– Я рад, что ты снова начал доверять себе, мой мальчик.

Повернувшись к капитану, Чарльз жестом показал ему, что можно отчаливать. Они с Диконом останутся вместе. Впервые за много лет Чарльз почувствовал себя целеустремленным, сильным и обновленным.

Однако сняться с якоря баркасу так и не пришлось. Едва рассвело и на горизонте показались суда Армады, которые выстроились огромным темным крестом, растянувшимся на семь миль, раздались орудийные залпы. Английские корабли атаковали Армаду с тыла. Туманная дымка закрывала картину боя, поэтому Чарльз, к сожалению, не мог точно определить, на чьей стороне перевес. Не в силах ничему помочь, страдая оттого, что не может принять участие в битве, Чарльз весь день наблюдал это первое столкновение между англичанами и испанцами, в то время как Дикон, напустив на себя безразличие, спал на нижней палубе.

К вечеру никто не одержал решительной победы. Обе стороны понесли потери, но ни одно судно не было захвачено противником. Битва закончилась, и Армада поплыла на восток, а баркас, снявшись с якоря, бросился ее догонять. Уже в полной темноте они причалили к борту корабля «Сан-Сальвадор», откуда их приветствовали радостными криками. Сомнений не оставалось – боеприпасы были испанцам очень нужны.

В течение последующих нескольких часов Чарльз вместе с другими перегружал бочонки и мешки в трюм этого корабля. Перенеся последний бочонок, он задержался в трюме, пережидая, когда все остальные поднимутся на палубу.

– Пора отплывать, – услышал он голос капитана баркаса. – Все, кто возвращается, переходите к нам на борт.

Чарльз понял, что настало время действовать. Не раздумывая, он пробил дырку в бочонке, высыпал на пол порох широкой длинной дорожкой и поджег его.

Вернувшись на палубу, Чарльз обнаружил, что все уже спустились с корабля и только Дикон ждет его. Он поспешно отвязал канат и уже собирался бросить его в баркас, но в этот момент его остановил пронзительный крик.

– Чарльз! – кричала женщина. – О, Чарльз, наконец-то это ты!

Он обернулся и увидел Инес. Годы не коснулись ее пышной знойной красоты. Радостно смеясь, она бежала по палубе, протягивая к нему руки.

У Чарльза все внутри перевернулось. Он знал, что пороховая дорожка быстро укорачивается, и не мог допустить, чтобы эта женщина погибла из-за него. Не в силах думать ни о чем другом, он бросился навстречу Инес, но чьи-то сильные руки схватили его за плечи и толкнули за борт. Уже оказавшись в воде, он услышал, что воздух потряс чудовищный взрыв.

Фрэнсис всю ночь не могла заснуть, мучаясь от неизвестности. Чтобы успокоиться, она присела к письменному столу и сочинила еще несколько посланий Парме, подписывая их на этот раз инициалами «МС» – Медина Сидония. В одном из этих писем она велела Парме погрузить всю свою армию на баржи и выйти в море, чтобы атаковать английский флот, – предприятие совершенно немыслимое, поскольку баржи Пармы были способны плавать только по каналам Нидерландов. В другом письме Медина Сидония приказывал Парме захватить остров Уайт и ждать Армаду там. Этот приказ тоже был невыполним – у Пармы не было кораблей, которые могли бы доплыть до Уайта, не говоря уже о том, что его суда никоим образом не могли принять участия в сражении.

Фрэнсис писала по-испански мелкими буквами, чтобы никто не мог заподозрить подделку. Она полагалась на изобретательность капитана в Остенде, который доставит письма Парме различными путями, так что подлинность их не будет подлежать сомнению. Если Парма получит эти письма, он наверняка посчитает Медину Сидония сумасшедшим и не будет выполнять никакие его приказания.

Солнце только показалось из-за горизонта, когда она отправила свои послания, и уже собиралась покормить остальных птиц, но тут еще один почтовый голубь постучался в дверцу. Фрэнсис поспешно отвязала от его ноги бумажку. «Немедленно приезжайте в Веймут, – гласило письмо. – Чарльз Кавендиш тяжело ранен и хочет видеть вас».

У Фрэнсис потемнело в глазах. Боже, Чарльз тяжело ранен! Успеет ли она застать его в живых?

