Он встал, подошел к двери, ведущей на лоджию, и плотно закрыл ее.

– В общем, этот ваш друг или слуга – кто он там? – проспал встречу с вами и кинулся по вашим следам, – стал объяснять комиссар. – В земельный департамент он приехал минут пять спустя после того, как вы оттуда уехали в парк Святого Луки. Догадался подняться к секретарше и спросить у нее, в каком направлении вы исчезли. Секретарша решила, что вы созвонились со мной и едете в полицейское управление, и дала ему мои координаты. Бродяга завалился ко мне в кабинет, когда у меня шло совещание, и с порога: «Русские к вам уже приехали?» Непосредственный парень, как мой трехлетний сын… В общем, я у него узнал, что вы около полудня вышли из департамента. Ждал вас час, второй, третий. Мне стало ясно: что-то случилось. Потом мне принесли сводку происшествий, и я нашел вас в изоляторе.

Я вообще перестал что-либо понимать.

– А для чего мы вам были нужны? – спросил я. – И вообще, откуда вы знали, что мы должны появиться в земельном департаменте?

Комиссар выждал паузу, отпил пива из бокала. На его усах осталась пена. Казалось, полицейский вдруг поседел. Он расстегнул пуговицу кармана на рубашке и вынул из него плотный сверток, сложенный вдвое.

– Прочитайте сначала вот это.

Он положил сверток на стол рядом со мной. Я развернул его. Это был почтовый конверт, плотно набитый листками, исписанными мелким почерком.

– Что это? – спросил Влад, заглядывая мне через плечо и читая первую строчку: – «Дорогие парни!» Это кому мы с тобой дорогие?

Он не знал почерка Анны.

«Дорогие парни! Я представляю, каким шоком станет для вас то, о чем вы сейчас прочитаете. Хочу сразу просить у вас прощения, я долго испытывала ваши нервы, заставляя вас думать о себе бог весть что. Теперь можно раскрыть карты, вы в относительной безопасности, а в лице комиссара Маттоса найдете надежного защитника и друга.

Я решилась на эту опасную игру потому, что не видела иного пути сохранить вам жизнь, ибо ваше решение купить остров и полное игнорирование моих вполне определенных предостережений было равнозначно подписанию себе смертного приговора. Став собственниками Комайо, вы неминуемо попали бы в капкан наркомафии, откуда бы уже никогда не выбрались.

Постараюсь обо всем рассказать последовательно и не упустить важных деталей.

Последний раз мы с вами виделись в кабинете у господина Гильермо, когда читали документы, касающиеся прежних владельцев Комайо. Интуиция не обманула меня, когда я обратила внимание на то, что остров подозрительно много раз переходил из рук в руки. Но мое замечание вы, дорогие мои, пропустили мимо ушей. А после того, как в числе собственников острова я увидела фамилию Гонсалеса де Ульоа, то у меня уже не осталось никаких сомнений относительно того, с чем, а точнее, с кем мы имеем дело.

Гонсалеса я знала прекрасно. Три года назад, когда Кирилл шатался по сельве, отыскивая свое счастье, а я разыскивала его, Гонсалес по протекции одного малоприятного бизнесмена, который воспылал ко мне нежными чувствами, взял меня к себе на службу. Почти полгода я работала в Перу на вилле наркобарона в качестве охранника и специалиста по российскому рынку ценных бумаг. Тогда у нас с ним сложились вполне доверительные отношения, а покровительство самого Августино Карлоса обеспечивало мне безопасность и позволяло в определенных пределах удовлетворять женское любопытство.

И вот три года спустя снова всплывает имя Гонсалеса! Этот наркобарон несколько месяцев был хозяином острова, затем его конституционным судом лишили права собственности. Не знаю, что по этому поводу думал дилер, но мне было уже все ясно как днем: Гонсалес использовал остров для хранения и контрабанды наркотиков. Вы, мои дорогие мужчины, намеревались сунуться в такую мясорубку, что от вас не осталось бы и мокрого места. Но разве я была способна убедить вас отказаться от покупки Комайо? Влад, поставив перед собой цель, уже не мог что-либо воспринимать нормально, он шел к цели, как бык на красную тряпку. Ты, Кирилл, считал, что если встанешь на мою сторону, то в глазах Влада будешь выглядеть малодушным трусом. В общем, убеждать вас в тот момент было так же бесполезно, как пытаться пробить головой бетонную стену.

