Величественный джентльмен поднял рифленый бокал для вина, и остальные последовали его примеру.

Артемизия чувствовала, что начинает терять сознание. Она знала, что Флоринда всегда выполняет любые распоряжения матери, но как можно было объявить о помолвке Тревелина, не поставив в известность его?

Оставалось лишь одно объяснение.

Он все знал.

Это единственное разумное объяснение. Молодых женщин использовали, словно пешки на шахматной доске, но мужчину нельзя было женить без его согласия. Мысленно она воспроизвела их недолгий разговор в студии, прежде чем его нежные слова и сладкие греховные поцелуи превратили ее тело в его добровольного союзника. Когда она обвинила Тревелина в том, что он шпионил за семьей будущей жены, он только удивился. Но теперь она поняла, что он никак не объяснил свои поступки. А она и не настаивала.

Пусть даже Трев был вынужден жениться на ее сестре, но ему почти удалось соблазнить ее, Артемизию, и, если бы не вмешался отец, ее бы ждало полное падение. Ну как она могла быть такой бестолковой?

Артемизия увидела того, о ком думала, в дальнем конце переполненного зала. Его силуэт четко виднелся в темном дверном проеме, словно падший ангел явился из бездны, чтобы утащить ее за собой. Он повернул лицо в маске к ней.

Когда Артемизия спешно покидала бальный зал, во рту у нее появилась горечь.

Рано утром Тревелин ворвался в кабинет отца, обставленный мебелью из ореха, даже не потрудившись постучать. Поверенный семьи, мистер Уэдерби, был удивлен таким вторжением и вжался в красное кожаное кресло.

– Доброе утро, сынок, – сказал отец в своей обычной невозмутимой манере. – Ты встал рано для человека, который пришел домой лишь под утро.

Тревелин не решился прийти раньше, боясь потерять контроль и задушить собственного родителя.

– Отец, мне необходимо поговорить с тобой. – Он изо всех сил пытался говорить цивилизованно. – Немедленно.

Мистер Уэдерби начал собирать документы.

– Мы можем обговорить дела в более подходящее время, милорд.

– Ерунда, – заявил граф. – Все, что собирался поведать мне мой сын, может быть сказано в вашем присутствии. Что на тебя нашло, Тревелин? Похоже, ты окончательно забыл остатки хороших манер. Твое поведение в доме герцогини Саутвик прошлым вечером было неприемлемо. Ты мог хотя бы остаться, чтобы принять поздравления гостей относительно приближающейся свадьбы.

Тревелин стиснул зубы и сжал за спиной кулаки. Желание ударить что-то или кого-то было столь сильно, что он просто не рискнул держать руки свободными. Глаза Трева пылали гневом.

Мистер Уэдерби стал почти зеленым.

– В самом деле, милорд, лучше мне покинуть вас на несколько минут…

– Мистер Уэдерби прав. Когда вы услышите, о чем пойдет речь, полагаю, вы предпочтете поговорить наедине, – сказал Тревелин.

Поверенный вскочил на ноги, готовый спешно их покинуть.

– Садитесь, Уэдерби, мы с вами еще не закончили заниматься делами, и у меня нет намерения откладывать важные занятия из-за капризов моего сына.

Мистер Уэдерби плюхнулся в кресло и сжался в комок, словно кролик, преследуемый двумя терьерами.

– Поверьте мне, отец, я абсолютно не в настроении для капризов.

– Хорошо, тогда давай быстрее закончим с разговором. Мы не можем потратить на него весь день. В отличие от лентяев без средств к существованию у меня есть важные дела, – заявил лорд Уорр с неприкрытым презрением.

– Очень хорошо, отец, я вас предупредил. – Тревелин сделал глубокий вдох. – Хочу сказать, что вы, сэр, настоящий мерзавец.

Мистер Уэдерби выглядел так, словно он проглотил целиком селедку. Кроме того, что уголок рта лорда Уорра едва заметно приподнялся, другой реакции не последовало.

– Полагаю, это имеет отношение к твоей помолвке?

– Нет никакой помолвки, и ты сам прекрасно это знаешь. – Тревелин сжал кулаки. Желание стереть самодовольное выражение с лица родителя стало непреодолимым. – Я едва успел во время единственного танца сказать несколько слов этой девочке. Ты не можешь заставить меня жениться.

