— Нерак считает, что ключ у нас при себе, — пробормотал старый маг. — Именно поэтому он столь упорно пытается нас уничтожить. — Вытянув руки над костром, он немного согрел замерзшие пальцы и помешал текан, кипевший в котелке. — Что ж, пока он думает, что ключ у нас с собой, и пока я жив, кое-какие преимущества у нас все-таки есть.

Бранаг Отаро пристроил кружку с пивом на ладонь, положил небольшой каравай хлеба на гору исходящего паром рагу из оленины в большой деревянной миске и высвободил одну руку, чтобы дернуть за кожаный ремешок щеколды, на которую была заперта дверь в лавку. И сразу понял, что ремешок болтается совершенно свободно. Он взял кружку в свободную руку и, подцепив дверь большим пальцем ноги, приотворил ее. День был теплый, но вместе с закатом и приливом поднялся холодный ветер.

Бранаг немного постоял в дверях, оглядывая улицу.

— Эй, Пес! — крикнул он и посмотрел в другую сторону. — Пес! А ну ко мне! Иди сюда сейчас же!

Огромный волкодав весь день не отходил от него, даже когда он ходил в таверну, чтобы взять свой обычный ужин.

— Пес! — снова крикнул Бранаг, подождал немного и проворчал: — Ну ладно, но учти: в дом я тогда тебя не пущу! Сиди всю ночь на улице.

Он еще немного подождал, надеясь услышать знакомый топот мощных собачьих лап, но так ничего и не услышал, кроме далекого звона овечьих колокольчиков. Пожав плечами, Бранаг вошел в лавку, и дверь сама собой закрылась за ним.

Гора Пророка, со всех сторон окруженная высоченными остроконечными вершинами, казалась недостроенным зданием среди сплошных небоскребов. Невысокая, больше похожая на холм, она выглядела так, словно вершину ей снес одним ударом топора или косы какой-то мстительный бог. Склоны у нее, правда, были довольно крутые, но потайная тропа на вершину, по которой их вел Гилмор, хоть и была весьма извилистой и узкой, но оказалась все же вполне проходимой.

Стивен, имевший отличный опыт лазанья по горам, отдал Гилмору свою ореховую дубинку, чтобы старик мог опереться на нее во время подъема.

— Спасибо, мой мальчик, — сказал старый маг, тяжело дыша и всем весом налегая на этот импровизированный посох. — Надеюсь, для тебя-то этот подъем окажется достаточно легким.

— Не уверен, — поморщился Стивен, утирая пот со лба. — Я уже сильно пожалел, что вчера так напился.

Гарек засмеялся и попытался его утешить:

— Не расстраивайся! С кем не бывало! Даже с лучшими из нас такое случалось.

Голова у Стивена просто раскалывалась от боли; ему казалось, что из нее вот-вот вывалится на землю и все ее содержимое. Он уже выпил с утра целый бурдюк воды, но боль не унималась.

Все трое поднимались в гору молча, стараясь экономить силы и приспосабливаясь к более разреженному воздуху. Тропа, по которой они шли, сперва вела их по южному склону, а потом нырнула в узкое ущелье, отделявшее гору Пророка от ближайшей из ее соседок-великанш. Еще находясь в ущелье, Стивен заметил, что дальше тропа, змеей огибая западный склон горы, исчезает из виду лишь у самого гребня горы, похожего на миниатюрную горную гряду с острыми как бритва вершинами. Немного помедлив и глядя вверх, он высказал свои опасения вслух:

— Боюсь, подъем будет долгим.

— Да нет, надеюсь, к полудню мы уже будем на вершине, — возразил Гилмор. — Этот гребень может быть опасен только в темноте. — Он ладонью вытер пот со лба и прибавил: — Если сегодня погода продержится приличная, никаких особых затруднений у нас не должно возникнуть. Так что к вечеру мы уж точно до площадки доберемся.

Гарек, который, задрав голову, рассматривал склон, живо обернулся:

— До какой площадки?

— Там, почти прямо над нами, есть довольно ровная каменистая площадка, где вполне удобно будет переночевать. Я очень надеюсь, что еще до зари Лессек с нами как-то переговорит.