Разбудив мальчиков, она поручила им почтовых и охотничьих птиц, поцеловала обоих на прощание и одна отправилась в Веймут.

Чарльз со стоном поднял голову. Они чуть было не утонули после взрыва на «Сан-Сальвадоре». Только благодаря силе духа ему удалось отплыть от пылающего корабля, при этом он тянул за собой не умеющего плавать Дикона. Люди с баркаса вытащили их из бурных и холодных морских волн и подняли на борт.

Охваченный внезапным страхом, Чарльз дотронулся до плеча лежавшего рядом Дикона.

– Дикон, как ты?

Ответа не было. Его друг сильно наглотался воды, и Чарльз беспокоился за его жизнь.

Его друг… Как он мог сомневаться в нем?! Чарльз приложил ухо к груди Дикона. Видит бог, он не может потерять его сейчас! Наконец Дикон слабо застонал, и Чарльз в изнеможении откинулся на соломенный тюфяк.

– Чарльз, – услышал он тихий шепот.

– Я здесь. Ты можешь дышать?

– Да. – Дикон говорил с видимым трудом. – Мне нужно многое объяснить тебе. Я несколько недель сотрудничал с испанцами, потому что…

– Да, я знаю, – перебил его Чарльз. – Не надо сейчас говорить. Теперь я понимаю, как попадали в Лалуорт сведения об испанцах и утекали кое-какие наши сведения. Это была с твоей стороны разумная сделка.

– Я должен был завоевать их доверие, – тяжело вздохнул Дикон, – иначе моя затея не удалась бы.

– Я все понимаю и ценю твой поступок. Ты готов был пожертвовать нашими добрыми отношениями ради интересов страны. – Чарльз положил руку на плечо старика. – Это, должно быть, очень тяжело, когда не имеешь возможности рассказать обо всем.

– Да. – Дикон закашлялся, и дыхание его стало полегче. – Я с тоской думал о том, что причиню тебе боль. Но к тому времени у тебя появилась Фрэнсис. Я знал, что она поможет тебе. Она хорошая женщина и очень умно придумала срывать замыслы врага с помощью ложных донесений. И ты знаешь, она ведь догадывалась, что я только притворяюсь пьяным…

– Каким образом?

– Я должен был в таверне оставаться трезвым, а для того, чтобы от меня разило, как из бочки, я проливал спиртное на свою одежду. – Он грустно улыбнулся. – Баронесса однажды захотела выстирать мою рубашку, и я вынужден был снова залить ее. Так вот, твоя жена заметила, что рубашка мокрая. Я понял это по ее лицу.

Чарльз улыбнулся.

– Она многое замечает. Я полюбил ее за это с самого начала. А теперь постарайся поспать. Завтра нам должно хватить сил на то, чтобы прийти на помощь Фрэнсис.

Стоя на пороге маленького домика в Веймуте, Фрэнсис с удивлением смотрела на человека, который открыл ей дверь. Он больше походил на тюремщика, чем на врача. Тем не менее это был именно тот дом, о котором говорилось в письме.

– Насколько я понимаю, сэр, у вас тут раненый. Могу я взглянуть на него?

Мужчина распахнул дверь пошире, отступил в сторону, и Фрэнсис шагнула внутрь. После яркого света снаружи в комнате с зашторенными окнами невозможно было ничего рассмотреть. Но когда глаза Фрэнсис привыкли к полумраку, она увидела, что в углу на кровати действительно кто-то лежит.

– Чарльз!

Призвав на помощь все свое мужество, Фрэнсис бросилась туда, наклонилась над кроватью – и тотчас отшатнулась в ужасе.

На нее смотрела женщина с чудовищно обезображенным лицом. Одна сторона его была покрыта страшными волдырями, половина волос сгорела.

Фрэнсис с криком вскочила, но в ту же секунду чьи-то железные руки обхватили ее сзади.

– Ведите себя тихо, вам же будет лучше, – раздался знакомый голос.

Фрэнсис не понадобилось даже оборачиваться, чтобы узнать сэра Хэмфри Перкинса.

Но в таком случае женщина, которая смотрела на нее с кровати горящими глазами, могла быть только Инес дель Кальвадос! Она явилась сюда, чтобы отнять у нее мужа…