– Понял.

– Действительно? – Дики сделал движение удочкой, как мечом, и искусным движением развязал узел на купальном полотенце Чарли Уиба, которое свалилось к его ногам.

– Что за хорошенькая маленькая штучка, – сказал Дики Локхарт, подмигивая. – Хорошенькая, как майский жук.

Уиб вспыхнул. Он не мог поверить, что табло сменилось так быстро, что он так беспечно недооценил этого гнусного маленького ублюдка-попрошайку.

– Чего ты хочешь? – спросил он Дики Локхарта.

– Новый контракт. На пять лет и без права отмены. Плюс десять процентов от прав первого проката. Не смотри так печально, преподобный Уиб. Я тебе облегчу задачу: ты не обязан это объявлять, пока я не выиграю турнир на этой неделе. Я появлюсь на пресс-конференции с трофеем, получится хорошее шоу.

– Ладно, – сказал Уиб, прикрывая руками свои интимные части. – Что еще?

– Хочу увеличения бюджета вдвое до двух тысяч за шоу.

– Полторы тысячи хватит выше головы.

– Прекрасно, – сказал Дики. – Я не жадный человек.

– Еще что-нибудь? – спросил преподобный Уиб.

– Да, скажи Эллен, что я отвезу ее домой.

Озеро Морепа, где должен был состояться турнир «Кэджан Инвитэйшнл Бас Классик», было миниатюрным двойником огромного озера Поншартрэн и имело форму мочевого пузыря. Расположенное на шоссе 55 к северо-западу от Нового Орлеана, задуманное как коммуникация между штатами, болотистое и богатое окунем, озеро Морепа было соединено с местом своего возникновения илистым озером Пасс Манчак, в нескольких милях к югу от городишки Хэммонда. Именно здесь-то Р. Дж. Декер и Скинк сняли комнату в мотеле «Кволити Корт». Они взяли напрокат лодку мощностью пятнадцать лошадиных сил, а кассирше заведения «Потаенные снасти для спортсменов» сказали, что выйдут на рыбалку, как только стемнеет. Дама посмотрела на них с подозрением, но, когда Скинк представился как знаменитый путешественник и исследователь Филипп Кусто и объяснил, что работает над документальной лентой о нересте знаменитого луизианского угря, добавив, что этот процесс происходит только в самый глухой час ночи, дама за кассой кивнула в знак согласия: она, действительно, слышала об этом. Потом она попросила у Филиппа автограф, и Скинк серьезно ответил ей (с безупречным французским акцентом), что для такой красивой женщины просто автографа будет недостаточно. Вместо этого он обещал назвать в ее честь новый вид моллюска.

Лучшая часть утра ушла на то, чтобы выкупить из тюрьмы и взять на поруки Скинка, а сейчас уже была середина дня, не жаркого, но пронзительно яркого, такого, какие бывают на Глубоком Юге в январе. Скинк сказал, что нет смысла выходить на озеро сейчас, потому что окунь будет прятаться.

Он свернулся на полу комнаты мотеля и заснул, в то время как Декер читал нью-орлеанскую «Таймс-Пикаюн». На тыльной стороне страницы, посвященной местным событиям, была небольшая заметка о местном жителе, который исчез во время рыбной ловли во Флориде, и было предположение, что он утонул где-то на мрачных просторах озера Окичоби. Имя молодого человека было Лимус Керл, и, если не считать отсутствия обугленного пулевого отверстия в его лбу, то лицо, представленное на фотографии в газете, принадлежало человеку, которого Скинк застрелил недалеко от Морганова Болота и который пытался подстрелить их обоих. По-видимому, именно брата Лимуса Керла остановил Джим Тайл на дороге за превышение скорости вскоре после происшествия. Интересно было то, что этот самый Томас Керл, как было сказано в газете, заявил, что его брат соскользнул с плотины и опрокинулся в воду на западном берегу большого озера. В статье сообщалось, что Лимус Керл во время этого трагического происшествия сражался с окунем-хогом. Декер подумал, что хотя эта последняя деталь и была выдумкой, она придавала всей истории некую ироническую окраску.

Скинк вовсю храпел, и Декер почувствовал себя одиноким. У него возникло желание позвонить Кетрин. Он разыскал платный телефон снаружи недалеко от коридора «Кволити Корт». После пятого звонка она взяла трубку, и голос у нее был такой, будто она только что проснулась.

