НО ОНА МОГЛА БЫ УСТРОИТЬ ЖИЗНЬ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ, ВЕДЬ ОНА – ПРИНЦЕССА…

А ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ БАСТАРД.

И это, мрачно думал он, как раз и не может простить ему его высокородная маленькая женушка.

Охваченный мрачными мыслями, Торн сжал зубы. У него возникло внезапное желание околдовать свою любимую жену так же, как она околдовала его.

Неспешно Торн снял свою тунику. Шана судорожно сглотнула, почувствовав, как все сжалось у нее внутри. Где-то промелькнула мысль, что у него великолепная мужская фигура. Полуобнаженный, он представлял собой внушительное зрелище. Девушка посмотрела на его крепкие руки и на заросли темных вьющихся волос, в изобилии покрывавших его грудь и живот.

– Может быть, – сказал он, – пришло время показать, каким холодным вы меня оставляете?

Паника охватила ее, так как у него были явно агрессивные намерения, когда он начал приближаться к кровати. И все же, Шана каким-то образом набралась храбрости и смогла встретиться с его взглядом.

– Вам желанны и леди Элис, и блудницы внизу. Мне, в самом деле, все равно, кого вы укладываете в постель, лишь бы не меня.

О, если бы она только знала, подумал Торн, искривив губы. Конечно, обе женщины были желанны, да, более чем желанны. Но граф интуитивно понимал, что не найдет облегчения ни с леди Элис, ни со служанкой. Нет, потому что все его мысли были заняты только этой мегерой, лежащей в его постели. Но он не собирался говорить ей об этом. О, нет, она слишком самоуверенна, слишком самонадеянна.

Матрац глубоко прогнулся. Торн наклонился над Шаной и провел пальцами по ее рукам, в которых она сжимала простыню, натягивая ее почти до подбородка.

– Ты беспокоишься, что я растрачу свои силы и тебе ничего не останется? – он улыбнулся, глядя в ее горящие гневом глаза.

У Шаны мелькнула мысль, что эта внезапная колдовская улыбка – ничто иное, как предупреждение. Но, увы, он напал на нее еще до того, как она поняла его намерения. Граф отбросил простыню, и прежде, чем девушка успела перевести дыхание, она обнаружила, что он снял с нее сорочку и лишил возможности что-либо сказать. Она постаралась схватить простыню, но он очень быстро сбросил ее с кровати на пол.

Задыхаясь, Шана поднялась на колени.

– Вы сказали, что не будете меня трогать!

Его глаза победоносно блеснули.

– Но я не говорил, что не буду смотреть, смотреть столько, сколько захочу, и ей-богу, буду!

Он дерзко скользил взглядом по ее налитым холмикам грудей. Ее руки инстинктивно потянулись к груди, прикрывая обнаженное тело, но граф остановил ее. Блеск в его глазах был презрительным предупреждением.

Ярость и смущение охватили Шану.

– Вы что, обязательно должны так грубо обращаться со мной? – закричала она. – Я догадываюсь, что у вас на уме, и, правда верю, что любая женщина вам подойдет!

Торн сжал зубы. Господи, да она же исчерпала его терпение, его умение владеть собой и все хорошие намерения! Когда-нибудь, Торн поклялся, когда-нибудь он увидит её низко склоненной перед ним, скромной и кающейся.

И все же, несмотря на гнев, близость ее обнаженного тела вызывала желание, которое нельзя было проигнорировать. Ему захотелось почувствовать, как сильно бьется ее сердце у него на груди, рядом с его сердцем, держать в руках ее гладкую округлую плоть, ощутить вкус ее бархатной кожи, страстно желая ласкать ее своим языком. Он хотел почувствовать ее мягкое тело в своих мускулистых ладонях. Ему хотелось погрузиться глубоко в ее узкую шелковистую пещеру между ног. От этой мысли кровь заиграла в жилах, и Торн почувствовал почти болезненное возбуждение во всем теле.

– Да – сухо сказал он, – почти каждая женщина подойдет, даже вы.

Торн обхватил ее руками. Шана успела сверкнуть свирепым взглядом, прежде чем он поймал ее рот своими губами. Но атака, какую ожидала девушка, не последовала, по крайней мере, не случилось того, чего она ожидала.

