Пятьдесят часов исследований тянулись невыносимо долго, но пролетели невероятно быстро. В конце концов все члены экспедиции собрались в салоне. Им нужно было поговорить, глядя друг другу в глаза, а не по интеркому. Корабль включил гравитацию, чтобы все могли спокойно и удобно рассесться вокруг стола. Возможно, в последний раз они устроились так удобно…

Эскер встал. Весь его облик дышал гордостью.

— Я готов сообщить о своем открытии, — сказал он.

— Первой это открытие сделала Великая Конфедерация, — пробормотал Медноруд, забыв приглушить громкость переводчика.

Лисса подумала, что в такой день, конечно, каждому хочется, чтобы его раса поучила заслуженную долю почестей, нравится ему или не нравится его правительство.

К ее удивлению, Эскер ответил довольно спокойно:

— Верно. И ваш народ вряд ли сделал это открытие недавно. Полагаю, ваш исследовательский корабль обнаружил феномен десять или двадцать лет назад. Правители, конечно, оценили потенциальные возможности открытия, но выжидали подходящего момента. Люди не умеют так хорошо хранить тайны.

«Может, твой триумф сделал тебя добрее? — подумала Лисса. — Если так — я рада за тебя, Эскер».

— И что это за потенциальные возможности? — спросил Вален.

— Я не знаю, — ответил физик. — И сузаянцы тоже не знают, иначе они не потратили бы столько усилий на исследования. — Он замолчал.

Его речь и поведение были довольно загадочными.

— Мы имеем дело с беспрецедентным явлением, крайне редким, если вообще не уникальным. Кто знает, какие возможности оно перед нами откроет? Вполне вероятно, те, о которых мы даже не подозревали. Может, мы познаем законы природы, неизвестные даже Предвестникам.

«И какие же технологии могут появиться в результате такого открытия? Какую мощь оно может даровать? — У Лиссы мороз пробежал по коже. — На службе добра или зла, спасения или гибели… Я не могу винить сузаянцев и их правительство за то, что они пожелали сохранить все это в тайне. Я тоже хотела бы, чтобы все это досталось только нам, людям».

— Скажите наконец, о чем идет речь? — не выдержала она.

Трое ассистентов Эскера нетерпеливо ерзали на месте. Они все знали, но Эскер запретил им говорить. То был момент его триумфа.

Посмотрев на Лиссу, физик ответил, тщательно подбирая слова:

— Я могу ответить вам, миледи, одной-единственной фразой. Две черные дыры движутся навстречу друг другу и неминуемо должны столкнуться.

Медноруд зашипел, а Вален тихонько присвистнул.

Черные дыры… Лисса порылась в памяти. Звезды в два-три раза больше Саннивы, с чрезвычайно высоким уровнем излучения, которые разъедают свою кору ядерным огнем и спустя несколько миллионов лет взрываются, превращаясь в сверхновые и на короткое время соперничая с целой галактикой. Потом остатки такой звезды сжимаются, но не превращаются в стабильную нейтронную звезду. Нет, масса звезды все еще огромна, сила гравитации преодолевает центробежные силы квантов, и сжатие продолжается до нулевого объема и бесконечной плотности. Хотя может показаться, что сжатие замедлилось и практически остановилось, понадобится целая вечность, чтобы звезда сжалась до конца. И тогда сила гравитации возрастает до такой степени, что звезда перестает излучать свет…

Лисса видела изображения нескольких черных дыр — снимки были сделаны как издалека, с космического корабля, так и с исследовательских зондов, подлетевших поближе. Только изображения — и все. Черных дыр, несомненно, миллиарды, но исследователи до сих пор обшарили только небольшую часть внешних областей галактики.

