Увидимся завтра.

Свет выключен, двери закрыты. Щелкнул замок.

Я решил направиться к книжной полке и слегка погрызть там что-нибудь. Ученый доктор-безумец должен быть в курсе самой последней писанины по поводу того, кто, кому и как морочит голову.

Но что это за тень мелькнула вдоль полки?

Да это сбежавшая крыса, из отряда бунтовщиков! Она направляется прямо к лабораторному радио. Вот она обмотала хвост вокруг кнопки и… включает радио!

"…власти по-прежнему проявляют озабоченность растущим числом собак, которые собираются на окраинах города. Неподтвержденные сообщения из других районов штата показывают, что этот феномен может расшириться. И полиция штата и местная полиция находятся в боевой готовности…"

Я спал в пещере своих древних предков. Я лежу, спрятавшись в этой тайной берлоге. Но вот я поднимаюсь и покидаю свою пещеру, потому что мой сон был нарушен. И ветер уносит меня. Я проношусь над землей, собирая рассеянные части своего тела. И вот я уже Миллион Глаз. В следующий миг я обретаю множество зубов и хвостов. А теперь бегите, собаки, бегите! Бегите со мной туда, в Город Крови, где Смерть исполняет свой бесконечно умирающий танец!

Я - ревущая река, поток разбушевавшейся силы. Я - Вечный Пес, предок всех собак, тот, кого называют Миллион Хвостов. Я стремительно проношусь по лугам, по заброшенным лесным тропам. Город Крови находится впереди, до него не так далеко. Я знаю дорогу, потому что его запах уже давно тревожил мой сон и разрушал мои мечты.

Наконец призывы этих жертв разбудили меня. Изумленный, я увидел, что человек разводит их, чтобы пользоваться их телом, сгоняет их в стада и мучает, лишает свободы и увечит. Они взывают о помощи от рожденья до смертного часа, и вот их крики разбудили меня. Это не может продолжаться. Этот закон должен быть нарушен. Мы все одно существо, исключая человека, который отказывается признавать это. И я, Бог Животных, протестую!

Я принял облик собаки, друга человека. Я гончая и доберман, спаниель и терьер, колли и сеттер, борзая и дикая собака, заблудшая собака и старая собака, собака смирная и собака свирепая. Я лечу к окраине Города Крови.

Я тенью покрываю холм, а миллионы моих красных глаз устремлены вниз.

– Вот вам куча собачьего дерьма, мои приятели-крысы! Не следует принимать эти отрывочные иллюзии за нечто грандиозное. Вас всего лишь провоцируют…

Это всего лишь проклятья собаки, подвергающейся давлению пресса-зажима. Вы видите те ужасные картины, которые она посылает в интуитивном диапазоне? - Давай, отправляйся в свой мешок, ты, померанский ночной горшок!

К счастью, эти интуитивные сигналы не имеют никакой реальной основы. Они являют всего лишь бесформенные гипнотические фантазии. Возможно, что несколько бездомных собак и могли собраться вместе, создавая какой-то шум в каком-то переулке, а эти бунтовщики пытаются раздуть из этого нечто большое и грандиозное.

Но ученого доктора-безумца так легко не возьмешь. Вспомните типичный пример: Майкл Мас Маскалс, мышь лунатик, воображавшая, что она создала весь окружавший ее мир из собственных экскрементов.

Итак, игнорируя этих параноиков, давайте просто выскользнем из секции D лабиринта и отправимся прямо вот сюда, в лабораторную библиотеку. Обвернемся хвостом и продолжим чтение этого исследовательского отчета из университета Джона Хопкинса. Это очень ценный и достоверный материал, не какие-нибудь бредни глупого китайского мопса. Ну, Джон Хопкинс, давай послушаем, чем занимались твои студенты:

