— Знаете, что вы сегодня сделали, майор?

Майор Керби рассеянно пожал его руку.

— Что я сделал?

— Вы вернули мою веру в кино. Что у нас сегодня? Воскресенье? Это день возвращения веры! Это почти заставляет поверить в старого Яхве, Бога Моисеева! Нет, тогда получится Шабат,[21] верно? Кажется, я все перепутал! Это просто маленькое чудо! — И он широко улыбнулся, энергично тряся руку майора. — Майор, всего доброго, и да ниспошлет Господь благо на головы всех тех, кто изобрел кино. Будь они трижды благословенны! Па, не стой с открытым ртом! Нас ждет работа. Да еще какая!

— Куда мы идем? — задыхаясь, спросил инспектор, увлекаемый Эллери через Бродвей в западном направлении.

— В «Колизей»… Нет, бог мой, прямо как в сказке… Теперь я знаю!

Но инспектор, слишком занятый тем, чтобы приноровить свои маленькие прыгающие шажки к размашистым шагам Эллери, на этот раз не спросил сына, что именно он знает.

«Колизей», закрытый по двум причинам — из-за воскресенья и наложенного полицией запрета, — выглядел довольно оживленным, несмотря на преграду. Он строго охранялся детективами, но указа, запрещающего доступ в него, не было. Квины сразу же обнаружили, что большая часть труппы находится где-то в здании и что сам Грант пришел сюда не больше часа назад. Эллери потянул инспектора в нижнюю часть здания.

Затем они посетили огромный амфитеатр, оказавшийся пустым.

Они обошли все уборные, где застали многих членом труппы, по большей части бездельничающих, курящих и болтающих о том, о сем.

Эллери Квин обнаружил мистера Хэнка (Дэнла) Бана в накуренной уборной, где стоял кислый запах виски.

— Бан! — позвал Эллери с порога. — Хочу тебя видеть.

— Че? — откликнулся маленький ковбой, поворачиваясь лицом к двери. — О! Шерифские шуточки… Входите, ш…шериф! Хот-те рюмашку?

— Иди отсюдова, Дэнл! — прикрикнул на него один из ковбоев. — Ты и так уже лыка не вяжешь.

Бан, переваливаясь с ноги на ногу, послушно двинулся к двери.

— Шериф! Я к вашм ус-лгам, — мрачно объявил он. — Че-то важное?

— Возможно, — улыбнулся инспектор. — Пошли со мной, Бан. У меня к тебе есть парочка симпатичных вопросов.

Бан кивнул и, покачиваясь, засеменил рядом с Эллери. Инспектор ждал их у поворота коридора.

— Насколько хорошо, — спросил Эллери, — ты помнишь вечер, когда был убит Бак Хорн?

— Бог мой! — воскликнул Бан. — Вы опять за старое? Сэр, я не забуду такого до самой смерти!

— О, мне вполне хватит одного месяца. Ты помнишь, как инспектор попросил тебя позаботиться о лошадях после убийства Хорна — на арене, я имею в виду?

— Ну да. — Бак неожиданно стал осторожным, его маленькие блестящие глазки забегали с Эллери на инспектора. Казалось, он был в замешательстве.

— Ты помнишь точно, что было?

Бан вытер дрожащий подбородок нетвердыми пальцами.

— Вроде да, — негромко подтвердил он. — Водил лошадей пить. И… и…

— И?..

— И все. Водил лошадей пить.

— О нет, — улыбнулся Эллери. — Ты кое о чем позабыл.

— Че это? — Бан почесал челюсть. — Да ниче такого… А-а-а-а-а! Ну да, ну да. Одна лошадь… жеребец — заартачился, чертяка! Не хотел пить из желоба… Пришлось огреть его арапником.

— А! И что произошло потом?

— Да один из наших подбежал и выхватил у меня хлыст.

— Почему?

— Видать, разозлился, — промямлил Бан. — Никогда нельзя бить лошадей, сэр. Да еще такого умного зверя, как Индеец. Это старый скакун Бака Хорна, на нем он откалывал трюки еще в кино… Миллер, он…

— О, так это Миллер отнял у тебя хлыст?

— Ну да. Бенджи Миллер. Новичок… малый с подпаленными баками. В тот вечер он был на Индейце. А Бак взял Роухайда Кит, — пояснил Бан. — Такого не бывало, чтобы я охаживал кнутом доброго коня… Это все из-за того, что я расстроился…

— Да, да, — рассеянно кивнул Эллери. — Ты был расстроен. Надо быть добрым к животным, вот и все. А лошади родео всегда содержатся в стойлах этого здания?