– В этом ты ошибаешься. Достойные доверия источники сообщили мне, что тебе удалось сказать девушке больше трех слов. Тебя видели, когда ты входил в ту же самую комнату, куда проскользнула дочь Ангуса Далримпла. Вы оставались наедине достаточное количество времени, чтобы она была полностью скомпрометирована, иначе ты не мой сын.

– Но это же была… – Тревелин прикусил язык. Очевидно, информатор отца не уточнил, какая именно дочь Далримпла была с ним наедине. Тревелин не желал бросать тень на репутацию Артемизии, назвав ее имя.

– Ты сам навлек на себя проблемы из-за своей беспечности. – Голос лорда Уорра зазвучал умиротворяюще. Трев узнал этот тон, ведь именно его отец использовал, если хотел привести представителя враждующей партии в благодушное настроение и заставить согласиться со своей точкой зрения. Обычно это предшествовало полному одурачиванию ничего не подозревающего оппонента. – Если бы она была танцовщицей или же одной из особ легкого поведения, я бы не принял такого решения. Но целомудренная девушка со связями в аристократических кругах…

– Ты хочешь сказать: с отцом, у которого карманы набиты деньгами, – сказал с горечью Трев.

– Вовсе не обязательно быть вульгарным. – Граф одернул камзол. – Когда мать девушки сказала мне, что ее дочь куда-то пропала, как и ты, мне пришлось позаботиться, чтобы ты поступил с ней благородно.

– Отец, ты бы ничего не понял, даже если бы это произошло перед твоим носом.

Граф трагическим жестом воздел руки к небесам и взглянул на своего поверенного, словно говоря: «Посмотрите, что мне приходится выносить», – а затем снова обратил взгляд на Тревелина.

– Тебе уже почти тридцать лет. – Граф начал загибать изящные пальцы, перечисляя недостатки Тревелина. – Ты ушел с военной службы. Политика тебя не привлекает. Мир торговли не подходит Девериджам. Очевидно, ты не рожден для церковного сана. У тебя нет цели, ты еще не нашел себя, сынок. Жена помогает мужчине остепениться, понять свое место в мире. Я бы не был таким, каким стал, если бы не твоя мать.

– Возможно, это правда, если выбираешь себе жену сам, – согласился Трев, первый раз задумавшись, что сказала бы герцогиня, если бы он предложил ей стать не любовницей, а женой. Герцогиня не походила на женщин, которые послушно дают свое согласие. Скорее всего она бы пристально на него посмотрела и объявила, как в первую их встречу, что «он ей не подходит».

Трев также задумался, стал бы его строгий отец другим человеком, если бы жена его прожила дольше. Мать Тревелина умерла при родах, когда ему и его брату было всего шесть лет. Его сестра появилась на свет мертворожденной. Он был уверен, что мать могла бы смягчить суровый нрав лорда Уорра, действуя как буфер между ним и сыновьями. Но она оставила их всех слишком рано. Боль потери привела к конфликтам, которые повторялись в бесконечном замкнутом круге.

– Я не скомпрометировал мисс Далримпл, – настаивал Тревелин, – и я не буду на ней жениться.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. – Лорд Уорр величественно выпрямился в полный рост, однако он был вынужден поднимать глаза, чтобы встретиться взглядом с Тревелином. – Если ты очернишь имя нашей семьи, я лишу тебя денежных средств. Не дам тебе ни пенса. Откажу в крыше над головой. Тебе не достанется ничего, кроме тарелки бульона, ни от меня, ни от тех, кто служит мне. Я откажусь от тебя и стану считать, что у меня нет сына. Твой брат Теобальд станет моим единственным наследником.

Трев выдержал немигающий взгляд отца несколько секунд, а потом сказал:

– Да будет так.

Он направился к двери и, обернувшись, посмотрел на графа. Ни один мускул не дрогнул на лице отца, но Тревелину показалось, что он за эти несколько секунд стал выглядеть дряхлым стариком. Если бы он только мог рассказать все отцу, если бы граф знал истинный характер работы, которой занимался Тревелин, возможно, он придерживался бы более высокого мнения о младшем сыне.