При этом случае председатель губернского присутствия заявил о своих распоряжениях по предмету введения в действие уставных грамот в некоторых имениях Суражского уезда, в коих крестьяне оказывают упорное такому введению сопротивление.

Министерство внутренних дел недавно (№ 12 «Сев<ерной> пч<елы>») вполне правильно и основательно объяснило причину таких печальных недоразумений. Вот подлинные слова министерской газеты: «Крестьяне выражают иногда опасения, что согласие их на принятие грамоты не только может их лишить новых ожидаемых ими милостей, но и подвергнуть наказанию. В других местах причиною отказа крестьяне выставляют стеснительность определяемых грамотами поземельных отношений их к помещикам или вследствие уменьшения надела, или же, при желании их сохранить на пять лет весь прежний надел, по несоразмерному с ценностию земли увеличению повинностей. Вследствие принятых мер, в числе которых в некоторых случаях были введение военной команды и полицейские наказания более упорствовавших, крестьяне, по большей части, уже исполнили предъявленные им требования».

С другой стороны, малоуспешность в составлении и введении уставных грамот министерство внутренних дел объясняет между прочим тем, что «в некоторых местах замечено уклонение самих владельцев от составления уставных грамот, частью из опасения уменьшения рабочих сил, частью вследствие недостаточного ознакомления с Положением или по беспечности».

Стало быть, в недостаточном ознакомлении с Положением и в «беспечности» нельзя винить одно несчастное наше крестьянство, которое одно расплачивается и отвечает за производимое не им одним нарушение общественного порядка. Всему виной, как мы видим, малоразвитость нашего народа, и простого, и непростого. Пожелаем же ему больше света, света и света!

С некоторого времени носились слухи, сначала темные, неясные, потом с течением времени более и более делавшиеся достоверными, о том, что русский бюджет (государственная роспись доходов и расходов) будет публикован для всенародного сведения. Во всех слоях общества с нетерпением ожидали осуществления этого великого земского дела.

Наконец ожидания осуществились. 4-го января нынешнего года последовало высочайшее повеление о распубликовании нашего государственного бюджета. В непродолжительном времени он будет напечатан.

Все друзья отечества, все истинные поборники прогресса радостно приветствуют этот важный шаг вперед. Со времени обнародования Положений 19-го февраля 1861 года, конечно, ни одна правительственная мера не была встречаема общественным мнением с большим сочувствием, с большей радостью, чем это новое распоряжение.

Что финансовые дела наши находятся в неудовлетворительном положении — это ни для кого не тайна. Много составляемо было проектов, немало предпринимаемо было мер для выхода из этого затруднительного состояния, но все меры оказывались более или менее недействительными. Причина этому была понятна всем. Без доверия финансовых дел поправить невозможно, а можно ли снискать полное доверие, как внутри страны, так и за границей, если государственное хозяйство покрыто темною завесой тайны?

Россия имеет материальные средства, и средства громадные. С такими средствами, какие имеет она, нельзя опасаться совершенного расстройства финансов, до какого бы состояния они ни были доведены. Но тайна все мертвит, к чему ни прикоснется ее парализующий перст, тогда как гласность все животворит. Эту истину доказывает история всех народов. При всякой тайне неизбежно общественное недоверие и недовольство действиями правительства, как бы чисты и бескорыстны они ни были; гласность же, напротив, доказывая чистоту намерений правительства, более, чем что-либо другое, содействует благосостоянию страны, утверждая в ней взаимную доверенность правительства и народа.

Вот почему на опубликование государственного бюджета мы смотрим, как на великое земское дело.

Существенный вред, приносимый газетою слишком известного г. Аскоченского, по нашему мнению, заключается в его дерзости, с которою он доказывает неуклонное стремление нашей современной литературы к вольтерианству, способному удалить человека от Бога и от уважения к христианским обязанностям. Во многих кружках, между людьми, может быть, и честными, и добрыми, но запуганными и робкими, всякое нововведение, всякая новая мысль встречаются с каким-то болезненным недоверием, и зато всякое слово за «доброе старое время» находит полное сочувствие и принимается на веру без всякого анализа, без всякой критической оценки. Существованием таких кружков между потребителями русской печати объясняется успех такого издания, какова всем известная «Домашняя беседа». Более или менее обширные кружки с таким направлением есть не только у нас, но и в тех странах, где общее развитие масс нельзя сравнивать с нашим народным развитием. Иначе и быть не может, да и не должно быть. Полного и совершенного единомыслия никогда не встречается ни в одном человеческом обществе, особенно если члены этого общества шли в своем нравственном и умственном развитии не одним шагом и не по одной дороге. Наше русское общество, в настоящую эпоху, представляет едва ли не самый резкий пример разнородных ступеней развития, заметного не только в рассуждении отдельных лиц, но и в рассуждении целых отдельных классов. Мысль, более или менее доступная каждому из членов одного сословия, совершенно чужда и представляется дикостью и вздором для лиц другого сословия. Дворянство, служилые люди, войско, купечество, духовенство и крестьянство, стоявшие много лет в отличительных одно от другого условиях, усвоили себе очень много чисто сословных понятий и стремлений, рассматривая которые поневоле задумываешься: в самом ли деле все мы дети одной семьи, братья по вере, языку и интересам, связывающим людей в одно национальное целое? Задние не узнают передних, эти не понимают задних и облекают их такими добродетелями, над которыми улыбается человек знающий и бывалый, или же взводят на них обвинения, которых они так же мало заслужили, как малолетнее дитя, разболтавшее тайну своих родителей первому приласкавшему его человеку. Мы говорим это для того, чтобы указать основание, не допускающее нас сердиться на наших соотчичей, которым приходятся по вкусу весьма незамысловатые и вообще маловредные хитрословия г. Аскоченского. В пропаганде г. Аскоченского, собственно говоря, нет ничего нового, и все то, что слышат из его уст люди, склонные верить этому популярнейшему русскому писателю, они слышали с детства, и в листках, выпускаемых г. Аскоченским в виде оппозиционного русского журнала, встречают только услаждающие их вариации на темы, известные им из давно знакомых книжек. Упрекать их в слепом доверии этим книжкам или в буквальном понятии многого, написанного в них не в том духе, в каком многими принимается писанное, было бы величайшею несправедливостью. Тогда пришлось бы строго обвинить всех гибнувших на кольях и плахах за двуперстное сложение, хождение посолонь и сугубую аллилуйю: и тут, и там идет все одна и та же оппозиция старой закваски новым дрождям, которые поднимают опару. Пропагандисты отживающих положений могут возбуждать гораздо более негодования, если есть основание предполагать, что учение их неискренне, что они сами ему не сочувствуют и ведут его только потому, что оно дает им известное положение и известные блага мира сего. К несчастию, история наша сохранила несколько имен людей, пропагандировавших отщепенство именно в таких недостойных целях, о которых мы только что сказали, а наблюдения показывают, что и в наши дни не оскудела способность человека пользоваться близорукостию собратий. Таких людей, разумеется, уважать нельзя, и руку им подать стыдно; но терпеть их теперь можно скорее, чем прежде, потому что они уже не могут сделать поступательному движению человечества такого вреда, какой они принесли ему в дни всеобщих смут и полнейшего невежества.