- Матрос! - Урути выхватила взглядом самого крупного из оставшихся под её командованием моряков. - Вынеси вон ту дверь, живо!

Пары ударов прикладом хватило, чтобы перед Лаурой открылся путь к отступлению. Верный свисток был при ней, и она дунула в него так, что уши заложило. Два свистка - прописанная в уставе команда на отступление. Взводы Обрадора и Санчеса начали оттягиваться к основному отряду.

-Гутьерес! Выводи взвод на Улицу Овцы. Займите там позицию и ждите нас, - матрос кивнул. Его люди быстро исчезли за выломанной дверью. Следом за ним Лаура отправила ещё один взвод и третий пулемет, потом - раненых. Люди отступали организованно без малейших признаков паники. Они всё ещё доверяли ей. И она их не подведёт.

Улица Овцы встретила Лауру зрелищем лежащих на мостовой многочисленных тел. Что-то около десятка. Все гражданские. Ни на ком не видно ран.

- Они живы, - сказал оказавшийся рядом Гутьерес. - Тут хозяйничали те, кто нас обстреливал на Сиснеросе. Поработали своими трещотками.

Как под раздачу попали гражданские? Или десантники вообще стреляют по всему подозрительному, не вдаваясь в детали? Впрочем, когда у тебя есть нелетальное чудо-оружие, наверное, можно позволить себе такую роскошь. Особенно если тебе плевать на местное население. Судя по прошедшей недавно бомбардировке, чужаки абсолютно не думали об асаньцах.

Пока генерал размышлял, солдаты привычно выстрилисьв колонну. Уже не по двое - по пятеро. В середине несли многочисленных жертв “трещоток”, матросы на флангах бдительно осматривали крыши в поисках противника. Здесь, на Овце, в таком порядке бежать будет ещё можно, но на Прядильщиков придется перестраиваться. Впрочем, до них ещё надо добежать.

В окно второго этажа высунулся машущий руками Обрадор. Машет, значит, все, кроме его взвода, уже на Овце. Можно двигаться дальше. Лаура дунула в прижатый к губам свисток. Матросы начали очередной этап этого бесконечного забега.

Взвод Обрадора появился на улице Овцы, когда основной отряд уже упёрся в узкое горлышко Прядильщиков. Лаура командовала перестроением бойцов, краем уха слушая доклад мичмана.

-Они не стали нас преследовать. Отошли. Куда - не знаю, надеюсь, что не за артиллерией. Они нам и так порядком нагадили. У меня во взводе пятеро раненых. В остальном отряде ещё десятка два. И их же всех тащить!

Да, их всех придется тащить, а люди и так измотаны. Но ничего, до Площади Гражданина осталось чуть- чуть. Только бы им не стали мешать…

Но мешать им, разумеется, стали. На выходе из бутылочного горлышка их поджидала наскоро сделанная баррикада из пары автомобилей, за которой их уже ожидали десантники. По кладке древних домов Переулка Прядильщиков застучали пули - чужаки перешли от “трещоток” к более действенному оружию.

Первые четверо, выходящие из переулка, упали на землю, скошенные очередью. Остальные бросились кто на землю, кто под защиту подъездов, выходящих в переулок. На узкой улице тут же начался хаос, грозящий перерасти в панику.

-Отряд, стой! - заорала что есть мочи Урути, начисто забыв про имеющийся у неё свисток. Основная колонна грозила просто-напросто потоптать залегших под вражеским огнём парней на выходе из переулка. - Обрадор, выламывайте все двери, мне нужны выходящие на площадь окна этих двух домов. Берите все пулеметы и отгоните этих ублюдков от баррикады!

Мичман кивнул. Приклады врезались в неподатливую древесину подъездных дверей. Завизжали прячущиеся в своих квартирах гражданские. Через несколько минут смолкшая было перестрелка вновь взорвалась какофонией винтовочных и пулеметных выстрелов. Почти сразу к пулеметам присоединились гранаты - одна, две, пять. И откуда их у моряков столько? Вопль мичманского свистка означал, что путь свободен.

-Пошли, пошли, - торопила Урути скопившихся в переулке моряков. Новые десантники - это только вопрос времени.

