Когда он вошел в большую общую комнату таверны «Голова пони», там клубился табачный дым, посетители сидели за грубо сколоченными столами, кое-кто стоял у камина. Хозяин таверны суетливо поспешил ему навстречу, вытирая руки о залитый пивом передник, и радушно приветствовал его.

Чарльз принял из рук хозяина кружку пива и уселся на скамью, откуда мог слышать разговоры нескольких ополченцев. Певец кончил настраивать свою лютню и запел патриотическую балладу о разгроме Армады. Чарльз делал вид, что заинтересован представлением, в то же время рассматривая посетителей.

Через некоторое время к нему снова подошел хозяин таверны.

– Барон, я очень рад, что вы заглянули сегодня, потому что мне нужно поговорить с вами. – Хозяин заглянул в кружку Чарльза, чтобы убедиться, не требуется ли долить туда пива. – Мне кажется, вам стоит обратить внимание на вашего друга. В последнее время он приходит сюда каждый вечер и слишком много вливает в себя. Раньше за ним такого не водилось.

Чарльз вопросительно поднял брови, не догадываясь, кого имеет в виду хозяин, и тот кивком головы показал в полутемный угол. Там сидел мастер Дикон, откинув назад голову и приоткрыв рот, из которого вырывался громкий храп. Чарльз, пораженный, уставился на него. Он никогда не видел, чтобы старик так напивался.

– Неужели это он от пива? – спросил Чарльз, не веря своим глазам.

– Нет, он предпочитает более крепкие напитки, если вы меня понимаете.

Хозяин заспешил к другому посетителю, требовавшему пива, а Чарльз, тяжело вздохнув, подошел к Дикону. Ну почему все складывается так плохо? Со дня на день произойдет вторжение испанцев, Фрэнсис в отчаянии от утраты имения, а теперь он видит своего лучшего друга пьяным, в этой жалкой таверне…

Он наклонился и потряс мастера за плечо. Дикон приподнял голову, приоткрыл мутные глаза и улыбнулся Чарльзу.

– А, парень, ты пришел забрать меня домой?

Чарльз невольно отшатнулся – его обдал запах перегара. Огорченный до глубины души, он поставил Дикона на ноги и повел к дверям. Посетители дружески кивали Дикону, а он, спотыкаясь и всей тяжестью повиснув на руке Чарльза, ухмылялся и кивал им в ответ. Видно было, что его состояние никого здесь не удивляет. Никого, кроме Чарльза…

Когда они уже добрались до двери, Чарльз оглянулся и вдруг увидел шустрого паренька, который вышел из кухни и присоединился к тем, кто стоял у камина. Это был Луи!

Гнев охватил Чарльза. Какую еще пакость приготовила ему судьба?! Пребывая в смятении, он с трудом дотащил Дикона до его дома, и тот, явно не испытывая никакого раскаяния, свалился на кровать и заснул, как только голова его коснулась подушки.

Чарльз упал на стул и закрыл лицо руками. Друг его всегда словно бы излучал опытность и мудрость. Большую часть своей жизни Чарльз полагался на эту мудрость.

– Нет, не может быть, я в это не верю! – громко шептал он, чувствуя, что сердце его разрывается от боли. – Не предавай меня! Не предавай меня особенно теперь, когда я так нуждаюсь в твоей поддержке…

Ответом ему было только курлыканье голубей за стеной.

Чарльз встал и расправил плечи. Со стариком он поговорит утром, а сейчас ему предстоит самое неприятное: он должен наказать Луи. Фрэнсис, конечно, будет очень расстроена, но он не отступится от того, что считает правильным.

– Луи, ты был сегодня в таверне? – с порога спросил Чарльз, входя в гостиную.

Фрэнсис, сидевшая у камина, вздрогнула и в испуге уставилась на мальчика, который встал с дивана и посмотрел Чарльзу прямо в глаза.

– Да, барон Милборн, но у меня для этого была серьезная причина. Клянусь вам.

– Какие могут быть причины, чтобы нарушать данное слово?!

Чарльз был огорчен больше, чем сам мог предположить. Краем глаза он увидел, что у Фрэнсис дрожат губы, хотя она и сдерживает слезы. Но она, конечно же, заплачет, когда он объявит свой приговор. Чарльз надеялся, что противоречить ему Фрэнсис все же не станет, поскольку в данном случае Луи, несомненно, заслужил строгое наказание. Нарушать данное слово в доме Кавендишей всегда считалось серьезным преступлением. Это было единственное прегрешение, за которое его и братьев пороли, когда они немного подросли. После чего они быстро поняли, что слово надо держать.

