— Вы упомянули о спиритических сеансах. Разве мы не можем просто взять и вызвать ее?

— Можем попробовать. Насколько я понимаю, именно этим сейчас и занимается ее отец.

— Не будет он этим заниматься, если моя задумка получится, — сказал Чэнь. — Я звонил из храма. К нему отправился с длинным списком фиктивных вопросов сержант Ма, и это должно занять их обоих надолго.

— Может, у вас есть какие-нибудь личные вещи, которыми она пользовалась?

— Да, действительно, — встрепенулся Чжу Ирж, которому хотелось хоть чем-то помочь. — Кое-что у нас есть.

Чэнь достал из кармана пиджака обрывок шарфа, оставленный призраком в храме. Теперь ткань быстро тускнела в утреннем свете, и на ладони Чэня лежала лишь какая-то тень.

— Полагаю, этого как бы должно быть достаточно, — пренебрежительно фыркнул Лао.

— Ну а если нет, то как вы тогда поможете нам выйти на ее след?

— С такой спиной, как у меня сейчас? Вы, верно, шутите. Я сейчас до конца сада не могу пройти не останавливаясь, не то что расхаживать по всему городу в поисках заблудших духов.

— Это понятно, — согласился Чэнь. — Но у меня на самом деле нет чутья на призраков, и похоже, его нет и у Чжу Иржа. Давайте мы попробуем провести спиритический сеанс.

— Мы? — переспросил Лао, бросив ледяной взгляд на Чжу Иржа.

— Ну, тогда вы и я.

— Поверьте, — поспешил заявить Чжу Ирж, — у меня большой опыт по таким вещам. С моей помощью у вас будет гораздо больше шансов провести успешный сеанс.

— Это еще как сказать, — заметил Лао. — Но у меня будет и гораздо больше шансов потерять душу. Я не собираюсь подвергаться эзотерическим процедурам в вашем присутствии.

— Ну что ж, справедливо, — пожал плечами Чжу Ирж. Хотя его это слегка и задело, он посчитал обиду неразумной. «Если Лао не доверяет мне, тогда ему придется проделать все без моей помощи». Откинувшись на стуле, он закрыл глаза и почувствовал, что обретает неподвижность камня.

После того как Чэнь позвонил и сообщил, что не придет, Инари вернулась в спальню плавучего домика и плюхнулась на кровать. Такая зависимость от мужа — и глупая, и несправедливая — уже вошла в привычку, и нарушить ее будет тяжело. Она прекрасно понимала, что надеется на мужа потому, что он однажды спас ее, но это не значило, что он сможет спасти ее снова. Она вернулась мыслями к зловещей фигуре на причальной стенке и к тревожным временам ее помолвки в Аду.

Инари обручили с Дао И семьдесят лет назад, когда они еще были детьми. Хотя она, в соответствии с традициями вежливости, ни разу не встречалась со своим женихом, но росла в предвкушении замужества, как любой другой типичный отпрыск буржуазии преисподней. Отец был богат, мать — красавица, и предстоящий брак омрачали лишь отзвуки витавшего над ее головой старого скандала. Инари не знала, из-за чего разразился этот скандал: родители никогда не упоминали о нем. Его суть стала известна ей, когда она подслушала обрывки разговора полушепотом старших двоюродных сестер:

«Большая удача, что Дао И не знает... иначе он никогда не взял бы ее в жены...»

«Многое объясняет в отношении ее, как ты считаешь? Действительно, как бы не совсем то...»

«Это всегда была немного странная семья...» Так что с ранних лет Инари росла в зловещем ожидании, что в один прекрасный день случится нечто ужасное: она и ее семья будут опозорены, отца немедленно уволят с солидной должности в Министерстве богатства и отправят вместе с детьми в какой-нибудь нижний эшелон Ада. Инари слышала рассказы о таких местах: миры льда, края железа, где у душ нет тел, и стоит им с воплями убежать от одной муки, как сразу встречают другую. Но скандал не разразился, и ее семью не выслали в изгнание, и наконец настал день, когда Инари представили жениху, с которым она так долго была обручена.

И этот миг стал худшим в ее жизни. С детских лет Инари слышала рассказы о Дао И: какой он хитрый, какой умный, какой жестокий. Последним ее, как демона, учили восхищаться, но научиться она почему-то так и не смогла. «Дао И не такой, — твердила она, обманывая себя с убежденностью, на какую способны лишь молодые. — Его жестокость лишь показная, и за ней скрывается такое же нежное сердце, как у меня самой. И работа у него хорошая: он — уважаемый всеми чиновник в Министерстве эпидемий. В эту иллюзию Инари была влюблена годами, она не могла дождаться встречи с ним.

