Если вы сохраните свои жизненные силы, ваше тело всегда будет исполнено жизни, которую вы сможете сообщать любым формам. Вы сможете нарисовать картину, изваять статую или смастерить какую-нибудь поделку, выражающую ваш идеал, а затем вдохнуть в нее жизнь Творение рук ваших оживет и сможет говорить с вами и с теми, кто способен постичь «вдохновленную» в него жизнь; ваше создание сможет двигаться, потому что так велели вы, то есть пребывающий в вас Господь Бог. Однако любая форма сможет принять человеческий облик лишь в том случае, если вы проведете ее через горнило чистой Божественной Жизни; тогда она станет такой же совершенной, как вы, а вы оправдаете взятую на себя ответственность. Так творит истинный гений.

Хочу указать вам на одну широко распространенную ошибку. Человек, которого вы называете «гениальным», сознательно или неосознанно, приобретает способность сохранять в чистоте и направлять по естественным каналам жизненную энергию; благодаря этому дару тело его оживает, и он понимает, что ему суждено выразить нечто великое. Если он сохраняет свои жизненные силы и предоставляет им полную свободу, он идет от одного славного свершения к другому; но стоит ему хоть на минуту предаться похоти, и он тут же утрачивает способность творить. Тело укрепляется сохранением жизненных сил в клетках с более тонкой организацией. Гений, достигший славы, но не развивший в себе более глубокого понимания и Божественных способностей, гибнет в болоте самовозвеличения. Он расстается со своей путеводной звездой и в стремлении ко все новым и новым удовольствиям растрачивает свои жизненные соки и вскоре теряет всю свою энергию. Горе пробужденным лишь наполовину! Лучше бы они вообще не пробуждались. Ибо человек, ставший выше звериных инстинктов и сохранивший свои жизненные силы, но в какую-то минуту отступивший назад, катится в пропасть гораздо быстрее, чем тот, кто никогда не пробуждался.

Если же вы сохраняете свои жизненные силы и позволяете им растекаться по нервам во все уголки вашего тела, не искажая их похотливыми и алчными мыслями, вас всегда будет наполнять чувство радости, намного превосходящее удовольствие от плотского общения. Сбросьте с себя змею и пусть она пресмыкается на брюхе своем в трясине похоти и страстей.

Если бы человек осознал, что жизненные соки в сотни раз важнее крови, он бы перестал бездумно их расточать. Но он закрывает на это глаза (или же вообще ни о чем не догадывается) и продолжает жить так же, как раньше, в слепоте или невежестве. Но вот наступает последняя Жатва, и раздается плач и скрежет зубов.

Вы привыкли относиться к старости и сединам с почетом и уважением и я вас нисколько за это не осуждаю. Но взгляните еще раз на эту картину и подумайте, кто достоин большего уважения: убеленный сединами старец, по невежеству или из упрямства растративший все свои силы, или зрелый муж в расцвете сил и здоровья, становящийся с каждым годом добрее и великодушнее? Человек, обретающий плачевный конец по незнанию, достоин сожаления, но тот, кто знает истину и не следует ей, заслуживает осуждения».

С этого дня Чандер Сэн стал нашим преподавателем, и мы с удвоенным рвением взялись за изучение древнего алфавита. Дни летели незаметно. Уже и апрель подходил к концу, а мы успели перевести лишь ничтожную часть записей; мы успокаивали себя тем, что когда-нибудь еще вернемся и завершим работу. Большую часть дощечек перевели для нас наши друзья, но они хотели, чтобы мы освоили их азбуку и научились переводить сами.