– Луи, я надеюсь, ты согласен, что заслужил серьезное наказание?

– А ты не хочешь узнать причину? – вмешалась Фрэнсис.

Чарльз сердито взглянул на нее. Разумеется, он был бы очень рад узнать, что у мальчика действительно существовала серьезная причина для того, чтобы отправиться в таверну. И хотя он с трудом представлял себе, что могло бы оправдать такой поступок, Чарльз решил все-таки дать возможность объясниться.

– Так какова была причина?

Луи опустил глаза.

– Милорд, мне очень жаль, но я не могу сказать вам.

Чарльз сжал губы в тонкую линию.

– Я полагаю, тебе ясно, что ты не оставляешь мне другого выбора. Я не могу ограничиться легким наказанием, если ты отказываешься рассказывать мне, почему ты туда отправился.

– Я приму любое наказание, милорд.

– Только, ради бога, не бей его! – закричала Фрэнсис, хватая Чарльза за руку.

Чарльз понял, что спора не избежать. Он отослал Луи подождать на кухне и прикрыл дверь гостиной, приготовившись к схватке.

– Фрэнсис, Луи нарушил свое слово, – сказал он, стараясь быть убедительным.

– Да, я знаю, что он виноват. – Она умоляюще прижала руки к груди. – Но ты же можешь избрать какое-нибудь другое наказание. Любое! Пусть моет пол на кухне…

– Мой отец порол нас, когда мы нарушали свое слово, и мы хорошо усвоили его уроки. То, что было хорошо для меня и моих братьев, будет хорошо и для Луи.

– Но, Чарльз, почему ты не хочешь поверить, что у него была серьезная причина?

Чарльз нахмурился.

– Ты что же, думаешь, мне очень приятно наказывать его? Если ты знаешь, что это за причина, скажи мне.

– К сожалению, не знаю. Я хотела выяснить, но он очень скрытен.

– Вот видишь! У него есть секреты даже от тебя, а это никуда не годится.

Фрэнсис ничего не ответила. Ее вера в людей, которых она любила, была непоколебимой, и это принесло ей в жизни много горя. Чарльзу было очень жаль ее, но он не сомневался в своей правоте.

– Поднимись в спальню, – мягко сказал он. – Потом ты сможешь увидеть его.

Фрэнсис опустила голову, признавая свое поражение. Ей было нечего возразить, но она не могла смириться с тем, что он будет бить ребенка. Ей показалось, что между нею и Чарльзом разверзлась пропасть, которую невозможно преодолеть.

Она медленно прошла к двери, но на пороге обернулась, глаза ее сверкали.

– Я так сердита на тебя, Чарльз Кавендиш, что хотела бы… Я хотела бы не любить тебя!

Она резко отвернулась от него и выбежала из комнаты.

Слова Фрэнсис больно укололи Чарльза, но он не мог изменить своего решения. Взяв на себя воспитание Луи, он был твердо убежден, что необходимо быть строгим к мальчику для его же пользы.

Наломав за домом ивовых прутьев, Чарльз пришел на кухню и приказал Луи лечь на скамью. Он убеждал себя, что поступает правильно, но, когда розга свистнула и у мальчика вырвался невольный крик, Чарльзу стало так больно, словно это его ударили. Обругав себя за малодушие, он занес руку во второй раз и был поражен выражением лица мальчика.

Луи храбро ожидал следующего удара, с такой силой вцепившись в край скамьи, что суставы на руках побелели. Губы его дрожали, в глазах накипали слезы.

Чарльз собирался нанести ему десять ударов, но почувствовал, что не сможет. Черт побери, кто он такой, в конце концов, чтобы наказывать этого ребенка?! С проклятием, которое сотрясло стены, он сломал розгу о колено и со всей силой швырнул обломки в угол.

Луи обернулся к нему, на лице у него было написано удивление, смешанное со страхом.

– Ты не будешь выходить из дома в течение недели! – крикнул Чарльз. – И никаких больше дежурств по ночам у сигнального костра. Отправляйся в свою комнату и оставайся там!