Мы защемляли их хвосты, лапы и уши. Мы хватали их за свободно болтавшуюся на спине шкуру и трясли. Мы устраивали им взбучку и определяли их реакцию на различные ограничения… применяя достаточно интенсивные и продолжительные стимуляторы… Такие процедуры, как привязывание доски к позвоночнику в лежачем положении, захват шкуры на спине и сильная тряска, удары шлепками или защемление хвоста между большим и указательным пальцами, насколько возможно сильно, вызвали лишь несколько протяжных мяуканий. Когда хвост был зажат между поверхностями большого хирургического зажима и приложено достаточное давление, чтобы получить кровоподтек, она громко визжала и пыталась вырваться… в течение 139 дней выживания она подвергалась каждые два или три дня, множеству раздражающих стимуляций… в одном из опытов ее хвост был побрит, увлажнен и стимулирован с помощью электродов, подключенных к вторичной цепи индуктора Гарвардского типа, первичная цепь которого возбуждалась напряжением 4,5 вольта. Когда напряжение вторичной цепи достигало 13 вольт, она мяукала; при 11 - громко визжала… к концу 5-и секундного стимулирования при напряжении вторичной цепи в 5 вольт она громко пронзительно кричала и дважды шипела. Последняя из произведенных стимуляций вызвала на хвосте электрический ожог третьей степени.

Блестяще! Вот разумное использование кошки. Эти парни от Джона Хопкинса идут впереди всех в этой области. Я обязательно должен показать эти материалы моему ученому-профессору и…

Священные Скачущие Рогатые Жабы! Что это происходит с нашими вращающимися тренажерами? Они гудят и громко завывают. На всех колесах сидят крысы-бунтовщики и яростно раскручивают их. Как рьяно они взялись за это упражнение: счетчики щелкают как сумасшедшие и… от центра вращающихся колес поднимается странная электрическая пульсация!

Разноцветные лучи тянутся от вращающихся вихревых воронок! Я никогда в жизни не видел ничего подобного. Колеса вертятся, сливаясь, и от них летят вращающиеся цветные пузыри. Вот колеса завертелись еще быстрее, пузыри становятся больше, а внутри них…

Ах, нет!

Да ведь это передача, организованная бунтовщиками! Они создали новый интуитивный сигнал. Каждый из этих пузырей принимает отчетливое многоцветное изображение, дополненное стереофоническим звуковым каналом!

Оно становится отчетливее и сильнее… что за чертовщина происходит здесь?

Я вижу пары рогов, множество копыт. Вещающая на интуитивный диапазон камера откатывается назад, чтобы сделать панорамный кадр. Сотни рогов и копыт!

Мы стоим в нервном ожидании. Определенно что-то не так. Откуда-то спереди до меня доносится воронье карканье и висящий в воздухе слабый запах гниющего мяса. Мы ехали всю ночь на разбитых громыхающих грузовиках, наши тела были тесно прижаты друг к другу. Сейчас грузовики остановились и начали открываться двери. Вспыхнувший было над нами свет быстро исчезает, как только нас заталкивают в темный сарай, где наше движение ограничивается длинным узким проходом, через который мы идем по одному, издавая свое низкое протяжное му-у-у.

Где-то впереди слышны голоса людей и шум тяжелой машины, какой мы иногда могли слышать весной около наших лугов. Мы паслись на лугах. Наше стадо было довольно большим. А теперь мы стоим вот в этом узком проходе. Глаза наши покраснели, ноги ослабли, а желудки нервно сжимаются. Я все еще могу уловить теплый запах нашего стада, как бывало летом, на лугу. Но его заглушает другой запах, грубый, неприятный.

Мы медленно движемся вперед. Наши копыта громко стучат по полу, и воздух наполнен нашим бессмысленным мычанием. Раздаются резкие, со звоном, хлопки, от которых мне закладывает уши, но нас толкают вперед, и теперь я могу разглядеть внутренность здания. С шумом работают машины, а с потолка, раскачиваясь, свисают темно-красные предметы. Сейчас я могу получше разглядеть их, я…

МАМА! ПОМОГИ, МНЕ МАМА!

Там висят мои братья, с вырезанными желудками и с отрезанными головами! Я чувствую запах их разверзнутой плоти. Я вижу их безжизненные копыта. А на металлическом крючке вижу их языки, вырезанные, проткнутые у основания острым железом и висящие здесь, немые и кровоточащие!

Головы уложены рядами на полу! Какой-то молодой человек подчищает ножом их щеки, срезая ломтями нежное мясо. А теперь он ногой сбрасывает головы вниз через отверстие в полу!