Противник отвлекся от бегущих, переключая огонь на засевших у памятника моряков. Урути вновь успевала ткнуться носом в мостовую раньше, чем ей в лоб прилетела пуля меткого десантника. Интересно, сколько раз ей ещё повезет? Нужно, чтобы хотя бы ещё пару раз. Иначе до Дома Профсоюзов им не добраться.

У памятника уже стало тесно. Здесь собралось более пяти десятков человек. Чтобы не началась давка, нужно было двигаться дальше. Среди подошедших был Санчес. Он с ещё одним пехотинцем волочил пулемет.

-Мичман решил, что ему достаточно двоих, а вот вам без этой штуки не обойтись, - Санчес сплюнул на тротуар слюной, грязно-серой от сбиваемой пулями штукатурки, и счастливо улыбнулся. На его шее рыцарской цепью висели пулеметные ленты, - только это всё, что осталось, - кивнул он на ленты, - особо не разгуляешься.

-Значит, стреляйте экономно, - пожала плечами Лаура, стараясь не выдать охватившее её отчаяние. Если кончатся патроны, значит это конец. Даже если они захватят чертов дом, без патронов им не продержаться до подхода подмоги. Вот только её бойцам об этом знать не следует. Они молодцы и дерутся достойно, даром, что большинство из них служило на линкорах ни с кем не воюющего флота.

- Санчес, оставляй себе десяток людей и прикрывай нас. Остальные за мной! - Последний рывок. До дверей Дома Профсоюзов какой-то десяток метров. - За мной!

Снова свист пуль и крик “свобода”, несущийся из пяти десятков глоток. За спиной затарахтел пулемет Санчеса, пытающегося прикрыть их насколько возможно. А вот и родной красный кирпич. Двери центрального входа закрыты, возиться с запорами нет времени, Лаура подбежала к ближайшему окну и ударила со всей силы по стеклу рукояткой тяжелого револьвера.

-Подсади, - рявкнула она ближайшему матросу. Миг - и она оказывается внутри первого этажа. Секундная перебежка к двери, привычные манипуляции с замками - и двери открыты. Ликующая толпа бойцов начинает заполнять собой пространство первого этажа.

-Рассредоточиться! - командует Лаура, - одно отделение - проверить здание, обыскать комнату за комнатой. Второе отделение - первый этаж. Держите двери и впускайте наших. Остальные за мной!

Она расставила стрелков на втором и третьем этажах, согласовывая с командирами отделений сектора обстрела. Из окон третьего этажа было хорошо видно и залегшего под постаментом Санчеса с его людьми, и дом Обрадора у выхода из Переулка Прядильщиков. Было видно и остальных бойцов её храброго отряда, прячущихся за автомобилями и перевернутым трамваем, залегших у самого пешеходного тротуара, потерявших сознание, раненых и мёртвых. Теперь нужно было придумать, как их всех вытащить. Перестрелка на время стихла. У неё появилось время, чтобы подумать.

Солнце медленно плыло к краю горизонта. Через несколько часов уже должны были начаться сумерки, а Лазаров так и не нашёл в разгромленной деревне ничего стоящего. Что, впрочем было и не удивительно, если учесть, что большая часть деревни на данный момент представляла из себя усыпанные пулеметными гильзами дымящиеся развалины. После осмотра очередной обгоревшей хаты к Богдану подошел Ребражевский, уже закончивший порученный ему осмотр палаточного лагеря.

- Пора бы возвращаться в Ичитьевк, - сказал он, - с наступлением темноты эти дикари могут вновь вылезти из леса. Ну или, как минимум, начать постреливать по нам с опушки. После наших с вами подвигов было бы просто глупо словить сейчас пулю, вы так не считаете, Богдан?

-Для первопроходца-завоевателя вы не слишком-то храбры, Тодор, - ухмыльнулся сопровождавший Ребражевского Димов. - Если бы от осмотра был какой-то толк, лично меня бы пули не остановили. Вот только ни черта здесь нет. Ни складов оружия, ни следов пленных. Да что там, скотины, которая у них тут обычно на окраине паслась, нигде сейчас не видно. Вы, Богдан, наверняка уже успели удивиться пустым погребам в домам. И если подумать, то это логично. Дикари не дураки, они понимали, что придется прятаться от карательного рейда, который наши рано или поздно устроили бы.

-Вы, кажется, уже упоминали убежища дикарей в лесу Ян, - посмотрел на жандарма Лазаров, - думаете, всё интересное у них там?