— Че? Не-е. Они в стойлах только на время шоу. Опосля шоу их чистят, подковывают и все такое… потом везут в большую платную конюшню на Десятой авеню и готовят к отъезду.

— Понятно. Кстати, где Миллер? Ты его видел сегодня?

— Да где-то здесь. Видал его пару часов назад. Я…

— Хорошо, приятель. Большое тебе спасибо. Пошли, отец. — И Эллери поспешил уйти вместе с инспектором, оставив за собой Бана, который молча смотрел им вслед в полнейшем недоумении.

Несколько человек из труппы видели Миллера и говорили с ним в этот день, но он словно в воду канул. Пришел в «Колизей» со всеми остальными, но через какое-то время исчез.

Квины поднялись наверх в кабинет Дикого Билла Гранта и застали его сидящим с задранными на стол ногами. Он мрачно глянул на них, когда они вошли.

— Ну и за каким чертом вы явились теперь? — проворчал он.

— За небольшой порцией информации, мистер Грант, — миролюбиво ответил Эллери. — Вы не видели вашего Миллера за последние несколько минут?

Грант вздрогнул, затем откинулся на спинку стула и принялся сосать сигару.

— Кого?

— Миллера. Бенджи Миллера. Парня с жутким лицом.

— А, его! — Грант медленно скрестил на груди худые руки. — Я его видел сегодня, — безразличным тоном ответил он. — А что такое?

— У вас есть какая-нибудь идея, где он может находиться сейчас? — поинтересовался Эллери.

Гранту больше не удалось изобразить безразличие. Он опустил ноги на пол и сдвинул брови.

— Что случилось? Откуда такой внезапный интерес к моей труппе, мистер Квин?

— Только к Миллеру, уверяю вас, — улыбнулся Эллери. — Итак, сэр, где он?

Грант промолчал. Его глаза сощурились.

— Не знаю, — наконец буркнул он.

Эллери глянул на отца, который явно начал выказывать признаки интереса.

— Вы знаете, — начал Эллери, поудобнее усаживаясь в кресле и скрещивая ноги, — я давно собирался вас кое о чем спросить, но постоянно забывал. Мистер Грант, насколько хорошо Миллер знал Бака Хорна?

— Что?! — рявкнул Грант. — Откуда, черт побери, я должен это знать? Я никогда не видел этого парня прежде. Бак рекомендовал мне его, и это все, что я имею вам сказать.

— Откуда вы знаете, что Бак его рекомендовал? Только потому, что так сказал Миллер?

Грант дико рассмеялся.

— Черт, нет. Я же не ребенок. Он принес мне записку от Бака, вот откуда я это знаю.

Инспектор удивленно посмотрел на него.

— Записку от Хорна? — спросил он. — Почему, черт победи, вы не сказали мне об этом месяц назад? Почему вы…

— Не сказал вам? — Грант сдвинул лохматые брови. — Но вы же не спрашивали. Я сказал, что он пришел от Бака, и я не солгал. Вы же не спрашивали про записку, верно?

— Ну-ну, — поспешно вмешался Эллери, — давайте не будем спорить из-за этого. А у вас, случайно, не сохранились эта записка, мистер Грант?

— Где-то в моих лохмотьях. — Он принялся шарить по карманам. Кажется, я… Вот она! Вот, читайте! — буркнул он, швыряя помятый клочок бумаги на стол. — И убедитесь, врал ли я вам.

Они прочли записку. Она была написана расплывающимися чернилами на куске фирменной бумаги отеля «Барклай» небрежным, размашистым почерком.

«Дорогой Билл!

Это Бенджи Миллер, мой старый друг. Очень нуждается в работе — кажется, ему здорово не повезло где-то на Юго-западе. Он приехал в город и разыскал меня. Так что подбрось ему какую-нибудь работенку, хорошо? Он ловок с лассо и отличный наездник.

Я дал ему пару долларов, но на самом деле ему нужна работа. Он безлошадный, так что пусть возьмет одну из моих — Индейца, моего старого голливудского скакуна. А я для удачи возьму коня Кит. Спасибо…

Бак».

— Это Почерк Хорна, Грант? — с подозрением спросил инспектор.