– Не обращайте на него внимания, миледи. Самомнение Ньюбери простирается выше стен замка Лэнгли. Но он, к тому же, просто пустозвон и очень несговорчив.

Его вмешательство было, кстати, да и внимание его не вызывало у Шаны неприязни. Лицо его выражало сочувствие, но не жалость.

– Вы очень добры, сэр Квентин, – пробормотала она.

И только благодаря нему остальная часть трапезы не превратилась в пытку. Его манеры были мягкими и приятными, без грубой холодности, присущей графу и Ньюбери. Он оказался находчив, обладал мягким очарованием, и к тому времени, когда паж менял блюда, она уже улыбалась, слушая, как он что-то ей рассказывал. Граф переместился в конец стола, чтобы с кем-то поговорить. Случайного взгляда на него было достаточно, чтобы улыбка исчезла с ее лица. Она расстроилась, поймав себя на том, что ей хотелось бы ощущать его постоянное внимание. Она видела, что холод исчез из его взгляда, но чувствовала, что он чем-то недоволен.

Ее раздражало то, что она позволила вывести себя из равновесия, но ничего не могла с этим поделать. Она быстро отвела взгляд в сторону, а чтобы скрыть свое замешательство, протянула руку, желая взять бокал с вином, но обнаружила, что он исчез.

Сэр Квентин вскочил на ноги.

– Слуга, наверно, унес бокал вместе с вашей тарелкой. Я сейчас же принесу другой.

Она отрицательно покачала головой.

– В этом нет необходимости, правда.

Но ее слова не разубедили его, Квентин уже пересекал холл. Она потеряла его из вида, когда он затерялся среди рыцарей, но сознательно не желала смотреть в сторону графа, чтобы не видеть, как он наблюдает за ней. Но все же не выдержала и взглянула – графа там не было…

– Похоже, что вы произвели неизгладимое впечатление на сэра Квентина, миледи.

От звука голоса графа она чуть не подскочила на стуле. Ее привело в растерянность то, что он взял ее за локти и почти стащил со стула. Она пришла в себя, когда поняла, что уже стоит на ногах. Шана постаралась увернуться, но он так крепко держал ее, что она почувствовала боль. Девушка закипела от злости, когда он стал выводить ее из-за стола.

Они остановились в сторонке под аркой. Торн повернулся к ней, повелительно и высокомерно изогнув свою темную бровь, что так не нравилось в нем Шане.

– Что сказал бы ваш жених, принцесса, если бы увидел, что вы проводите время с другим мужчиной? – Вопрос показался ей почти глупым, но при этом он многозначительно перевел взгляд с нее на сэра Квентина.

Шана рассердилась.

– Это, по вашему – проводить время? А я так не считаю.

На его темном лице блеснули белые зубы.

– А как вы называете это в таком случае, принцесса?

– Это ни что иное, как обычная вежливость, милорд. То, о чем, как мне кажется, вам не так много известно! Барис хорошо знает о моих чувствах к нему, нет, о моей любви к нему!

– А, выходит, что это союз по любви?

– Да, – холодно подтвердила она.

– Я ничего не имею против вашего союза с женихом, – мягко произнес он. – Но вы находитесь под моим покровительством, миледи, хочу напомнить вам об этом.

При этом он слегка ослабил свою хватку. Хотя она и чувствовала себя закованной в кандалы, но это не мешало ей говорить.

– Под вашим покровительством, милорд? – голос ее звучал нежно, а глаза говорили, что она готова укусить его. – Кто, хотела бы я знать, сможет защитить меня от вас?

«В самом деле, кто?» – мысленно съязвил Торн. По правде говоря, ему доставляло неизъяснимое удовольствие думать о ней как о противной ведьме. На ней не было никаких украшений, даже вуали. Ее платье темно-зеленого невыразительного цвета висело на ней и не выглядело ни элегантно, ни роскошно. Он видел пред собой холодный мраморный профиль, мягко очерченные губы сейчас были поджаты. Да, она привлекательна, но отнюдь не самая красивая девушка на свете, и, безусловно, у нее не самый лучший характер!

