Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Глава 17

ТОРЖЕСТВО

Конец полудня застал мистера Эллери Квина прислонившимся к бетонной стене овальной арены «Колизея» в размышлении над быстротечностью человеческой печали. Боль притупляется, память тускнеет, только место действия остается прежним — неприятное и молчаливое напоминание о том, что было и что есть, в противоположность тому, что могло бы быть. Как раз здесь, не больше чем в двадцати футах, на утрамбованном треке находилось то самое место, где несколько недель назад покосившееся в сторону тело неуклюже отдало последний земной поклон. И вот теперь это место заполонили юркие официанты в униформе, с подносами в руках.

— Прочь от проклятого места! — вздохнул Эллери и направился к группе людей, собравшихся у импровизированного стола.

Длинный стол был установлен на утрамбованном полу в центре арены — широкие доски на деревянных козлах, покрытые скатертью. Он сверкал от серебряной посуды и хрусталя, ломился от изобилия салатов, закусок и ароматной ветчины. Эллери осмотрелся. Никаких признаков вчерашней баталии не было видно. Ринг и ближайшие к нему места исчезли, так же как и нависавшие над головами дуговые лампы, электрические приборы кинооператоров и ведущих репортаж комментаторов.

Поставщики провизии закончили свои приготовления; и вот появился сам Дикий Билл Грант, обнимая сына за широкие плечи.

— Все собрались? — громогласно спросил он.

Ковбои, уже обрядившиеся в свои наряды для вечернего представления, бурно захлопали.

— Тогда садимся! Навались, ребята! — прогремел Грант. — На этом походном столе похлебки хватит на всех! — И он последовал своему совету: опустился на стул во главе длинного стола и атаковал аппетитный кусок ветчины.

Керли сел справа от отца, Кит — слева. Эллери сидел через несколько человек от них на стороне Кит Хорн. Тони Марс уселся напротив Эллери. Рядом с Керли оказался высокий пожилой джентльмен с красными щеками, который положил свою ковбойскую шляпу и чемоданчик, с каким обычно ходят адвокаты, рядом со стулом.

Вся труппа расселась, как было велено. Будучи хилым едоком с Востока, Эллери дивился завидному аппетиту гостей. Еда исчезала с потрясающей скоростью. Из набитых едой ртов сыпались нескончаемые шутки и грубоватые комментарии. Только глава стола хранил молчание.

Наконец за столом наступило насыщение и ажиотаж группы заметно уменьшился. Возможно, на ковбоев подействовало подавленное настроение самого Дикого Билла Гранта или присутствие печальной Кит, которая изо всех сил старалась выглядеть оживленной. Но как только еда кончилась, утихли и разговоры; вместе с исчезновением последнего куска повисла звенящая тишина — можно было подумать, что дух Бака Хорна занял председательствующее место.

Грант отбросил салфетку и встал. Его кривые ноги слегка тряслись, бронзовое лицо налилось кровью.

— Друзья! — крикнул он, пытаясь выглядеть как можно сердечнее. — Вы знаете, что для этого барбекю имеется причина! Сегодня моему сыну Керли стукнул тридцатник!

Послышались негромкие аплодисменты.

— Теперь, когда он стал настоящим мужчиной (смех), он получит свое наследство. Его мать, упокой Господь ее душу, которая вот уже девятнадцать лет как покоится в сырой земле, выразила свою последнюю волю в завещании. По его условию ее сын получает десять тысяч долларов по достижении тридцатилетнего возраста. Сегодня ему как раз тридцать, и он их получит. Мистер Комерфорд, который является стряпчим нашей семьи с незапамятных времен, проделал далекий путь из самого Шайенна, чтобы проследить за исполнением воли покойницы и выразить свое почтение; но видит бог, это не те деньги с Запада, что были награблены гангстерами. Я имею сказать только одно.

Он остановился, и после вежливых улыбок гостей над его слабыми потугами выглядеть остроумным повисло неловкое молчание. Неожиданно словно невидимая рябь пробежала по длинному столу, заставив всех вздрогнуть.

— Я имею сказать лишь одно, — повторил Грант дрогнувшим голосом. — Я хотел бы лишь одного — чтобы мой добрый друг Бак Хорн был… был вместе с нами.

Он сел и, сдвинув брови, уперся взглядом в скатерть. Кит, напряженно выпрямив спину, смотрела через стол на Керли.

Высокий пожилой джентльмен с Запада встал, наклонился над своим чемоданчиком и снова распрямился. Он перевел дыхание.

— У меня при себе, — объявил он, — десять тысяч наличными, купюрами по одной тысяче. — Он открыл чемоданчик, запустил в него руку и вытащил аккуратную стопку желтых банкнотов, стянутую резинкой. — Керли, мой мальчик, я почитаю за великую честь и удовольствие быть посредником, осуществляющим последнюю волю твоей дражайшей матушки. Используй деньги с умом и на добрые дела, как она этого хотела.

Керли встал и машинально взял в руки пачку банкнотов.

— Спасибо, мистер Комерфорд. И тебе, папа. Я… Черт, я просто не знаю, что сказать! — И он опустился на стул.

Послышались сдавленные смешки, фырканье, и молчание снова было сломлено. Но оживление длилось недолго.

— Вы, ребята, лучше еще раз взгляните на свое снаряжение. Смотрите, чтобы кто-нибудь сегодня вечером не свалился с седла. — Билл Грант молча кивнул старшему официанту.

Стулья мгновенно были убраны, ковбои разбрелись в разные стороны, а официанты набросились на грязные тарелки…

Все было совершенно обыденно, однако Эллери словно видел на открытых, загорелых лицах ковбоев отражение неуловимого присутствия чего-то мистического, что могло быть продуктом кристаллизации духа или просто проявлением массового сознания. Суеверная, впечатлительная кучка мужчин и женщин, возглавляемая угрюмым Одноруким Вуди, поплелась в свои уборные, перешептываясь о дурных предчувствиях и предзнаменованиях.

Многие отправились в стойла искать утешения у лошадей или взялись осматривать свое снаряжение, в то время как другие прихорашивались перед выступлением.

Столы убрали, и все признаки празднования исчезли, так что вскоре на арене не осталось от них и помину. На арену высыпала целая банда уборщиков, дабы закончить последние приготовления к вечернему представлению.

Эллери молча стоял в стороне, наблюдая за происходящим.

Всего в нескольких шагах от него Грант пытался поддерживать оживленную беседу с сыном и Кит Хорн. Кит выглядела бледной, но улыбалась. Керли был неестественно молчалив. Пожилой стряпчий излучал им свои улыбки. Грант продолжал изображать бодряка. И вдруг, прямо посредине предложения, этот знаменитый ветеран индейских войн, маршал Соединенных Штатов замолчал, побледнел, шумно сглотнул, что-то пробормотал и почти бегом бросился через арену к выходу, который находился ближе остальных к его кабинету.

Керли и Кит не знали, что и подумать, а Комерфорд озабоченно потер подбородок.

Эллери встал в стойку, словно собака, учуявшая дичь. Что-то произошло. Но что? Он напрягся, пытаясь вспомнить точное положение Гранта в тот момент, когда он перестал говорить. Но припомнил лишь то, что в этот самый момент шоумен пристально смотрел поверх могучего плеча сына на восточные главные ворота арены, ворота, через которые только что удалилась труппа.

Как если бы, размышлял Эллери, стоя в задумчивости среди снующих вокруг него работников Тони Марса, — как если бы Грант вдруг увидел в темном проходе чье-то лицо.

42
{"b":"101837","o":1}