А когда наконец время встречи наступило, она узнала то, о чем никто даже не удосужился упомянуть: что ее жених — ходячее скопище болезней, что все его тело покрыто лопнувшими и кровоточащими пузырями гангрены. Ей до сих пор не забыть тот момент откровения, словно черная молния пронеслась по ее венам. Бросив на него единственный взгляд, Инари подобрала полы одежды и убежала вон из комнаты.

К тому же это отвращение поставили ей в вину. Ее семья была поражена тем, что жених показался ей таким отвратительным. «Откуда у нее такая брезгливость? — вопрошали родственники с притворной иронией, постреливая холодными, как у рептилий, глазами в сторону матери Инари, которая сидела в углу, опустив голову. — Несомненно, любой демон, достойный места в Аду, скорее испытал бы восторг, а не отвращение. Реакция Инари оказалась почти такой же безвольной и мягкотелой, как у какого-нибудь низшего существа... скажем, человека». При этом мать Инари уронила единственную слезу, которая лежала у нее на коленях, как яркий, похожий на коралл, уголек, и Инари узнала правду. Отец ее матери был вовсе не демон, а человек. Придворный ханьского императора,[36] он однажды увидел духа, прогуливавшегося по берегу прекрасного озера, и не устоял.

— Кровь семьи подпорчена, — огорченно говорила мать Инари, страдальчески подергивая хвостом. — Кто знает, какие слабости мы унаследовали? Твой отец был достаточно добр и не обращал на это внимания, но ради тебя мы, конечно, насколько могли, хранили все в тайне. Если бы мать Дао И знала, она никогда не согласилась бы на этот брак.

— Жаль, что она так не сделала, — ответила тогда Инари, проливая горькие слезы о своем.

И в самом деле, жаль. Дао И этот отказ просто так не оставил. Он немедленно подал в суд за ложную помолвку, упомянув при этом про человеческую кровь Инари. Судья, старинный приятель семьи Дао И, принял его сторону. Выплатив обещанное приданое, отец Инари лишился большей части своего богатства, мать спала с лица, а Инари смогла убежать лишь с помощью своего брата Цо. Она бродила, спотыкаясь, по улицам Ада, пока не вошла в какую-то дверь и не оказалась во дворе храма Гуаньинь. А там ее кто-то ждал: это был Чэнь Вэй.

И вот прошло чуть больше года. Море тихо плещется о борт плавучего домика, и послышавшиеся с палубы шаги прозвучали как пистолетный выстрел. Рывком очнувшись от своих унизительных воспоминаний, Инари вздрогнула, потом быстро соскочила с кровати и подкралась к окну, отступив немного, чтобы ее нельзя было увидеть.

По палубе кто-то ходил. Ходил крадучись, но без спешки, в неравномерном ритме. Именно это последнее лишило Инари присутствия духа: так ходили те, кто знался с демонами, потому что врага можно распознать по походке. Инари затаила дыхание. За ее спиной, под плитой, чайник превратился в барсука, и шерсть у него встала дыбом. Послышалось легкое движение у двери в плавучий домик, и Инари почувствовала покалывания на коже. На порог положили что-то заговоренное. Она скользнула назад, к окну напротив, но преследователь уже обходил домик по палубе. Оставалась лестница, которая вела на крышу. Медленно, шаг за шагом, Инари поднялась по ступенькам до люка и остановилась. Пришелец был по-прежнему внизу, двигаясь по палубе и, наверное, заглядывая в окна. Стараясь не шуметь, Инари подняла крышку люка и выскользнула на крышу. Подойдя к краю крыши, она глянула вниз.

Мужчина стоял спиной к ней. Видны были длинный сюртук, волосы серо-стального цвета, прихваченные сзади тонким хвостиком. И тут он обернулся и одним прыжком — все произошло быстро и стремительно — очутился рядом с ней. За опустившимся мечом тянулся огненный хвост, Инари слышала, с каким шипением он рассекает воздух, но ее уже там не было. Она стремительно бежала назад, к дальнему краю крыши. Еще одним прыжком убийца преодолел все это расстояние. Инари сделала кувырок назад и легко приземлилась на нижнюю палубу.