Тем не менее, в ней было что-то такое, отчего ему захотелось прижать ее к себе и ощутить вкус этих бархатных дерзких губ, почувствовать гибкую фигурку, такую мягкую и податливую в его руках. Может быть, эта королевская гордость и вспыльчивость – только поза? Она манила его, ему хотелось приручить ее.

Торн язвительно улыбнулся.

– Вам не стоит волноваться по этому поводу. Видите ли, принцесса, я не люблю подпорченный товар.

Он сумел унизить ее. Его охватило удовольствие дикаря, а ее лицо залила краска, пока оно не стало цвета пламени. В следующий миг она распрямилась, как пружина, в глазах вспыхнул воинственный огонь. Но ему не представилось больше возможности блеснуть своим умом и умением находить нужные слова. В этот миг в холле началась сильная суматоха.

– Он должен меня увидеть, ради Бога! – кричал какой-то мужчина. – Или он пожалеет о том дне, когда не лишил меня жизни!

У Шаны перехватило дыхание. Она узнала этот голос! И хотя она поняла, кому он принадлежит, но не видела вошедшего человека. В дверях толпился целый отряд рыцарей, загораживающих вход. Шана замерла и с отчаянием подумала, что это ей только показалось…

Высокий седоволосый человек шел прямо к ним. Не было никакого сомнения в том, что это был сэр Грифин.

Граф солгал.

Какое-то время эта мысль сверлила ее мозг. И хотя она почувствовала огромное облегчение и даже ощутила радость, но гнев тут же обуял ее. Она повернулась к нему и закричала:

– Бастард! Вы заставили меня поверить, что убили его, хотя знали, что он жив! – Со сжатыми кулаками она рванулась вперед, пытаясь ударить или поцарапать его, вся во власти ярости, бушевавшей в ней.

Ее сжатые кулаки заставили его только фыркнуть. Крепкие руки обхватили девушку и подняли. Торн вручил ее Джеффри.

– Отведи ее в башню, пока я разберусь здесь.

Выкрикивающую проклятия Шану грубо и жестоко вынесли под шепот и взгляды окружающих. Сэр Грифин наблюдал за ней беспокойным взглядом, но не сделал и шага, чтобы последовать за ней. По знаку Торна холл опустел.

– Леди не били и не морили голодом, – сказал он резко. – На вашем месте я бы постарался как можно убедительнее доказать причины своего присутствия здесь!

И хотя спина Грифина была согбенной, он заговорил со спокойным достоинством:

– Думаю, что объяснять нечего. Я дал под присягой лорду Кендалу клятву, что буду защищать леди Шану ценой своей жизни, что я и делаю.

Торн хрипло рассмеялся.

– Что? И поэтому вы идете по ее следам?

Сэр Грифин не подал виду, что может отказаться от своих намерений под натиском ярости другого человека.

– Да, милорд, я пришел, чтобы сдаться вам и таким образом иметь возможность находиться рядом с леди.

Сказав это, он достал саблю из ножен и положил ее к ногам молодого человека.

Торн мельком взглянул на оружие, которое лежало между ними. Он сердито смотрел на сэра Грифина, совершенно не испытывая восторга от его присутствия.

– Что заставило вас искать ее здесь, в замке Лэнгли? – требовательно спросил он.

– Мы знали, что вы совершили побег, милорд, а так же то, что прихватили с собой леди. И совершенно очевидно, что вы должны были вернуться в замок.

– Разве ее лошадь не вернулась в Мервин? Неужели никто не искал ее следов и не обнаружил плащ у реки?

– Да, милорд, лошадь вернулась, и те, кто нашли плащ, молились за ее безвинно погубленную душу и проклинали вас сотню раз за то, что вы лишили жизни нашу любимую леди.

– Итак, вы пришли сюда, чтобы отомстить за нее? – сказал Торн, посмеиваясь от удовольствия.

Грифин отрицательно покачал головой.

– Нет, милорд, – спокойно заявил он, – я пришел сюда потому, что знал – вы привезете леди Шану сюда.

Улыбка исчезла с лица Торна.

– Как? Как вы могли это знать, ведь вы поверили, что она мертва?

– Но ненадолго, милорд, – Грифин сохранял исключительное спокойствие, – пока все скорбели, я искал ее труп.

– Но я мог привязать к телу камень!