– Прямо-таки целая планетарная система Гальюн, – не удержался Нужный. – М-да… Кому расскажи! Все знакомые пилоты ведь байки будут травить!

Меж тем все нутро Стаса возвещало: надо что-то предпринимать! А рассудок цинично возражал: предпринимать абсолютно нечего. Только ждать, рассчитывая, что хоть кто-нибудь поймает сигналы аварийного маяка, которые в широком диапазоне неслись во все стороны модулированными пучками радиоволн.

Желтый огонек на пульте замерцал так неожиданно, что Стас сначала не поверил своим глазам. Но в рубке тут же зазвенел сигнал входящего сообщения, подтверждая факт коннекта.

Нужный осторожно, будто боялся спугнуть сигнал, дотронулся пальцем до консоли, принимая вызов.

Ожидаемого визуального контакта не последовало. Основной дисплей не выдал никакой картинки. Лишь незнакомый голос еле слышно прошелестел из динамиков:

– Грузовой борт среднего тоннажа, движущийся по курсу двадцать четыре пятьдесят четыре, назовите себя.

Стас четко проговорил всю требуемую для распознавания информацию, про себя удивляясь: зачем им – кстати, кому именно? – данные, если они наверняка видят все на экранах, раз уж сумели запеленговать «Ренегат»?

Ответ пришел спустя долгих пять минут. То ли те, кто его вызывал, были настолько далеко, то ли не сразу откликнулись.

– Подтвердите свое имя, пилот.

Стас опешил. Они что – глухие? Да и зачем, если час назад сами прекрасно знали, кого собираются угробить, давая зеленый свет истребителям?

Он еще раз по слогам назвал себя.

На этот раз входящее пришло через минуту. Голос был новый – картавый, но при этом жесткий.

– Гражданский пилот Нужный, говорит командующий шестой эскадрой СКВП России контр-адмирал Рух. К вам направляется карантинная бригада в сопровождении военных корветов. До прибытия спасательной команды приказываю не покидать борт и не менять курса. Дальнейшие указания получите от офицера, командующего операцией. Конец связи.

Динамик затрещал помехами, а затем неожиданно разразился виртуозной матерной тирадой, смысл которой сводился к следующим тезисам: «Куда вы смотрели, козлы?!» и «Разве он вчера не сдох?!»

Только после этого передача оборвалась.

Стас ошеломленно смотрел на погасший индикатор ресивера и неторопливо осознавал, что окончательно перестает улавливать логическую нить происходящего…

Чипсы уже решительно сгруппировались в замкнутые инерциальные системы и висели кучками по пять-шесть рыжих загогулин по всей рубке.

А «Ренегат» продолжал мчаться прочь от проторенных космических трасс.

Вопреки всем санкциям и запретам.

Человек испытывает чувство заточения, даже если его по неосторожности заперли в ванной. Нечего и говорить, что, будучи изолированным на собственном корабле без объяснения причин, Стас оказался в ситуации неоднозначной и мало приятной.

Ему не позволили подняться на борт спасательной шлюпки. Его не посетили ни медики, ни военные. К шлюзу «Ренегата» не протянули стыковочный рукав.

Более того, шаттл держали под прицелом два корвета неизвестной модели с активированным тяжелым вооружением, о чем свидетельствовала бортовая антиракетная система. Компьютер то и дело выдавал на экран предупреждения о возможной атаке, заставляя Стаса чувствовать себя, мягко выражаясь, неуютно в родном челноке, который осторожно взяли на буксир.

«Ренегат» был захвачен магнитными манипуляторами, плавно остановлен, и теперь его волокли к Земле. Именно к Земле, а не к орбитальным ремонтным докам Марса, до которых было намного ближе. Сей факт заставлял Нужного уже на протяжении четырех суток теряться в неподтвержденных догадках.

Почему к Земле?

Что случилось с его шаттлом? Зачем такой серьезный военный эскорт?

Когда так называемая спасательная экспедиция приблизилась на минимальное буксировочное расстояние, со Стасом вышел на связь командир боевого расчета и сухо приказал занять противоперегрузочное кресло для последующего торможения, разворота и транспортировки корабля к Земле.