Я вышла из посольства, оставив вас вместе с Гильермо. Должно быть, те люди, которые следили за нами, не ожидали, что я выйду так быстро и выйду одна, и потому «засветились»: я сразу заметила черный микроавтобус на противоположной стороне улицы, в окне которого молодой бородатый парень увлеченно закреплял фотокамеру с телевиком, направленным на двери посольства. Работа началась!

Из ближайшего телефона-автомата я позвонила Гильермо и, назвавшись госпожой Виллис, сказала, что хочу приобрести остров в собственность. Гильермо попросил оставить свой телефон и адрес. Я все назвала, вызвав огонь на себя.

Интуиция меня не обманула. Вечером этого дня Гильермо расстреляли по наводке людей Гонсалеса – за то, что он, вопреки предупреждениям, все же выставил Комайо на продажу. Убийцы нашли в кармане его пиджака мои адрес и номер телефона.

На следующий день, с утра до полудня, я пропадала у себя в офисе, а когда вернулась и увидела свою квартиру, то поняла, что дьявольская машина Гонсалеса уже раскрутилась.

Может быть, я пишу немного торопливо и путано, но постараюсь все объяснить. Августино Карлосу и Гонсалесу, которые уже давно держали остров под своим контролем, было невыгодно, чтобы Комайо перешел в собственность какого-нибудь иностранца-предпринимателя. Хозяин с бредовыми идеями капитального строительства (это камень не в огород Влада! Прости, милый!) создал бы для наркобаронов лишние проблемы, потому им легче было убирать собственников, не допуская даже их высадки на берег. Сами же они купить остров не могли, так как правительство ни за что бы не продало его таким одиозным и хорошо известным в преступных кругах лицам. Проблема с островом зашла в тупик. Граждане Латинской Америки и США отмахивались от Комайо только при одном упоминании о нем – его дурная слава вылилась за пределы Эквадора. Среди европейцев тоже вряд ли бы нашелся покупатель, готовый выложить миллион долларов за какой-то сомнительный кусок суши, затерянный в просторах Тихого океана. И тогда выбор «Эквадор-терры» пал на Россию, где наплодилось достаточно богатых и взбалмошных людей, которые не знают, куда вложить деньги, как покруче «прикольнуться» и чем еще удивить своих не менее богатых друзей (и это тоже не в твой адрес шпилька, дорогой Влад!).

Августино и Гонсалес почувствовали, что из далекой северной державы надвигается угроза их тихому бизнесу и покою на Комайо. Через своих людей в Москве они пригрозили Гильермо расправой, если он не откажется от продажи острова. Но дилера, как выяснилось, это не остановило, видимо, он очень хотел получить свой процент от сделки. Кроме этого, люди мафии установили наблюдение за посольством, в частности «Эквадор-терра». Я уверена, что в посольстве работает человек Гонсалеса.

Итак, я поняла, что мы, связавшись с Комайо, попали под колпак. Точнее, не столько мы, сколько вы, дорогие мои мужчины, так как подписание предварительного соглашения не могло остаться незамеченным для стукача из посольства.

Я приняла, может быть, безумное решение, но ничего более умного мне в голову не пришло. Когда я увидела, во что превратили мою квартиру, то развеялись последние сомнения. Я взялась отвлечь Гонсалеса, притянуть все его внимание на себя, то есть купить остров без вашего участия, раньше вас и оформить его на себя. Не сделай я этого, ваша жизнь по прибытии в Кито измерялась бы не днями и даже не часами.

Они не ждали меня в Перу, и до Лимы я добралась без всяких потрясений. Деньги перевела на кредитную карточку и вывезла их из России без проблем. В Эквадор я прилетела, опередив вас, кажется, на двое суток. Я не буду подробно рассказывать, как я нашла Гонсалеса. Лиму я знаю достаточно хорошо (в том числе и точки, где работают торговцы наркотиками), и выйти на наркобарона не стоило мне большого труда.