— Я вроде как знаю, что происходит между тобой и тупыми гребаными "Звездами", но я просто хочу повторить, что ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Я ненавижу этот город, и я знаю, каково это — не вырасти в нем. Мы видим это не так, как другие, все манипуляции и полное дерьмо показывают, что это за город.

Его слова вертятся у меня в голове. Я никогда не думала, что другие будут смотреть на вещи так, как я. Вся ложь, секреты и приказы естественны для людей, которые всю свою жизнь ходят в розовых очках.

— Спасибо, Райан. — Я благодарно улыбаюсь ему, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Прямо сейчас я чувствую себя застрявшей между молотом и наковальней.

Я знаю, что должна уйти, и мне нужно составить план, но я хочу провести еще один день в пузыре, который является домом Бетани, притворяясь, что внешнего мира не существует. Когда я сбегу, я снова буду совсем одна.

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я захожу в свою комнату и закрываю за собой дверь, в то время как мой телефон вибрирует на тумбочке. Как бы мне ни хотелось ни с кем разговаривать, я не могу удержаться и смотрю, от кого это, и нахожу три новых текстовых сообщения от Чарли.

Чарли: Пожалуйста, вернись, Иден. Я скучаю по тебе.

Чарли: Никто не говорит мне, где ты. Пожалуйста, ты можешь просто сообщить мне, что ты в безопасности?

Чарли: Я порвала с Арчи. Я ждала, чтобы сказать тебе, но подумала, ты должна знать, что я не в согласна со всем этим.

Черт.

Теперь я и для нее все порчу. Как мне удается всегда все портить, даже когда я изо всех сил стараюсь этого не делать?

Три

КСАВЬЕ

Шум и суета в "У Пита" никак не улучшают мое психическое состояние. Смеющиеся люди, плачущие дети и звяканье кастрюль раздражают меня до чертиков. Я хочу заорать во всю глотку, чтобы каждый ублюдок убрался, чтобы я мог подумать. Подумать в тишине, без всего этого шума и отвлекающих факторов.

Сидя в нашей обычной кабинке, я пытаюсь подавить свое раздражение, вспоминая, когда мы были здесь в последний раз. Иден сидела напротив меня, отвечая на звонок своей мамы, которая предупреждала ее о Найтах. Про меня. Мою мать. Мою семью. Она почти не колебалась, игнорируя предупреждения своей матери, и в то время это что-то всколыхнуло во мне.

И что я сделал? Я обосрал все это. Я разнес все это по кусочкам, прежде чем смог понять, что я чувствую. Ей следовало послушать свою гребаную мать. В конце концов, я дитя своей матери.

— Три стакана воды и по двойной порции блинчиков для каждого из вас. Ты уверен, что ничего не хочешь, Ксавье? — Спрашивает Линда, ставя нашу еду на стол, отрывая меня от моих мыслей.

Я качаю головой. — Я в порядке. Спасибо, Линда, — бормочу я, протягивая руку за водой, и от меня не ускользает беспокойство, написанное на ее лице, когда ее голубые глаза пристально смотрят на меня, когда она хмурится.

— Не беспокойся об этом, Линда. Он корит себя за то, что был абсолютным мудаком. Он переживет это. Он всегда так делает. Не так ли, Найт? — Подначивает Тобиас, прежде чем с самодовольным видом запихнуть в рот пропитанный сиропом блинчик. Я не отвечаю, так как не могу найти достаточно веских аргументов, чтобы остаться в стороне.

Прочищая горло, Линда взъерошивает свои короткие светлые волосы, стрижка "пикси" делает ее по меньшей мере на десять лет моложе своих лет.

— Ну, ты же знаешь, я всегда здесь, если тебе нужно поговорить, но я очень надеюсь, что это не связано с той симпатичной блондинкой Иден. Она мне нравится. — Я уже видела боль в ее глазах. Нам не нужно ничего добавлять к этому, не так ли?

Она неторопливо уходит, не осознавая, какой удар нанесла мне своими словами, но я ничего не делаю, ничего не говорю.

Хантер продолжает смотреть в свою тарелку, ничего не предлагая к разговору, но, по крайней мере, он не бросается оскорблениями в мою сторону, хотя его молчание никогда не является хорошим знаком.