Да, действительно — это явление и удивительное, и ужасное. Черная дыра выглядит как абсолютно черная сфера размером с астероид — иногда она видна на небе, иногда не видна. Такая звезда захватывает материю из космоса. Если поблизости оказывается достаточно материи — например, туманность или, чаще, какое-нибудь солнце, — дыра вытягивает из них материю. Тогда вокруг нее ярким диском вспыхивает пламя, которое очень быстро всасывается в жерло дыры. Чудовищная гравитация искажает световые волны, сдвигает их к красной части спектра, изменяет их направление. Сила притяжения разрывает наблюдательные зонды на куски и затягивает обломки в черную дыру…

Большая часть сведений о черных дырах была для Лиссы всего лишь словами — она не знала, что такое квантовое туннелирование, излучение Хоукина, взаимозависимое искажение пространства и времени…

«Я не так уж мало знаю для непрофессионала, — подумала Лисса. — Я помню слова профессора Артура о том, как много осталось неведомого для любой из космических рас. Он говорил, что в природе такого явления, как черные дыры, всегда будет оставаться что-то неизведанное, потому что мы не можем узнать о том, что происходит внутри дыры. Но если две черных дыры столкнутся…»

— Да, такое наверняка случается крайне редко, — громко сказал Медноруд.

— Разве что в центре галактики? — предположил Вален.

— Это всего лишь догадки, — отмахнулся Эскер. — Да, возможно, Монстр поглощает более мелкие черные дыры. Этим можно объяснить некоторые явления, которые мы здесь наблюдаем, — например, короткоживущие следы излучения. Их источниками могут быть частицы материи, каким-то образом разогнавшиеся до скорости, близкой к скорости света, а потом снова замедлившие бег при взаимодействии с межзвездным пространством. Точно нельзя сказать. Я повторяю — несмотря на гордые заявления, что на этот счет имеется безупречная теория, мы ничего не знаем наверняка.

«Монстр…» — мысленно повторила Лисса.

Так называют гигантскую черную дыру, которая находится в самом сердце галактики. Со всех сторон ее заслоняют пылевые облака, и исследовать ее невозможно, потому что массивное излучение почти мгновенно убило бы любое живое существо и вывело бы из строя любого робота.

И как ученые могут заявлять, что во вселенной больше не осталось важных тайн?

— Вот какое явление мы здесь наблюдаем, — прозвенел торжественный голос Эскера.

Потом физик заговорил спокойнее:

— Однако наши черные дыры ждет не обычное линейное столкновение, о которых у нас имеются кое-какие теоретические представления. Хотя вероятность такого случая исчезающе мала, эти две черные дыры все же направляются прямиком друг к другу. Когда они столкнутся, в одной точке пересекутся две эксцентрические галактические орбиты. Из наблюдений за орбитами и ускорениями мы достаточно точно рассчитали массы этих небесных тел — они равны приблизительно девяти и десяти солнечным массам. Стало быть, видимая часть явления будет около шестидесяти километров в диаметре. Точно вычислить расстояние, на которое они сблизятся, мы не можем. Если бы то были ньютоновские точечные массы, они бы сошлись по гиперболической траектории на расстоянии около тридцати километров, со скоростью примерно в три раза меньшей скорости света. Но это не ньютоновские тела и можно сколько угодно гадать об их траекториях. Я уверен только в одном — их горизонты пересекутся. В компьютере корабля есть программы для расчета релятивистских и квантовых эффектов. Мы воспользовались ими, однако некоторые из полученных результатов кажутся полной нелепицей. Матрицы постоянно распадаются. Мы просто не располагаем достаточной информацией, и все, что мы должны теперь делать, — это наблюдать. Наблюдать… — шепотом закончил он.

— Можем ли мы приблизиться к черным дырам и остаться в живых? — спросил Вален.

— Мы наверняка можем подойти к ним так же близко, как подойдут к ним сузаянцы. — Теперь в голосе Эскера звучали мальчишеская отвага и беззаботность.

— И насколько это, по-вашему, близко?

— Думаю, если бы мы с самого начала занимались этим проектом, мы сумели бы подобраться ближе, чем сузаянцы. Мы отправили бы туда прекрасно оснащенные автоматизированные корабли. Сузаянцам же пришлось обходиться простыми зондами, но вряд ли это сильно им помогло. Их роботы ни на что не годятся. Ни у одной негуманоидной расы нет стоящих роботов — все только пытаются скопировать наши изобретения, но и этого как следует сделать не могут.