– Я начинаю комплексовать, Стив. Как человек я себя чувствую дурак дураком.

– Постепенно вы привыкнете, сэр, – с любезной улыбкой успокоил его Ролингс. – В первое время я тоже с отвращением смотрел на себя в зеркало. Минуло трое суток с того дня, когда дельфины обнаружили «щук» – американцы еще не знали, что это были сверхмалые подводные лодки, – и в районе, где была замечена советская подводная лодка типа «Чарли», неожиданно появился эсминец, приписанный к базе на Уэйке.

Краун, понимая, что в нейтральных водах следует соблюдать определенные правила игры, приказал просто преподать русским подводникам хороший урок.

Гидроакустический комплекс на эсминце работал на полную мощность, и когда звукоулавливатель советской подводной лодки перехватил направленный узкий луч, ощущение было такое, что прогрохотал взрыв. Одновременно американцы стали имитировать глубинное бомбометание, пытаясь вывести из строя эхолоты противника и заставить его потерять голову.

Но капитан-лейтенант Игорь Степанович Денисенков никак не отреагировал на это. Он подождал до ночи, а затем сверхмалая подводная лодка развернулась и со скоростью 33 узла унеслась прочь, На палубах эсминца и присоединившегося к нему корабля гидролокационной разведки взлетели вверх шапки с помпонами и фуражки, загремело: «Гип-гип ура! Победа! Мы обратили в бегство советскую подводную лодку!»

Адмиралу Крауну, которому опять не дали выспаться, даже пришла в голову безумная мысль: представить «Лордов моря» к награде. Однако он сумел побороть искушение, сказав себе: «Не хватало еще каких-то рыб награждать».

Выслушав доклад Денисенкова, обычно невозмутимый Яковлев побелел как мел. Откуда вдруг в этом квадрате взялись американские корабли и каким образом они так точно определили местонахождение подводной лодки? Сброс учебных глубинных бомб – это же явная издевка над ними! Во всяком случае Яковлев воспринял ее именно так.

– Тут что-то не так, – сказал он, справившись с волнением. На всякий случай он приказал подводной лодке типа «Виктор»

вернуться, и теперь она неподвижно застыла у правого борта.

– Как они сумели нас обнаружить, ведь мы были за пределами досягаемости? Кто мне это объяснит?

Но никто не мог ответить на его вопрос.

Сведения курьера центра полностью подтвердились. В ближайший уик-энд с Уэйка в Гонолулу прилетели провести неделю отпуска 84 человека – офицеры, матросы, солдаты. Последние, перемигиваясь, со скабрезной ухмылкой говорили, что им предстоит «неделя чистки стволов».

Совершенно случайно среди них оказался также доктор Финли. Он долго упирался, но в конце концов поддался уговорам Ролингса, настоявшего на том, чтобы он хорошенько отдохнул в Вайкики и хоть какое-то время не занимался дельфинами. Ролингс имел в виду сёрфинг и посоветовал ему вволю покататься на волнах в бухте Ваймеа. Но Кларк, сопровождавший Финли до трапа самолета, дал ему совсем другой совет:

– Нет ничего лучше девушек со смешанной кровью. И если у нее в роду еще китаец оказался, то испытаешь просто райское наслаждение!

– Я сяду на песок и буду только о вас думать, – хмуро ответил Финли. – Постараюсь как-нибудь без баб обойтись. Пусть меня тоска заест.

До Гонолулу они долетели очень быстро. У 84 мужчин, собравшихся провести отпуск на Гавайских островах, в дороге всегда карнавальное настроение. Они пели, делились впечатлениями о ночной жизни Гонолулу, а один из боцманов поведал о девушке по имени Тухуамай, соски у которой настолько острые, что у всех ее любовников синяки под глазами. Под громкий хохот он сообщил ее адрес и посоветовал прикрывать повязкой хотя бы один глаз.

Финли переночевал на территории военно-морской базы, а затем взял напрокат машину и отправился в Вайкики, где в отеле «Холидей Инн» для него был заказан номер.

Войдя в роскошный, из стекла и мрамора, холл, он сразу же увидел поразительно красивую женщину. Смуглая, гладкая кожа, миндалевидные глаза. Желтое шелковое платье с разрезами по бокам плотно обтягивало ее стройное тело.

