– Да как же, миз Кокс...

– Вчера ты получила жалованье за две недели; я добавлю тебе еще столько же, – Александра чувствовала, что у нее срывается голос. – Не тяни время, Корасон. Вон отсюда. Убирайся!

Опустошенная, Александра медленно поднималась по лестнице. Ей хотелось побыть одной. В холле верхнего этажа она столкнулась лицом к лицу с экономкой, но та почувствовала ее состояние и ограничилась молчаливым кивком.

Александра плотно закрыла за собой дверь кабинета. Ее бил озноб, колени подгибались, словно ватные.

Кабинет служил одновременно и музыкальным залом, и просто прибежищем. Она отделала его по своему вкусу. Здесь была установлена новейшая стереосистема и хранилась богатая фонотека компакт-дисков с записями самых разных исполнителей, от Эллы Фитцджералд до звезд биг-бэнда, таких, как Китти Каллен и Элен Форрест, от Элен Редди до Оливии Ньютон-Джон, для которой Александра написала не одну песню.

Именно здесь стоял второй рояль «Стейнвей», а рядом с ним, на этажерке, целая нотная библиотека: старинная музыка и специальная литература.

Керамические вазы на низком столике – музейные авторские экземпляры – обхватывали стебли свежих роз.

Александра рухнула в широкое кресло и протянула руку к ближайшему телефону. Разговор с Генри, работником службы охраны, был недолгим: ему поручалось препроводить Корасон до дверей здания и посадить в такси, чтобы она навсегда исчезла из их жизни.

Александра повесила трубку и закрыла глаза. Ричард убеждал ее, что никакой опасности нет, но он явно многого недоговаривал.

Нет, Ричард не станет лгать, если дело касается детей, подумала она, гоня от себя мрачные мысли. Раз он намерен достичь соглашения, значит, он своего добьется.

Найдя в себе силы открыть глаза, Александра обвела взглядом комнату. В дальнем конце стоял секретер вишневого дерева, а возле него – стол такого же оттенка. На них были сложены стопки бумаги, карточки с записями и брошюры для избирательной кампании. С портрета, висящего на стене, ей улыбался старший брат, Дерек Уинтроп. Интересный молодой человек, чем-то похожий на Кеннеди, Дерек был сенатором от штата Массачусетс и входил в сенатскую комиссию по международным связям. Рядом с портретом Дерека висел деловой календарь.

Торжественный прием. Александра и ее консультант Долли Ратледж уже разослали еженедельный график подготовки, на основе которого составлялись планы на каждый день. Надо было предусмотреть все до мельчайших деталей. Одно лишь обеспечение безопасности потребует взаимодействия пяти различных агентств. Сотни людей приедут из других городов. Надо будет организовать встречу в аэропорту и размещение в гостинице на одну ночь, нанять парикмахеров, визажистов и даже портных – на тот случай, если разойдется какой-нибудь шов на дорогих вечерних туалетах.

Следует позаботиться и о том, чтобы приглашенные могли перекусить и отдохнуть с дороги. В номерах будут стоять корзины с сувенирами, предназначенными для каждого гостя в отдельности. Чтобы не упустить из виду ни одну мелочь, Александра и Долли приобрели огромный блокнот, куда внесли имена приглашенных и сведения о необходимых приготовлениях, отводя по странице для каждой пары. Через несколько дней в блокноте не осталось ни единой свободной строчки.

Александра решила позвонить Долли. Она надеялась, что хлопоты помогут ей отвлечься от тягостных мыслей; к тому же работы действительно было невпроворот.

– Значит так, – сказала Долли после обмена приветствиями, – пройдемся еще раз по списку приглашенных. Я знаю, мы много раз его обсуждали, но пока не поздно, можно добавить еще пару имен, чтобы не обойти никого из важных лиц. Макс Фишер у нас записан? Точно? А Таубманы, Глэнси, Ричард Мануджян с супругой?

– А как же, конечно, – Александра мгновенно переключилась на дела, взяв в руки отпечатанный список. – Да, все приглашены.

– Непременно проверь судью Гриббса, Ричарда Куна и Чика Фишера с женами.

