Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

XVII. Политический капитал Керенского

Александр Фёдорович Керенский родился в 1881 году в Симбирске. То есть был земляком сменившего его на посту главы Российского Государства Ленина. (В этой связи не удержусь напомнить ещё об одной ухмылке Клио: отец А. Ф. Керенского был директором той самой гимназии, которую окончил с золотой медалью Володя Ульянов. Аттестат зрелости последнего подписан Ф. М. Керенским.)

Политическая карьера А. Ф. Керенского началась ещё в 1905 году, когда он по подозрению в принадлежности к боевой организации эсеров был арестован и получил три месяца тюрьмы.

В дальнейшем свою политическую популярность Керенский накручивал выступлениями в качестве защитника на политических процессах. Одним из самых громких был процесс по делу партии «Дашнакцутюн».

В 1912 году с Керенским происходят ещё два знаменательных события: его (а) избирают в Государственную думу по списку Трудовой группы от Саратовской губернии и (б) принимают в масонскую ложу «Великий Восток народов России». Это — важный момент. Запомним его на будущее. (На первом этапе революции масонство Керенского не так сильно влияло на суть происходящего. Но позднее это скажется. И мы к этому обязательно вернёмся и внимательно рассмотрим.)

В IV Думе Керенский наконец нащупывает ресурс (и обнаруживает дар), который сделает его любимцем столичной публики и легендой в массах. Это — незаурядный ораторский талант. Оказывается, что Керенский умеет блестяще выступать с трибуны: ярко, долго, много, часто и зажигательно, — эдакий Жириновский того времени. Речи наиболее видных думских ораторов целиком печатались в газетах и расходились по стране. Вместе с этими газетами ширилась и распространялась популярность Керенского.

Причём Керенский умел демонстрировать свои политические позиции настолько ловко, что при всём многообразии партийно-политических течений в тогдашней России популярность его широкой дугой охватывала и правую, и левую часть политического спектра (не говоря уж о центре): с одной стороны — безусловный социалист, то есть свой в левых кругах и вполне приемлемый в крайне левых; с другой стороны — оборонец, то есть (как бы) патриот, то есть свой в центре и, если не вполне приемлемый, то допустимый — в правых.

Абсолютно выигрышная позиция, делавшая его к концу февраля 1917 года наиболее популярным общественным деятелем в России и обеспечивавшая сколь внезапный, столь и мощный старт его феерического взлёта на иерархическую верхушку Государства Российского.

Как же распорядился Александр Фёдорович Керенский своим невероятной мощности политическим капиталом?

XVIII. Любимец русской революции принимает ответственное решение

Когда, получив 27 февраля царский указ о прекращении занятий Государственной думы, её совет старейшин под аккомпанемент бунтующих частей петроградского гарнизона собрался на обсуждение, что делать в сложившейся обстановке, член Думы А. Ф. Керенский отстаивал позицию неподчинения указу и непрерывного продолжения заседаний квазизаконодательного органа. Среди большинства возобладала, однако, позиция обеспечения законности в совершающемся перевороте, и вместо пленарного заседания Думы было объявлено о частном совещании её членов. Именно на этом совещании был сформирован Временный комитет Государственной думы с невнятными полномочиями, в который вошли представители всех думских фракций. Левое крыло в этом Комитете представляли меньшевик Н. С. Чхеидзе и трудовик А. Ф. Керенский.

Впрочем, Чхеидзе формально войти в состав Временного комитета отказался (хотя фактически в его заседаниях участвовал), так как дожидался полномочий от оперативно собиравшегося Совета рабочих депутатов. Полномочия он в ночь на 28-е получил — но… в виде должности председателя Петросовета, после чего окончательно определился, что ни на какие другие посты уже не пойдёт.

На том же бурном ночном заседании Совета были избраны и два товарища председателя: М. И. Скобелев и — надо же, какая неожиданность! — А. Ф. Керенский. Сам любимец революции, правда, на том заседании появлялся лишь урывками, пропадая всё время на «цензовой половине» Таврического дворца.

После бурных дискуссий «по вопросу о власти» пленум Совета поддержал позицию своего Исполнительного комитета о том, что «революционная демократия» отказывается направлять своих официальных представителей в состав формирующегося Временного правительства, а само Правительство поддерживает «постольку, поскольку оно будет проводить демократическую политику».

В сложившихся обстоятельствах у Керенского был выбор из двух очевидных возможностей:

• отказаться (как Чхеидзе) входить в структуру, формируемую цензовиками, и сосредоточиться на работе в Совете;

• войти в состав Временного правительства, порвав тем самым с органом «революционной демократии» и сложив с себя должность товарища председателя Совета.

Не таков, однако, был любимец русской революции! Он сумел угадать (а может быть предвидел?) будущую политику Исполкома Петросовета и ВЦИК в отношении Временного правительства и нашёл третий выход из двух возможных: на свой страх и риск Керенский принял решение войти в состав Временного правительства вопреки решению Исполнительного комитета и фактически вопреки условию «постольку, поскольку». А самовольство своё подкрепил в излюбленном феерическом кавалерийском стиле: проигнорировав Исполнительный комитет, явился непосредственно в пленарное заседание Совета и, произнеся патетическую речь, получил санкцию на вхождение во Временное правительство от рабоче-солдатской массы Совета через голову И.К.

Этим ловким трюком Керенский добился одной важнейшей (хотя и не очень видной поначалу) вещи: размыл смысл комбинации «постольку, поскольку», причём последствия этого размытия проявились далеко не сразу.

Когда в Петроград вернётся следующий антигерой русской революции и настоящих заметок, эта новая, предвосхищённая и штрихпунктирно намеченная Керенским структура взаимоотношения Совета и Временного правительства станет официальной политической линией Исполкома Петросовета, а затем и ВЦИК.

Но это — позже. А пока «заложник демократии» Александр Фёдорович Керенский своим вхождением в состав Временного правительства сумел создать одновременно две иллюзии:

• для Совета — иллюзию представительства «революционной демократии» в буржуазном правительстве (т. е. иллюзию «своего среди чужих»),

• для Временного правительства — иллюзию его поддержки со стороны хоть и «частной», но всё же влиятельной организации народных масс.

Тем самым Керенский обеспечил две важнейшие составляющие процесса развития русской революции:

• короткий период взаимной лояльности Совета и Временного правительства;

• неизбежное обострение их отношений по рассеянии вышеозначенных иллюзий.

Тем, что развитие революции пошло именно по этому пути, история обязана именно Керенскому, причём почти исключительно лично ему.

10
{"b":"102111","o":1}