-А больше и негде, - пожал плечами Димов, - только вот в лес залезть у нас точно не получится. Лично я не представляю, как малютки господина Ребражевского будут летать среди веток и древесных стволов. А без них мы беспомощны.

-Да, - грустно согласился Ребражевский, - Будь проклята моя лень, из-за которой я до сих пор не закончил своих сухопутных автоматов. Представляете, господа? Эдакие механические люди! Только сильнее, да и, чего уж тут говорить, сильно прочнее нас с вами. Каждый из них мог бы тащить пулемет, да и припасов к нему не меньше, чем мои летающие малютки! Представляете, что можно было бы сейчас устроить? Чертовых дикарей не спас бы их жалкий лес!

-Это все конечно хорошо, - хмыкнул Лазаров, - только вот сухопутных автоматов у вас всё равно нет. Давайте лучше подумаем о том, что мы реально можем сейчас сделать.

- Мы можем вызвать из Ичитьевска драгун. - Быстро откликнулся Ребражевский, - они как раз успеют прискакать сюда до темноты, а утром можно начать наступление. Дикарей, конечно, больше, но драгунам будет достаточно указать места скопления их землянок и я “Ловящий” тут же их разнесёт! Напомню, что у моего дирижабля есть не только летающие автоматы, но и отличная артиллерия!

Богдан выразительно вздохнул и посмотрел на Димова.

- У вас есть предложения, Ян?

- Можно попробовать переговоры, - пожал тот плечами. - Не согласятся разговаривать, обстреляем лес из орудий “Ловящего”, и снова предложим переговоры. Но вообще, они уже сейчас должны согласится. Мы четко показали, что сила на нашей стороне. В такой ситуации эрзины всегда идут на сотрудничество. Я вам это уже рассказывал, Богдан. Тогда, на складе.

- Переговоры, - протянул Богдан, словно пробуя слово на вкус, - а как вы это себе представляете, Димов? Мы сходим на опушку и покричим, что готовы разговаривать?

-Ну прям кричать то не стоит. Выйдем на опушку, постоим. Нас или подстрелят, или выйдут разговаривать. В любом случае дальше мы уже будем знать, что делать. - Димов зловеще улыбнулся.

-Господа, - подал голос Ребражевский, - я думаю, такой риск абсолютно не нужен. У меня, кажется, есть идея получше.

-Жители деревни Сагил! - громкоговорители, недавно установленные на “Ловящего”, надсадно хрипели, придавая дополнительную суровость голосу Ребражевского, зачитывавшего по бумажке составленный Лазаровым ультиматум, - до наступления темноты вам предписывается сдать все находящееся в вашем распоряжении огнестрельное оружие и выдать глав мятежа законным представителям Склавийского Государства. Также вам предписывается в течении двух часов избрать своего представителя для ведения переговоров о прекращении мятежа и восстановления пострадавшего в ходе подавления мятежа посёлка. В случае невыполнения предписания, в целях ликвидации сохранивших свою боеспособность банд мятежников, армия Склавийского Государства будет вынуждена начать обстрел лесного массива, прилегающего к посёлку Сагил.

Сам дирижабль грозно нависал над деревней. Лазаров надеялся, что открытые орудийные порты придадут дополнительную серьезность их составленному на коленке ультиматуму.

-Жители деревни Сагил, - начал Ребражевский по второму кругу.

Лазаров вздохнул. Мысль, что ему придется ждать ответа эрзин до самого заката, вгоняла его в тоску. Конечно, Лазаров, как всякий следователь, давно привык к ожиданию. Ничто в его ремесле не делалось быстро. Слежка, допросы, длинные рапорты начальству - всё это занимало ничтожно малое время его работы. Большую часть времени он просто ждал результата ранее выполненных действий. Но за свою долгую карьеру Лазаров привык ждать в комфорте. Хотя бы в комфорте провинциальной гостинницы или, хотя бы, рабочего кабинета. А здесь, посреди сгоревшей деревни, даже и сесть-то было не на что, кроме складных табуретов, взятых им и Димовым с дирижабля. Уйти на дирижабль было нельзя - наблюдатели эрзинов должны были их видеть. Ведь одно дело отправится говорить с парящей в небесах громадиной, из которой гремит на всю округу электронный голос динамиков, и совсем другое дело - встретится с парой людей в мундирах, смиренно ждущих жителей деревне Сагил посреди этой самой разрушенной деревни. Поэтому Лазарову оставалось лишь страдать от свалившихся на его голову лишений и ждать вечера. С наступлением сумерек они с Димовым должны были вернуться на дирижабль вне зависимости от результатов переговоров.