– Я тебя разбудил?

– Эй, Рейдж, где ты?

– В мотеле на окраине Нового Орлеана.

– Хм, звучит романтично.

– Очень, – сказал Декер. – Мой сосед по комнате – отшельник в 240 фунтов весом с маниакальной склонностью к человекоубийству. На обед он кормит меня мертвыми лисами, размазанными по шоссе неподалеку от Пончатулы проходящим транспортом, после этого мы берем напрокат дырявую алюминиевую лодчонку и отправляемся на пронизанное ветром озеро выслеживать каких-то дебилов рыболовов. Не хотела бы к нам присоединиться?

– Могла бы прилететь завтра, если ты закажешь номер в Квартале.

– Не дразни меня, Кетрин.

– О, Декер. – Было слышно, как она потягивается, пробуждаясь, вероятно, сбрасывая одеяло. Слушая ее по телефону, он мог рассказать, что она делает.

– Мне пришлось встать очень рано и отвезти Джеймса в аэропорт, – сказала она.

– Куда же на этот раз?

– В Сан-Франциско.

– И, конечно, он не захотел взять тебя с собой.

– Это неправда, – сказала Кетрин. – Эти съезды – скучища, и, кроме того, у меня свои планы. Что ты делаешь там, в этих болотах?

– Переосмысляю Дарвина, – сказал Декер. – Некоторые из этих людишек не произошли от обезьяны, было как раз наоборот.

– Тебе надо было бы снять славную комнату в городе.

– Я имел в виду совсем не это, – сказал Декер. – Я говорю об этих рыболовах.

– Записывай все, – сказала Кетрин. – Похоже, что из этого может получиться потрясающий фильм: «Нападение рыболовов». А теперь, будь честным, Рейдж, не лучше ли бы тебе было фотографировать игроков в гольф?

Декер ответил:

– Лучше я пойду.

– И все?

– Мне много чего надо тебе сказать, но не по телефону.

– Все в порядке, – ответила Кетрин. – Звони, когда тебе захочется поболтать.

Он хотел бы, чтобы она не шутила о полете в Новый Орлеан хотя это был безумный план. Ей было безопаснее оставаться в Сан-Франциско со своим знахарем.

– Позвоню тебе, когда вернусь, – сказал Декер.

– Будь осторожен, – ответила Кетрин. – Слопай там за меня устрицу.

Как только стемнело, Скинк собрался в путь. Купальная шапочка, непромокаемый плащ, противомоскитная сеть, лампы, ласты, редуктор, резервуар для акваланга, нож, ружье для подводной охоты, и только напоказ – пара дешевых спиннингов. Р. Дж. Декер боялся, что лодочка затонет под этой тяжестью. Он, считал, что не было смысла тащить ночью камеры, на большом расстоянии тренога была бы бесполезной. Если его теория верна, Дики Локхарта не окажется нигде поблизости от озера.

Прежде чем нагрузить лодку и оттолкнуться, они убедились, что были одни у причала. Ночь была прохладная, и северный ветерок покусывал щеки и нос Декера. Скинк у дросселя, казалось, не страдал от холода и был безмятежен в своих солнцезащитных очках. Казалось, он знает, куда направляется. Он двигался вдоль извилистого бетонного серпантина 1-55, который утопал в болотистой низине и был посажен на огромные бетонные подпорки. Столбы, подпиравшие шоссе, были круглыми и гладкими, огромными, как секвойи, но они были здесь неуместны: машины, которые неслись поверху, грубо нарушали туманный покой болот.

Через двадцать минут Скинк заглушил мотор.

– Предпочитаю весла, – сказал Скинк, хотя в лодке их не было. – С веслами услышать можно гораздо больше.

Р. Дж. Декер понимал, о чем он говорит. Отражаясь от столбов, по воде передавался звук мужских голосов, обрывки разговоров, доносимые ветром взрывы низкого смеха.

– Давай немного подрейфуем, – предложил Скинк. Он взял одну из удочек и сделал несколько пустых бросков. Темнота сгущалась, и озеро посерело. Скинк навострил уши, прислушиваясь к обрывкам речи с другой лодки.

– Мне кажется, я их вижу, – сказал Декер. Кудрявые, разбегавшиеся в стороны, тонкие как булавочный укол, лучи света.

– У них фонарь Коулмана, – сказал Скинк. – Они, самое меньшее, в двухстах ярдах.