Встретив восхищенный взгляд Финли, Нуки-на-му с кошачьей грацией потянулась, ловко встала, небрежно одернула платье и мечтательно улыбнулась. Она прекрасно знала, какое впечатление она производит на мужчин, и поэтому, когда Финли чуть ли не бегом устремился к лифту, продолжала улыбаться, глядя ему вслед. Она знала, что он будет жить в номере 169.

Усыпанное звездами небо как бы накрывало собой огромный внутренний двор отеля. Океан был совсем рядом, и от него тянуло теплым, нежно щекотавшим кожу ветерком. Хотя Финли считал себя стопроцентным американцем, все равно он был совершенно очарован местной экзотикой.

Он подсел к круглой стойке бара, за которой взбивали коктейли самые красивые девушки на Гавайских островах. Управляющий отелем неустанно заверял в этом всех клиентов. Финли тщательно изучил карточку вин, повторяя про себя их громкие названия на полинезийском языке, просмотрел приложенные к карточке фотографии (к одному из коктейлей полагалась даже длинная, украшенная резьбой лопатка для почесывания спины) и, наконец, махнув рукой, выбрал наугад один из таинственных напитков. Вдруг за его спиной звонкий женский голос сказал:

– Если вам нравится белый ром в сочетании с соками из экзотических фруктов, то закажите «Май-Тай». Большинство приезжих начинают именно с него и своим нёбом и гортанью постигают волшебное очарование нашего мира.

Финли даже не обернулся. Он уже знал, кто стоит у него за спиной. Он захлопнул меню, мельком взглянул на барменшу, машинально отметил, что ее длинные волосы заколоты красным цветком франгипани, и, когда та соблазнительно улыбнулась ему, сказал:

– Два раза «Май-Тай». – Только тогда обернулся и небрежно бросил: – В благодарность за хороший совет позвольте угостить вас. Надеюсь, вы не откажетесь?

Нуки-на-му чуть наклонила узкую голову и села рядом с Финли. Он искоса взглянул на ее длинную стройную ногу, перевел взгляд выше. Пышная грудь отчетливо обозначилась под платьем, привлекая взоры мужчин. Финли при всей зажатости отнюдь не был исключением.

– Вы впервые в Вайкики? – спросила она, и ее звонкий голос напомнил ему увиденный несколько лет назад фильм, в котором главный герой называл экзотическую красотку «моя птичка».

– И да, и нет! – сказал Финли. – Да – поскольку я уже два раза останавливался в Гонолулу. Нет – ибо это мой первый нормальный отпуск за много лет.

– И вам нравится Вайкики?

– Пока не знаю. Я ведь совсем недавно приехал. – Тут им подали «Май-Тай», края стаканов были обложены франгипани, и первое, что он уловил, поднося к губам стакан и выуживая из него соломинку, был их сладковатый, пьянящий запах. – И если здесь все такое же очаровательное, как эти цветы…

– Вайкики стал центром индустрии развлечений. – Она сделала глоток и внимательно посмотрела на Финли. – Я точно не знаю, сколько сотен тысяч каждый год живет здесь в огромных отелях и валяется на довольно грязном песке. Но это не Гавайи!

– А где же самые настоящие Гавайи?

– На затерявшихся между скал бухтах и пляжах – там все так, как и сотни лет тому назад. Но ни туристские автобусы, ни такси, ни «джипы» не ходят туда. Это последние райские места!

– И вы их знаете?

– Кое-какие. Нанакули-Бич. Пляж неподалеку от Каваилоа. Скалистая бухта близ Охики-Лоло…

– Для меня это звучит таинственной музыкой: Охики-Лоло… Каваилоа… Только у очень красивых мест могут быть такие названия…

– А меня зовут Нуки-на-му.

– Чудесное имя. Разве мое может с ним сравниться? Джеймс Финли.

– Это просто два мира, Джеймс. Каждый по-своему интересен.

– В первую очередь ваш. А как вас называть?

– Просто Нуки.

От ее улыбки его словно огнем обожгло. «Нуки-на-му, – подумал он. – Как ей подходит это имя! Оно как заклинание, такое же невероятно красивое, как и она сама. Нуки – это имя как песня, его можно произносить шепотом или затаив дыхание. Нуки… как сладковатый запах франгипани».