Входная дверь распахивается, стекло вибрирует, когда смех и крики наполняют всю закусочную, и гогот, который я слышу, точно говорит мне, кто это — КитКат и Рокси. Отлично.

— О, смотри, твоя новая девушка здесь, — усмехается Хантер, наконец нарушая молчание, и я отмахиваюсь от него, когда делаю глоток воды. Мне не нравится, как он говорит, твоя девушка, а не наша девушка, как он говорил про Иден, и это чувствуется, как еще один удар в живот.

— Что случилось, Ксан, не нравится правда? Разве ты не заявил на нее права на вечеринке в эти выходные? Помнишь, когда ты осуществил свой дерьмовый план, не обсудив его ни с кем из нас? — Добавляет Тобиас, тыча вилкой в мою сторону, чтобы донести свою мысль, и я вздыхаю.

— Мы это уже обсуждали, — возражаю я, но это только заставляет его усмехнуться. Прежде чем он успевает ответить, хихиканье становится громче, поскольку прибывает гребаная вечеринка во главе с двумя худшими золотоискательницами в городе.

— Ксавьер, детка, ты снова избегаешь меня в школе. Мне это не нравится, — поет Рокси, опускаясь ко мне на колени с едва прикрытыми сиськами и задравшейся до бедер юбкой. Я пристально смотрю на нее, прежде чем оттолкнуть от себя, и почти смеюсь над ее комичным выражением лица, когда она падает задницей вперед на пол, при этом с ее губ срывается вскрик.

Закусочная вокруг нас затихает, когда другие посетители бросают взгляды в нашу сторону, а точнее, в сторону Рокси. Она распластана на полу в мини-юбке, задранной до талии, из-под которой видны трусики, а укороченный топ почти обнажает ее сиськи. Она представляет собой настоящее зрелище.

— Ксавьер, — скулит она, в то же самое время, что и КитКат, но парни с ними только хихикают, что меня не удивляет. Билли и его друзья по футбольной команде не входят в наш ближний круг по веской причине.

— Отвали, — рычу я, не глядя, как КитКат помогает Рокси подняться на ноги, прежде чем она кладет свои ладони на стол.

Я собираюсь ответить, но Хантер опережает меня. — Ты что, блядь, не понимаешь намека? — он рычит с огнем в глазах, в нем нарастают раздражение и злость. Редко можно увидеть Хантера в таком состоянии, но все знают, что в их интересах отвалить к чертовой матери.

Я безжалостен в повседневной жизни, в то время как Хантер сдерживает весь свой гнев, пока не становится слишком поздно, а Тобиас… ну, Тобиас отыгрывается беспощадными шутками и оскорблениями, когда это необходимо, но я не думаю, что когда-либо видел, чтобы он набрасывался раньше.

Не говоря ни слова, они все хмуро отходят к столику на другой стороне закусочной, где их ждет Линда, твердо сохраняя хмурый вид, но я отворачиваюсь от них, не предлагая этой группе больше своего внимания.

— Что случилось, Ксавье? Неприятности в раю? — Тобиас насмехается, отодвигая пустую тарелку с невинным выражением лица.

Я качаю головой. — Ты ведешь себя как придурок. Если ты так сильно хочешь Иден, я тебя не останавливаю, — выдавливаю я, заставляя его прищуриться.

— Ты что, блядь, совсем тупой? Мы держимся вместе, брат. До конца. Это скорее твой девиз, чем наш, — выплевывает он, прежде чем усмехнуться. — Просто меня немного бесит, что ты застелил эту кровать, Ксавье, и теперь нам всем, блядь, приходится в ней лежать. — Он свирепо смотрит на меня, его челюсть сжата.

— Разве это не правда, — бормочет Хантер, и мои руки сжимаются в кулаки на коленях, когда я замечаю неприкрытые эмоции, написанные на их лицах.

— Я не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать.

— В этом-то и проблема, Ксавье. На самом деле я не хочу, чтобы ты нес какую-то чушь. Каждый раз, когда ты это делаешь, все становится только хуже. — Он ударяет кулаком по столу, гремя посудой и расплескивая воду из стаканов. — Все всегда решалось группой, командным планом, но твоя мать сказала прыгать, и ты спросил, как высоко, — продолжает Хантер.