– Да. И совершенно случайно, уверяю вас. Мы с детьми гуляли на лугу, что расположен между нашим поместьем и Джесмонд-хаузом. Мистер Фицрой тоже туда пришел.

– Как он вам показался? – вскинулась мисс Уолтон.

– Он был очень мил, вежлив. Одет по лондонской моде, – с улыбкой ответила Джорджи.

– Мы слыхали, ему слегка за тридцать, – вмешалась миссис Боулби. – Он ничего не говорил о жене, о семье?

– О, разговор был совсем недолгий. О личном не говорили, как-то было не к месту.

Разговор о Джессе Фицрое сам собою угас, и дамы перешли к обсуждению бала, который должен был состояться через две недели. Супруг миссис Боулби возглавлял попечительский комитет залов для ассамблей, и ее мнение о том, каким должен быть бал, становилось решающим.

– О, прошу вас, устройте что-нибудь не слишком официальное, – умоляющим тоном проговорила Джорджи. – По-моему, официальные балы такие скучные, а молодым девушкам хочется повеселиться. Пожалуйста, уговорите мистера Боулби.

– Думаю, это ни к чему, – твердо сказала миссис Боулби. – В последнее время молодежь и так взяла себе слишком много воли. Чем раньше научатся подчиняться правилам, тем лучше.

После ухода Джорджи миссис Боулби заметила:

– Миссис Херрон слишком самоуверенна для молодой женщины. Хотя сегодня, надо признать, она забыла свои мальчишеские замашки.

Миссис Фирт доверительно наклонилась вперед.

– Джепсон, моя горничная, сказала, что видела, как она бегает по парку Памфрет-холла в бриджах, представляете?

Дамы в изумлении воздели руки к небу. Итог подвела мисс Уолтон.

– Остается только надеяться, – сказала она, – что миссис Херрон не попалась на глаза мистеру Фицрою в таком наряде. Иначе что бы он подумал о нравах, царящих в Нетертоне!

Следующим утром Джесс Фицрой появился в Нетертоне. Вечером он был зван на ужин в Памфрет-холл, и ожидал этого с большим любопытством, поскольку ему предстояло встретиться с юной мегерой на ее территории.

На своей двуколке он заехал на постоялый двор «Белый лев» и, вылезая из коляски, спросил у подбежавшего конюха, как проехать к банку.

– Как выедете со двора – налево, на главную улицу. Там сразу увидите, – сказал конюх, за что получил не слишком щедрые чаевые.

Джесс отправился в банк пешком.

Главная улица была оживленной. Джесс то и дело ловил на себе любопытные взгляды.

Банк он увидел издалека.

Джесс толкнул тяжелую дубовую дверь с медной табличкой, извещавшей о том, что банк принадлежит Боулби.

Невысокий человечек в черном направился к нему со словами:

– Чем могу быть полезен, сэр?

– Джесмонд Фицрой, владелец Джесмонд-хауза, наследник мисс Джесмонд. В своем письме из Лондона я сообщал мистеру Боулби, что намерен с ним сотрудничать и, возможно, открыть счет. Хотелось бы переговорить с ним.

– Одну минуту, мистер Фицрой. Я справлюсь, может ли он принять вас сейчас.

Джесс опустился на указанный ему стул и обвел взглядом скверно написанные портреты. Ему подумалось, что легче попасть на прием к мистеру Коуттсу в его лондонском отделении, чем к провинциальному банкиру Боулби. Правда, мистер Коуттс знает его, а мистеру Боулби известно лишь, что он племянник мисс Джесмонд.

Дверь открылась, появился мистер Боулби в сопровождении клерка.

– Польщен встречей с племянником мисс Джесмонд, – пробасил мистер Боулби с широкой улыбкой на мясистом лице, приветственно простирая вперед руку. – Пожалуйста, сюда. – Он сделал приглашающий жест в сторону своего кабинета. Там он усадил Джесса в глубокое кресло напротив своего массивного письменного стола. – Итак, сэр, что я могу сделать для вас?

Джесс обвел взглядом уютную комнату.

– Прежде всего, я хотел бы получить бумаги по Джесмонд-хаузу, которые, как я полагаю, хранятся у вас. Кстати, почему они не были переданы поверенному мисс Джесмонд, мистеру Крейну? Была какая-то особая причина?