Первое, что Лаура, увидела, выбегая, это матросов, облепивших коричневые фигуры, разбросанные взрывами и теперь пытающиеся встать. Мелькали штыки и приклады, звучали одиночные выстрелы. Коричневые едва сопротивлялись, вяло отмахиваясь от штыков бронированными руками. Видно, сказывалась контузия от взрывов. Но то, что эти ублюдки двигались после взрыва гранаты, само по себе было удивительно. Да, для некоторых прамских Гениев создать подобную броню легче, чем плюнуть. Вот только масштабы производства Гениев - один комплект, ну два, от силы десяток. Поэтому, собственно, прамцы и не делают индивидуальную броню, предпочитая обвешанные пушками огромные шагающие машины. Если уж делать оружие, то такое, чтобы её вмешательство могло полностью изменить расклад боя. Вот как те же “индюки”. Да, сейчас бы ей не помешала парочка шагоходов…

Не время мечтать. Лаура оторвалась от забиваемых прикладами чужаков, осматривая открывшуюся взору площадь. Остановившиеся автомобили, сошедший с рельсов и завалившийся набок трамвай. К закопченным стенам полуразрушенных домов жались перебегающие площадь немногочисленные гражданские. Буквально чудом уцелел от бомбардировок стоявший в центре площади Памятник Джирапозскому Гражданину - последнее творение Альфонсо Моски, которое он спроектировал, узнав о провозглашении Независимости Джирапозы, уже будучи глубоким стариком. Не иначе как сам Альфонсо из небесных чертогов приглядывал за своим детищем. Слева от памятника находился Дом Профсоюзов. Пилоты, бомбардирующие площадь, явно схалтурили - Дом Профсоюзов уцелел так же, как и творение Моски. Всё-таки они дошли. Теперь оставался последний рывок.

Урути заметила фигуру на крыше Дома и успела пригнуться. Пуля чиркнула над её головой и вошла в стену дома за спиной Лауры.

Десантники, спасшиеся от штыков и прикладов отряда Урути, сгруппировались на крышах стоящих вокруг площади домов, лихо запрыгивая на них с помощью своих ранцев. Скоординированный огонь почти пяти десятков стволов прижал моряков к серому камню мостовой. В ответ забили пулеметы Обрадора, отвлекая десантников от идущей на прорыв Урути.

- К Дому! Бегом! - закричала Лаура.

- Да здравствует Республика! - рявкнул поднимающийся с камней мостовой рослый моряк.

- За Свободу! - заорали сразу несколько поднявшихся в полный рост матросов.

- За Свободу! - Урути повернулась к отряду, указывая стволом револьвера на трехэтажную краснокирпичную громаду. - Свобода или смерть - вперед!

Она бросилась бежать, чувствуя за своей спиной тяжелое дыхание моряков. Двери центрального входа были всё ближе. Над головой свистели пули. Свои или чужие - не разобрать. Когда пуль стало слишком много, Лаура нырнула за ближайшую преграду - постамент Памятника Гражданина. По камню статуи тут же чиркнула пуля. Следом ещё одна. К генералу присоединились бежавшие за ней моряки. Их оказалось не так уж много. Всего лишь пара десятков. Кто-то ещё бежал, кто-то залег, вновь накрываемый валом летящих с крыш пуль, кто-то рухнул на мостовую, чтобы уже не подняться. Противник стрелял с крыши четырёхэтажного белого здания с белоснежными колоннами с позолоченными капителями. Торговый центр “Элефант”. “Самый роскошный магазин на континенте”- так звучал слоган, придуманный ещё лисабскими бизнесменами. Огромные стрельчатые окна, золочёные вывески известных брендов, улыбающиеся с плакатов роскошные женщины... И шквал пуль, летящих в бегущих по площади моряков. Обрадор в это время занят другой крышей, и гадов никто не сдерживал. Ну, это поправимо.

-Взвод! Цельсь! - сколько у неё винтовок? Два десятка. Чтобы отвлечь внимание, хватит. Урон этим гадам она вряд ли нанесет, особенно учитывая их проклятые бронекостюмы.

-Залп! Залп! Залп! - усталые руки дергают тугие затворы винтовок, загоняя пули в стволы с максимально возможной скоростью. Сама Урути, занятая командами, не стреляла. Револьвер она использовала как указку, задавая им направление выстрела.

- Балкон у левого края дома! Залп! Крыша! Центр дома! Залп!

На белом фоне стен прекрасно видно летящую вниз коричневую фигуру. Хоть одного, но они достали! Отлично!