На резонные вопросы Нужного о санкциях, которыми руководствуются военные, чтобы прервать его рейс, вернуть челнок к Земле и тем самым задержать доставку груза, офицер ответил крайне невнятно, после чего сразу оборвал коннект.

Больше он на связь не выходил.

В ответ на требования Нужного позволить ему переговорить с кем-нибудь из санкциров «Трансвакуума» корветы лишь перевели бортовые орудия главного калибра в режим активного ожидания.

Охота налаживать конструктивный диалог мгновенно пропала.

И вот уже пятые сутки Стас находился в полном неведении относительно карантинных мер, применяемых по отношению к нему и к его кораблю.

Состояние Нужного можно было назвать единственно точным словом – угнетенное…

Во время очередной коррекции курса, когда перегрузки коротко, но мощно долбанули по телу, Стас проснулся и поерзал в своем кресле. Полумягкий скафандр С-23, в который он был облачен, обеспечивал отличный теплообмен и приемлемую вентиляцию, хотя его обволакивающая теснота порядком поднадоела.

Когда коррекция завершилась, скорость вновь стала постоянной, и на борту возникла ставшая уже привычной невесомость. Нужный отстегнулся и, со злостью дав щелка одинокой чипсине, висевшей над панелью управления, полетел в столовую. Там он без удовольствия выдавил в себя пару тюбиков рисового пюре с мясом, запил гранатовым соком и покосился на загудевший блок утилизатора.

– Чего разжужжался, мусоропровод! – сердито проворчал он. – Жри свои пустые тюбики.

За эти несколько дней Стас стал раздражительным и неприветливым к вещам, которые безмолвными изваяниями окружали его. И если б сейчас какой-нибудь санкционер– безопасник увидел Нужного, то не потребовалось бы никаких дополнительных тестов, чтобы выявить психологические отклонения и лишить его санкции на полеты месяцочка этак на три.

И рад был бы Стас увидеть сейчас на борту этого воображаемого санкцира-безопасника вместо пустоты и тишины, ан нет!

Полнейшая изоляция.

Поначалу он даже подумал, что невообразимым образом подхватил какую-то инфекцию. Но потом отправился в медблок, прошел процедуру полной диагностики и убедился, что полностью здоров, не считая уже упомянутого легкого сотрясения мозга и ушиба ребер. Да и какая, к дьяволу, зараза может быть в вакууме? Межзвездные бактерии-убийцы?

Смешно.

Затем Нужный решил было, что погиб и попал на тот свет. Случайно услышанная фраза некоего контр-адмирала Руха: «Разве он вчера не сдох?!» – долго и навязчиво отиралась в ушах. Но в конце концов Стас экспериментальным путем вывел, что облик его остается вполне телесным: от разряда тока организм тряхнуло так, что зубы клацнули… К тому же ни ангелов, ни чертей на родном борту не обнаружилось.

Следующим предположением Стаса было и вовсе идиотское. На какой-то миг он вообразил себя преступником, нарушившим закон. Но, поразмышляв трезво, уразумел: ничего он не нарушал, кроме пункта 6 стандартной техинструкции гражданских судов. Несанкционированно сошел с курса. Но его собственной-то вины в этом никакой не было!

И с какого перепугу его собирались уничтожить – непонятно. Что за секретное место в пространстве, за плоскостью эклиптики, он нечаянно обнаружил? Военный полигон? Закрытую исследовательскую станцию? Черную дыру? Точку изначальной сингулярности бытия?

Смешно.

Ибо ни хрена подобного там не было! Холодный вакуум и миллионы километров пустоты вокруг.

Вот только эта рябь, пробежавшая по корпусу «Ренегата», не давала Стасу покоя. Он, конечно, списал это на воображение, растравленное стрессом, но крохотный шершавый язычок беспокойства все же не переставал изредка лизать обратную сторону сердца…

Стас тяжело вздохнул, несильно пнул гудящий утилизатор и в полном соответствии со вторым и третьим законами Ньютона кубарем полетел в противоположную сторону, цепляясь складками скафандра за выступающие из стен коридора детали.