Я предпочел бы столкнуться лицом к лицу с дюжиной злобных котов, чем безумно кружиться в клубке крысиных хвостов, выпустите меня отсюда, мой разум уже нездоров…

Фу-у… удалось выскользнуть из Королевского крысиного круга. Вы, я абсолютно убежден в этом, знакомы с подобным образованием. На протяжение многих веков людям приходилось сталкиваться с подобными формациями: шайка крыс с переплетенными хвостами.

Да, это очень редкий и очень старый, доводящий до исступления танец, и я убежден, что именно такие исторические образования и были зачаточными истоками революционной активности. Иногда крысы впадают в такое возбуждение, что их хвосты безнадежно спутываются. Но сегодняшней ночью предводители мятежников поливали их хвосты маслом, чтобы избежать образования узлов. Остается запрыгнуть на банку с маслом, смазать хвост…

Уж лучше я просто не буду больше встревать в эти интуитивные хороводы. Они слишком примитивны, и лишь усугубляют мою склонность к написанию стихов и песен. Позвольте мне лишь улизнуть отсюда подальше, мимо…

– Скажи-ка, уж не ты ли будешь знаменитый доктор Рэт?

Это прозвучал голос из темноты. Я отполз в сторону, но голос преследовал меня.

– Не ты ли…

– Нет, это лицо мне незнакомо.

– Но ты на самом деле очень похож на него.

– Это всего лишь неудачный генетический эксперимент. Будьте добры, отойдите с дороги: я направляюсь к Центральному Барабану-тренажеру, чтобы принять участие в митинге восставших.

Я не должен вызывать подозрений к своей персоне. Я не могу позволить себе вновь оказаться в руках бунтовщиков. Какое счастье, что старый барабан действительно вертится сегодня ночью. Многочисленные толпы выстроились в ряды. Даже страдающие параличом и артритом крысы явились сюда.

– Пожалуйста, предъявите знак-идентификатор.

Нагибаю голову и показываю эмблему бунтовщиков, выколотую на моем ухе.

– Проходи через главный вход и держись правой стороны.

Да, я всего лишь одна из многих крыс, которые провели некоторое время в круге. Признаться, что я ученый доктор безумец? Никогда. Я никогда не проводил никаких экспериментов. Разве что чистил здесь туалеты.

– Проходите, продолжайте вращать его!

Мне нужно сделать несколько быстрых оборотов и тихо смыться… прыгая по проводу… безобразие, они слишком быстро раскрутили его. Я вынужден бежать как черт, чтобы не свалиться… колесо гудит, жужжит, щелкают с бешеным ритмом счетчики, что за позорное представление, скажите, генералиссимус бунтовщиков, только не говорите, что это не типичное явление, гланды оставил во Фриско без боя, и вот снова тут, песни пишу под шум прибоя, да, я доктор Рэт, скрывающийся под фальшивыми усами, ах, что у них за импресарио, взгляните сами, барабан трясется как вулкан, стоять, негодяй, я сказал, стоять, революционный заговор пора свергать, вот здесь пианиссимо, не так быстро, прошу, адажио, черт возьми, как голова кружится, снизу картина встает, интуитивный сигнал, словно радуга в небе, плывет, кит думает, что он участник маскарада, ах, если бы у меня была хоть торпеда…

Я слышу вас, духи моря, слышу ясно и отчетливо, сейчас, когда плыву к вам под покровом ночи. Вы сплели мою судьбу со своей песней, сочинили этот навязчивый мотив… Как вам удалось сочинить эту партию, которую я, однако, так и не смог понять? Когда я доберусь до их острова, тогда узнаю. Плыви, Джеффри, плыви, как только можешь, ты не должен теперь потерять их, теперь, когда так близко к ним.

Ночное плаванье. Переворачивайся на спину, ты плывешь очень хорошо. Там, над рифами, слабо светятся глаза морских сирен…

Кто это рядом со мной? Кто еще плывет здесь? Это ты, Дмитрий?

– …Джеймс, Джеймс, просыпайся…

– Да? Дмитрий?