Стивен и Гарек смущенно отвели глаза: оба явно не жаждали встречи с покойным основателем Сената Лариона. Гилмор, заметив их смущение, сменил тему:

— В общем, я хотел бы до вечера втащить на эту вершину свои старые кости, так что давайте-ка лучше продолжим подъем.

Большую часть утра они шли вверх почти без остановки, громко восторгаясь великолепными видами и время от времени обмениваясь довольно бессмысленными репликами, лишь бы не думать о том, что их ждет ночью. Гарек просто глаз не мог отвести от высоких туристических ботинок Стивена: он никогда в жизни таких не видел и жаждал сам их испытать в деле, особенно когда Стивен показал ему, как, затягивая шнурки, можно обеспечить ноге наилучшую поддержку при спуске с горы.

Они поднимались все выше, и вскоре Стивен заметил на склоне горы некоторые новые разновидности лиственных деревьев. В хрустком воздухе осеннего утра пестролиственные кроны их выглядели точно яркая палитра художника на фоне серо-черных скал и утесов.

Во время краткого привала они перекусили хлебом, сыром и сушеными фруктами, и Стивен вздрогнул, увидев, что Гилмор вытаскивает из своего заплечного мешка бурдюк с вином. Гилмор с удовольствием отхлебнул из бурдюка и передал его Гареку, который в свою очередь сделал несколько добрых глотков и с улыбкой предложил Стивену последовать его примеру.

Стивен почувствовал, как у него екнуло под ложечкой.

— Извини, я пока не готов. Может быть, через месяц-другой я снова к вам присоединюсь.

Английское слово смутило Гарека.

— Месяц? — переспросил он. — Что такое «месяц»? Стивен, который и сам в это время думал о том, какое бы слово в их языке наилучшим образом соответствовало понятию «месяц», ответил:

— Это наша мера времени; по-моему, месяц — это примерно половина вашего двоелуния. У нас в году двенадцать месяцев, с их помощью мы отсчитываем время наших жизней.

— Ну и сколько же тебе... годов? — спросил Гарек.

— Мне сейчас двадцать восемь лет, — ответил Стивен, подчеркивая слово «лет». — А следующей весной будет двадцать девять.

Судорожно считая в уме, Гарек подвел итог:

— Двоелуние наступает у нас примерно каждые шестьдесят дней. Это означает, что в каждом вашем году шесть раз можно отмечать двоелуние. То есть тебе сейчас примерно сто семьдесят двоелуний — почти столько же, сколько и мне.

— Да, но только день у вас немного короче, всего пять шестых наших суток. Так что нужно, пожалуй, прибавить еще одну шестую от ста семидесяти, чтобы точно определить мой элдарнский возраст. — Стивен прямо-таки наслаждался этими математическими подсчетами; необходимость решать простейшие задачки все остальные проблемы, казалось, отодвигала на задний план. — В общем, мне где-то около ста девяносто восьми двоелуний.

— Вот здорово! — чуть не заорал в полный голос Гарек. — Мы устроим отличный пир, когда тебе стукнет двести двоелуний! У нас это считается очень важной вехой в жизни.

— До этого праздника еще полно времени, — улыбаясь, ответил Стивен. — Может, тогда и я уже снова смогу выпить вместе со всеми.

Отдохнув, они довольно быстро достигли восточного края узкого гребня на вершине, по которому и вышли на заветную площадку. Здесь подъем был довольно пологим, но идти по каменистой тропе приходилось очень осторожно, то и дело обходя валуны и острые выступы. К тому же с обеих сторон тропы встречались опасные оползни и обрывы. Снизу не было видно, что северный и южный склоны горы почти отвесны; один неверный шаг или вылетевший из-под ноги камень — и запросто можно покатиться вниз с весьма печальными для себя последствиями.

Веревку они с собой не захватили, и Стивен проклинал себя за подобную непредусмотрительность каждый раз, когда Гарек или Гилмор хотя бы слегка оскальзывались. Он-то был опытным скалолазом и должен был это предвидеть. Он также от всей души сочувствовал Гареку, когда тот ужасался, заглядывая за край обрыва.