В сентябре прошлого года мы договорились с одной группой о встрече в пустыне Гоби; нас обещали провести на развалины трех древних городов, о которых сообщалось в табличках. До этих записей мы еще не добрались, но нам о них рассказывали. Мы видели только копии этих документов, вызвавшие у нас огромный интерес. Оказывается, все три города были основаны примерно двести тысяч лет назад. Их жители находились на столь высокой ступени цивилизации, что были знакомы с различными ремеслами и искусствами и умели обрабатывать металлы; золота было так много, что из него отливали сосуды для питья и ковали подковы. Эти люди владели всеми силами природы, равно как и собственными Богоданными способностями. Их легенды (если это только легенды) во многом напоминают греческие мифы. Если верить географическим картам, эта колоссальная империя занимала большую часть Азии и простиралась вплоть до Средиземного моря и территории нынешней Франции; ее высота нигде не превышала шестисот футов над уровнем моря. Другими словами, эта колония Родины Людей представляла собой необозримую равнину, очень плодородную и густонаселенную. Если бы мы нашли и раскопали ее города, то, несомненно, вписали бы в историю человечества весьма ценную главу; описания рисуют нам страну, по пышности и великолепию превосходившую Древний Египет. Расцвет ее приходится на эпоху «семи царей». Ему предшествовал период народовластия; в то время не знали таких слов, как «война», «вассал» или «раб». Все жители страны называли своим правителем «Управляющий Принцип», который они горячо любили и которому беспрекословно повиновались. Как утверждает история, первый царь первой династии сверг Управляющий Принцип и сам воссел на престоле.

Время пролетело незаметно. И вот уже приспела пора снова собираться в дорогу; мы назначили встречу на май в таком месте, где можно было бы пополнить запасы пищи и обзавестись необходимым снаряжением.

Чем меньше оставалось времени до отправки, тем большее волнение меня охватывало. Каждый час жизни приносил нам новые радости; скучать не приходилось.

Мы делили с этими людьми хлеб, и кров целых пять месяцев, но они пролетели, как одно мгновение. А тем временем перед нами открылся мир неограниченных возможностей, словно бы кто-то широко распахнул огромную дверь. Никто из нас, однако, не решался в нее войти. Пока еще мы во всем полагались на своих «братьев».

Я верю, что в жизни каждого смертного наступает момент, когда перед ним широко распахивается дверь и он познает свои неограниченные и пока еще неиспользованные возможности. Именно это произошло с нами тем памятным апрельским утром. (Я настойчиво прошу читателя отбросить на время все предрассудки и посмотреть на вещи нашими глазами. Я отнюдь не питаю розовых надежд, но хочу, чтобы вы поняли: одно дело — читать об этих людях, и совсем другое — сидеть и молча слушать их.) Казалось бы, встань, смело шагни в отворенную дверь, и свершится чудо. А мы так и не отважились это сделать. Вы спросите: почему? Нам не хватало веры. Традиция захлопывала дверь и оттаскивала нас назад, а мы малодушно смирялись: не судьба, мол. Но поймите же наконец: мы сами творцы своих судеб.

Целые поколения этих добрых, простых и в то же время величественных людей входили в заветную дверь, считая, что по-другому и жить нельзя. Чистая, честная жизнь здесь на земле — об ином никто из них и не помышляет. Сравнение напрашивается само собой.

Нам было грустно прощаться с этими добрейшими душами, к которым мы успели привязаться за последние месяцы, но мы знали, что впереди — новые встречи, и с нетерпением ждали отправки. Чудесным апрельским утром мы тепло распрощались с ними; крепко пожимая нам руки, они приглашали нас приходить к ним в гости еще. Последнее «прощай» и пожелание счастливого пути — и вот мы уже обратили лица на север, к великой пустыне Гоби. Воображение рисует нам невероятные трудности перехода, но нас не запугать: ведь с нами Эмиль и Джаст, а Непроу сменил моложавый Чандер Сэн.

Мы объездили немало земель; поход был нашей родной стихией, и настроение у всех было приподнятое. Впереди открывался новый, невиданный мир. Путь был неблизкий, на нем подстерегали бесчисленные опасности, но ничто не в силах было нас устрашить. Мы целиком доверяли своим великим друзьям, а потому отбросили все страхи и сомнения и с юношеским энтузиазмом рвались вперед. Мы уже вошли во вкус такой жизни.

Мы привыкли к путешествиям в самые отдаленные уголки планеты, но никогда не испытывали такой легкости и свободы, как сейчас. Теперь вы не удивитесь, если мы скажем, что были без ума от этой страны и наших благодетелей. Мы готовы были идти на север до самого полюса. Как только мы вышли на тропу, один из моих товарищей заметил: «Жаль, что мы не можем передвигаться так же быстро, как эти ребята. Им приходится разделять с нами все тяготы пути».