, орал как зарезанный – в общем, фигово.

Нико показалось, что ему в сердце вонзились сотни осколков.

– Еще что?

– Говорят, был семейный совет. – Рэмбо не знал, куда девать глаза. – Правда, старик позвал только Ленни, Марко и Джо. Слушай, может, обойдется? Может, они всего лишь пронюхали, что мы взяли пацана? Надо его перетащить в другое место.

– Надо, – машинально откликнулся Нико.