Бангерскис же все больше и больше отстранялся немецкими властями от руководства легионом, например, об объявлении в июле 1944 года новой мобилизации его – генерал-инспектора и начальника команды комплектования «Латвия» – даже не поставили в известность. Постепенно генерал из чисто военного лица стал превращаться в политическую фигуру. Здесь сказался и личностный фактор. Дало в том, что с приближением линии фронта к границам стран Балтии были значительно расширены полномочия высшего руководителя СС и полиции на Севере России Фридриха Еккельна, который 9 июля 1944 года стал, кроме того, еще и «комиссаром по обороне Балтийского пространства». А у обергруппенфюрера СС с Бангерскисом сложились близкие отношения, и Еккельн предпочитал все основные вопросы, касавшиеся Латвии, обсуждать именно с Бангерскисом, игнорируя страстно желавших власти и автономии генерал-директоров.

Будучи убежденным латышским националистом, Бангерскис подхватил из рук Совета генерал-директоров идею латышского самоопределения и резко активизировал свою деятельность в этом направлении. В конце концов ему удалось добиться поддержки Еккельна, а затем поступили обнадеживающие сведения и из Берлина. Теперь уже Бангерскис рассматривался немцами как единственный национальный лидер Латвии. «В этот момент, когда слово за военными, – сказал ему Еккельн, – отец солдат является также отцом народа». А в латышских войсках Бангерскис продолжал пользоваться высоким авторитетом.

В связи с приближением линии фронта в октябре 1944 года Бангерскис перевел штаб-квартиру генеральной инспекции в Любек, однако сам затем вернулся в Курляндию, чтобы своими воззваниями поднять упавший дух латышских эсесовцев. Надо заметить, что частично ему это удалось и начавшаяся было волна дезертирства начала спадать. За отличия перед Германским рейхом Рудольфс Бангерскис был награжден двумя Крестами за военные заслуги с мечами – 1-го и 2-го класса; так как в военных действиях он непосредственного участия на принимал, то его Железным крестом не награждали – как иногда пишут в различных работах.

В январе 1945 года Бангерскис был эвакуирован из Курляндского котла и обосновался сначала в Любеке, а затем в Потсдаме. В этой бывшей резиденции германских монархов[183] 20 февраля 1945 года состоялось учреждение Латышского национального комитета (Latvijas Nacionаlаs Komitejas), президентом которого был единогласно избран группенфюрер СС Рудольфс Бангерскис. На первом же своем заседании Комитет объявил себя Временным правительством Латвии в изгнании и сразу же избрал Бангерскиса президентом Латвии. Бангерскис сформировал собственное правительство, распределив министерские посты – ничего не значившие в сложившейся ситуации – между своими соратниками. Генеральным секретарем по военным делам (Kara Generаlsekretаrs) стал его давний сотрудник оберфюрер СС Артурс Сингайлис, генеральным секретарем по внутренним делам (Iekеlietu Generаlsekretаrs) – Рудольфс Косисьш, генеральным секретарем юстиции (Tieslietu Generаlsekretаrs) – Теодорис Звейниекис, генеральным секретарем финансов (Finansu Generаlsekretаrs) – Янис Мезис.

20 апреля 1945 года Бангерскис сложил с себя обязанности генерал-инспектора Латышского легиона СС. Этот пост потерял всякий смысл – все «подчиненные» генерал-инспектора вели бои в Курляндском котле и ему уже инспектировать было некого. Конечно, боевой генерал и вполне разумный человек Бангерскис и его «генеральные секретари» отдавали себе полный отчет в том, что война с Германией проиграна – в этом в феврале 1945 года мало кто сомневался. Однако у них была надежда – и именно для этого и создавался Комитет, – что на них обратят внимание западные союзники СССР по антигитлеровской коалиции. Бангерскис рассчитывал, что после победы над Германией противоречия между союзниками неизбежно обостряться и США и Великобритании понадобятся латышские националисты, чтобы предпринять попытку отторгнуть Прибалтику от СССР. В принципе, идея была вполне здравая, Бангерскис лишь не рассчитал время, необходимое на «размежевание» бывших союзников, – его понадобилось несколько больше, чем он надеялся…