Какое-то время его поцелуй обжигал всепоглощающим огнем. Девушка чувствовала, что он полон решимости схватить ее за плечи. Торн обрушился на нее своими губами, и она устремилась навстречу восхитительным ласкам его языка. Шана не станет кричать и молить, так как знала, что это доставляет ему огромное наслаждение.

Но, несмотря на напряжение, которое словно гроза бушевало между ними, граф не требовал и не принуждал. Если бы он только попытался это сделать, она бы отвергла его силой своего духа. Торн убаюкивал, соблазнял, упрашивал и убеждал своими губами, языком нежно и дерзко лаская ее и лелея. Шана почувствовала, как ослабевают ее руки и ноги, и тает сопротивление.

Сердце сильно стучало, отдавая болью в висках. Девушка вся трепетала, не понимая той быстро охватывающей ее страсти, которая опаляла огнем. Торн отпустил ее губы только для того, чтобы поласкать ей щеку и опуститься ниже к изящной, красивой шее.

Казалось, мир перевернулся. Шана с трудом дышала. Его пальцы медленно прошлись по ее вздымающимся нежным грудкам, едва к ним прикасаясь, словно боясь, что она остановит его. Но Шана боялась, что он сам остановится, и она потеряет это воспламеняющее наслаждение, которое полностью завладело ею. Девушка разжала руки и положила их на обнаженную грудь графа. Она испытывала невероятное чувство, когда кончики ее пальцев погружались в темные волосы на его груди.

Странное томное чувство охватило девушку. Как в тумане, она почувствовала настойчивое напряженное давление его плоти, горячей и твердой, прижимавшийся к ее животу. Теперь Шана знала, что значит эта твердость, и хотя ее реакцией была дрожь, девушку неожиданно осенило, что она не испытывает ни страха, ни ужаса перед ним. Ответное желание медленно возникало где-то внизу ее живота, отдаваясь глубоко в том потаенном женском месте, которым не обладал ни один мужчина, ни один… кроме Торна.

Но затем даже эта мысль ушла, когда он осторожно уложил ее на кровать, не отпуская при этом ее губ. Беспомощно она обхватила его руками за шею. Она знала, чего он хочет. И, о Боже, она хотела того же…

– Милорд! – кто-то забарабанил – в дверь.

Торн наклонил голову.

– Не обращай внимания, – пробормотал он. – Они…

– Милорд! – стук на этот раз стал еще громче. – Вы должны быстро выйти! Валлийские пленники сбежали, они сбежали, милорд!

БЕЖАЛИ…

Безусловно, она ослышалась. Она, конечно, ошиблась. Но, только взглянув на искаженное гневом лицо Торна, девушка поняла, что это правда.

С отвратительной бранью он ударил ногами об пол так, как будто гром прогремел в комнате. Граф направил горящий яростью взор на изящную фигуру, лежащую на кровати.

– Ей-богу, – заскрежетал он зубами от бессильной злобы, – я убью тебя за это!

Шана не поняла. Она прижала простыню к обнаженной груди и села, откинув с лица густые пряди волос.

– Что?! – воскликнула она. – Торн, почему? – Вопрос застыл у нее в горле.

Девушка чуть не закричала, когда его красивые мужественные черты лица превратились в ледяную маску. Казалось невозможным, что эти жесткие губы так нежно ласкали ее всего минуту назад. Соблазнительный любовник исчез…

Принцесса согнулась и стала искать сорочку. Она нашла ее рядом с кроватью и, быстро надев через голову, встала. Шана уже собралась надеть платье, когда Торн грубо схватил ее за локоть.

– Я бы на вашем месте, миледи, – зашипел он сквозь зубы, – я бы постарался не попадаться мне на глаза, – сказал он, грубо толкнув девушку на кровать. – Не уходи из комнаты, Шана, или я не ручаюсь за себя!

Шана упала спиной на кровать, потрясенная закипающей в нем яростью, которую она увидела. Де Уайлд схватил, доспели, шлем, меч, повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Дверь сильно хлопнула, казалось, что от этого удара рухнут небеса. Девушка поразилась, когда заметила, что дрожит с головы до пят. Сердце до боли сжалось. Шана свернулась калачиком, проклиная глупые слезы, которые вот-вот могли хлынуть.