Переходя от города к городу, они по нескольку раз уточняли, не остался ли без внимания кто-то из видных личностей. В числе приглашенных из Лос-Анджелеса были Дороти и Отис Чандлер. Чандлеру принадлежала газета «Лос-Анджелес таймс», а Дороти Чандлер была хозяйкой концертного зала, где проводилась ежегодная церемония присуждения «Оскаров». Дополнительный колорит вечеру должна была придать старая гвардия Голливуда: Джеймс Стюарт, Керк Дуглас, Берт Ланкастер, а заодно с ними Майк Дуглас и «Босс» – Брюс Спрингстин; последний был приглашен по личной просьбе принцессы Ди.

Не забыли и тех исполнителей, для которых Александра сочиняла песни, и представителей фирм звукозаписи, и просто друзей, обретенных за годы совместной работы. Взять, к примеру, композитора Сэмми Фейна. Ему стукнуло уже восемьдесят восемь лет; он написал такие знаменитые песни, как «Мы еще встретимся» и «Любовь сверкает каждой гранью». Если бы не поддержка Сэмми, неизвестно, как сложилась бы творческая судьба Александры. Сэмми дал согласие исполнить перед гостями попурри из своих мелодий. С ним прибудет его многолетняя спутница, очаровательная Минни Филлипс.

Из Нью-Йорка прилетят Доналд и Айвэна Трамп, из Гонконга – сэр Ран-Ран Шоу с сыном. Приглашены Гор Видал и Эсте Лаудер. Этот перечень читался как календарь высшего света, список бестселлеров или выдержка из журнала «Ю-Эс-Эй тудей». Александра старалась пригласить тех, с кем Чарлзу и Диане будет интересно познакомиться.

После того как к списку добавили еще шестерых, в нем оказалось шестьсот пятьдесят человек.

– Все, – заявила Долли, – с этим покончено. Надо приберечь несколько приглашений на крайний случай. Надеюсь, неожиданностей не произойдет. Обиженным будем говорить, что их приглашения затерялись на почте. Господи, а как же пресса! Боже упаси забыть какую-нибудь газетную сплетницу. А телеведущих будем звать? Джонни Карсона, Барбару Уолтерс? Ты ведь знаешь, Барбара и Мэри-Ли, как всегда, на ножах. Что делать, Александра?

Обсуждение заняло сорок минут. Повесив трубку, Александра подумала, что в оставшиеся до банкета дни она чаще будет видеть Долли, чем собственного мужа.

Она обвела взглядом знакомые фотографии в рамках на маленьком приставном столике. Вот она в детстве рядом с отцом в Хайаннисе. Вот они с Ричардом на его яхте «Лекси лэди» в тот год, когда он включил ее в команду и взял с собой в Австралию на «Кубок Америки».

Александру охватила грусть. Когда их отношения дали трещину? Она не смогла бы назвать день или месяц, но чувствовала, что это так. Если Ричард и обнимал ее, то словно по обязанности; если изредка называл ее ласковыми именами, то скорее по старой привычке.

Рядом с этой фотографией примостился маленький любительский снимок: четыре юные девушки на фоне выщербленной и замшелой каменной стены, простоявшей не один век.

Александра пристально вглядывалась в свое изображение. Светловолосая девочка в середине – это она в семнадцать лет. Неужели она была такой долговязой и угловатой? Детские глаза бесстрашно смотрели в объектив. Разве могла она представить, что ей суждено пережить?

Они сфотографировались, припоминала Александра, в тот день, когда ее, Джетту и Мэри-Ли директриса в наказание отправила копать грядки в школьном саду. Диана прибежала позднее, чтобы их приободрить. Они остались подругами, несмотря ни на что.

Александра протянула руку и дотронулась до старой фотографии, будто это легкое прикосновение могло перенести ее на одиннадцать лет назад, к событиям страшной ночи, к словам тайной клятвы...

Эдвина Слоун, директор частной школы «Уэст-Хис» в графстве Кент, слышала за окном своего кабинета крики и визг, доносившиеся со спортивной площадки, где воспитанницы играли в лакросс. Вместе с этим гомоном в открытое окно врывался запах молодой зелени и апрельской свежести. Она знала по опыту, что в это время года за девочками нужен глаз да глаз.

Эдвина со вздохом подняла голову от письма, которое писала одной из бывших выпускниц. Из стен этой школы вышло немало выдающихся женщин. Самой знаменитой среди них считалась Мэй, принцесса Тэкская, которая впоследствии стала принцессой Уэльской, а затем взошла на трон как королева Мария.