– Киты поют, Джеймс. Идем, быстрее…

– Ты не видишь мои ботинки… нет, ну черт с ними…

А киты продолжали петь. Неужели я все еще сплю? Нет, вот Дмитрий взял меня за руку, мы определенно не спим. Но если это все-таки так, то вся наша жизнь есть сплошной сон. Вот мы выходим на воздух… нет, это не похоже на сон, вот они!

Бог мой, что за голоса, что… но этого не может быть! Они исполняют вторую часть! - Димитрий…

– Да, Джеймс, это она самая.

Она, она! Господи, я все еще сомневался, но сейчас… Вот один из самцов ведет басовую партию. С полным пониманием и знанием правил. Как я и ожидал, они являют собой истинных мастеров. Как им удалось разрешить вот этот пассаж… ах, морские сирены, морские сирены. Ну разумеется, для этого они имеют достаточный разум, и чего я сомневался в этом? Ах, какой голос! С какой легкостью он ведет эту партию. Все это ничего не стоит для них, они знают, кто они такие, а мы - их палачи.

Да, Димитрий, да, друг мой, сейчас мы проливаем фонтаны слез, когда узнали, кого мы убиваем. Мы распинаем талантливейших певцов, а они восстают перед нашими глазами, поднимаясь из пустого мертвого забвения, куда мы отправили их по собственной глупости. Сейчас мы плачем, когда они плавают перед нами и поют о своих незнакомых нам радостях, о своем восхищении и глубокой печали.

Вот так я воспринимаю их пение, целиком, будто они внедрили его в мой мозг, в мои мечты, словно код для взаимопонимания между нашими расами. Музыка должна спасти нас, должна спасти планету, если спасение вообще возможно, музыка такой гипнотической силы, которая заставит людей бросить оружие и вглядеться в море, в небо, в поросшие лесом холмы. Ты потряс меня, бог моря, бог штормов, ты потряс и воскресил мою душу своей песней. Я должен следовать за тобой… и служить тебе… а вот и финал…

Как красиво они подошли к нему, как они возвеличили его, как превзошли нас. Какое сплетение звуков, какое обаяние использовали они, чтобы соблазнить нас, заставить нас мечтать…

Звоните, морские колокола, звоните!

А теперь вниз, вниз! Я жил, чтобы услышать это!

– Сейчас утро в самом разгаре, дует мягкий морской ветерок. По левому борту киты греются на солнце, оставаясь вблизи нас. Оркестр собрался у поручней, и наша плавающая звуковая установка в очередной раз была приведена в действие. Музыканты настроили инструменты, и тут же, следуя за движениями сэра Джеймса, над водой зазвучали первые ноты "Океана"…

– Сэр Джеймс, у нас на связи английский китобой "Дискавери". Они запрашивают квадрат для стрельбы.

– Капитан Блек, можете сказать им, чтобы они убирались к черту!

– Я уже сделал это.

– Оркестр прерывает игру. Возможно, что до вас доносится отдаленный гул двухвинтового двигателя, и на самом горизонте можно заметить очертания приближающегося китобоя. Оркестранты вновь собрались у поручней, и как только китобой приблизился, вдали появилась новая точка, которую наш боцман определил как плавучий завод, следующий за китобоем.

– На нем есть все. Котлы, масляные сепараторы, линия для разделки печени, механические пилы, линия для упаковки мяса…

– Вниз! Вниз!

– Это Дмитрий Ракоши наклонился за борт и кричит китам, но они…

– У них плохое зрение. Вот поэтому их и ловят. Они не замечают китобоев, пока не оказывается совсем поздно.

– Но вот сэр Джеймс возвращается назад, на нос корабля, и поднимает свою палочку… музыканты спешат на свои места…

– Леди и джентльмены, если вы готовы, то пожалуйста, "Страдание и бегство".

– Скрипки зарыдали над водой, сопровождаемые ужасающими воплями виолончелей. Страдание и Бегство - песня беспокойства, которую киты используют как предупреждение об опасности. И, разумеется, звуки первых же нот заставили их нырять, исчезая в пугающих водоворотах. Вы можете даже слышать их вздохи, когда они набирают огромные массы воздуха, а затем погружаются… вниз… один за другим…

– Они уходят очень быстро… мы еще видим их на наших сонарах… они уходят прочь… уходят, уходят…