8 мая 1945 года Германия капитулировала, части вермахта начали массово сдаваться в плен, длинные толпы беженцев потянулись на Запад, а Латышский национальный комитет развил бурную деятельность, предлагая свои услуги англо-американской администрации. Бангерскис надеялся, что комитету удастся добиться от Лондона и Вашингтона подтверждения его статуса «национального правительства в изгнании» и продолжить свою антисоветскую деятельность. Однако этим надеждам сбыться было не суждено. Некоторое время западные союзники СССР присматривались к Латышскому комитету, но затем пришли к выводу, что пока еще ссориться с СССР не выгодно.

21 июня 1945 года – то есть почти через полтора месяца после капитуляции Германии – британские оккупационные власти разогнали Латышский национальный комитет и арестовали «президента Латвии» в звании группенфюрера СС. Бангерскиса сначала поместили во вполне благоустроенную гостиницу «Bleiche» в Госларе – все же президент! Однако уже 2 июля его перевели в тюрьму в Брауншвейге, где его допросили следователи военной разведки. 19 июля Бангерскис оказался в лагере для военнопленных в Вестертимке, а 23 июля – в лагере Зандбостель. Уже в это время ему стало ясно, что за свою дальнейшую судьбу можно особенно не волноваться и скорее всего советским властям он выдан не будет. Тем более что помещение в подобный лагерь показывало – его не считают военным преступником. Уже после окончания Второй мировой войны – 20 ноября 1945 года – Рудольфса Бангерскиса отправили в лагерь для латышей, белорусов и т. д., располагавшийся в городе Аурих – бывшем главном городе Восточно-Фрисландского княжества. Через месяц – 25 декабря 1945 года – Бангерскиса освободили.

Бангерскису удалось избежать выдачи СССР, где его судьба была бы предопределена. Вообще, англо-американские власти не выдали практически никого из прибалтов – латышских, литовских и эстонских коллаборационистов, и большинство их благополучно закончили свои дни в Западной Европе или США. Насколько повезло Рудольфсу Бангерскису, видно из состоявшегося 26 января – 3 февраля 1946 года в Риге процесса военного трибунала Прибалтийского военного округа, на котором, попади он в советский плен, он явно был бы одним из фигурантов и разделил бы судьбу оказавшихся на скамье подсудимых. Перед судом предстало семь человек, игравших в свое время важную роль в Латвии: уже упоминавшийся обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн, комендант охраны побережья XVI армейского корпуса генерал-майор Фридрих Вертер, эксперт военно-патрульных войск при командующем группой армий «Курляндия» генерал-майор Бруно Павель, генерал-лейтенант, командир 403-й охранной дивизии Вольфганг фон Дитфурт, генерал-лейтенант, командир 609-й дивизии особого назначения Зигфрид Руфф, генерал-майор, начальник 818-й полевой комендатуры Ганс Кюппер и генерал-лейтенант, комендант Либавы граф Альбрехт Бижен фон Монтенон. Еккельн на процессе сказал: «Мне часто приходилось встречаться с руководителями латвийского „самоуправления“ Данкерсом и Бангерским, литовского Куб-Илюнасом и эстонского доктором Мяэ… У этих людей были только наши, немецкие интересы, они никогда не задумывались о судьбах своих народов. Из разговоров с ними создалось впечатление, что они даже больше, чем мы, немцы, стремятся к уничтожению коммунистов». Все подсудимые были признаны виновными в преступлениях против человечности и военных преступлениях, приговорены к смертной казни и казнены 3 февраля 1946 года.

Бангерскис же следил за процессом из лагеря для латышских беженцев, расположенного в Ольденбурге. Здесь – в спокойствии и комфорте – он прожил почти девять лет. Что оставалось оказавшемуся не у дел политику? Только писать мемуары. Этому, а также попыткам вновь заняться политикой Бангерскис и посвятил оставшийся период жизни. Его воспоминания – «ManB mTћa atmiPa» – вышли в Стокгольме уже после его смерти – в 1957 году.