– Никакой, сэр, никакой. Просто мы с мисс Джесмонд были старыми друзьями, и, когда она сказала, что желает оставить их у меня на сохранение после уплаты по закладной, я не стал спорить. Прикажу отвезти их в Джесмонд-хауз завтра же. Могу я еще что-нибудь для вас сделать?

– Хотел бы открыть у вас текущий счет, чтобы иметь деньги на расходы здесь, в Нетертоне. Ничего особенного, вы понимаете. Мой основной вклад останется у Коуттса.

Мистер Боулби потер руки и назидательным тоном спросил:

– Не создаст ли это излишние сложности, сэр, если вы намереваетесь остаться в Нетертоне? Не разумнее ли иметь основной вклад здесь? У нас прекрасная репутация.

Джесс почувствовал, что мистер Боулби вызывает у него неприязнь. Почему, он не мог сказать, но годы совместной работы с Беном Вулфом обострили его интуицию и научили доверять ей. Впрочем, он продолжал излучать на стоявшего перед ним человека свое обаяние, которым славился в лондонских кругах.

– Поскольку я не решил окончательно, станет ли Нетертон постоянным местом моего жительства, думаю, имеет смысл оставить в силе существующие финансовые соглашения. Вы, я уверен, рады всякому вкладу, даже небольшому.

Перевод накоплений в банк Боулби означал бы, что этот человек будет полностью осведомлен о размерах состояния Джесса, а этого он не хотел. Его доверие надо заслужить, потому что в мире бизнеса и финансов ничто не дается даром. Время покажет, в какой мере он может доверять мистеру Боулби.

– Конечно, конечно, сэр. Я только хотел помочь вам. Финансы – сложная материя, джентльмены частенько попадают впросак. Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

– Да, – Джесс ласково смотрел на мистера Боулби. – Можете указать мне дорогу в контору мистера Крейна, где у меня тоже есть дела.

– С удовольствием, сэр. – Банкир подвел Джесса к парадному выходу и показал рукой на дверь конторы, причем сделал это с неменьшей резвостью, чем конюх на постоялом дворе.

Чаевых, однако, Джесс ему не дал, с поклоном поблагодарил и прошел пешком несколько метров до конторы мистера Крейна.

Мистер Крейн оказался пожилым джентльменом с приятными манерами. В конторе его царил покой, не было никаких портретов, лишь небольшая акварель – пейзаж с овцами на фоне реки.

Сообщение мистера Крейна о размерах наследства было неожиданным.

– Боюсь, я ввел вас в заблуждение, сэр.

Подвергнув финансовое положение мисс Джесмонд более тщательному анализу, я обнаружил, что состояние вполовину меньше того, что я указывал в письмах. Судя по всему, она делала непродуманные вложения, продала надежные акции и купила ничего не стоящие. Я разговаривал с мистером Боулби, и он сказал, что она не захотела слушать его советы, целиком полагаясь на какого-то своего друга, якобы работавшего когда-то экспертом в Сити. В результате положение настолько ухудшилось, что она вынуждена была взять ссуду в банке, заложив свой дом. Позднее, насколько я знаю, она ссуду выплатила. Но ей пришлось продать банку значительную часть земель, издавна принадлежавших Джесмондам.

– И все документы на дом остались у мистера Боулби, – медленно произнес Джесс, – даже после выплаты займа.

– О, вы должны понять – она доверяла мистеру Боулби и сама оставила их у него. Я не счел себя вправе требовать документы обратно, поскольку они в полной сохранности.

– Что ж, это все объясняет, – сказал Джесс, хотя на самом деле так не думал.

– Поверьте, мне жаль, что ввел вас в заблуждение относительно наследства. Надеюсь, вы не приняли каких-либо окончательных решений, опираясь на прежние данные.

– Нет. – Джесса больше интересовал сам дом, а не деньги. Интересно, почему мистер Боулби ничего не рассказал, когда речь шла о документах.

– Вы должны подписать несколько документов, мистер Фицрой, чтобы полностью вступить в права наследования. Затем вы решите, буду ли я вести ваши дела, как это было с вашей теткой.

– Вы можете остаться и моим поверенным, но только касаемо Нетертона. В Лондоне у меня есть поверенный, который будет продолжать вести мои дела там. Ваши интересы от этого не пострадают.