— Летающая лошадь, — сказал Монтейлер устало, — гигантская птица размером с любой из наших кораблей, два дракона, к тому же огнедышащие, огромная горилла, карабкающаяся на небоскреб… и вот eще одно так называемое мифическое существо, шестое по счету, которое я увидел здесь… Черт возьми, что же, собственно, происходит там, внизу? Неужели вся эта проклятая планета сошла с ума?

Он резко выключил экран и пошел к двери. Кэт вышла из отсека и последовала за ним по коридору. Он говорил тихо, чтобы его не слышали члены экипажа, шедшие мимо них в свои лаборатории. Правда, на борту корабля его авторитет был относительно высок, но есть вещи, которые все-таки не стоит обсуждать слишком открыто.

— Что мне все же следует делать? — спрашивал он сердито. — Если я стану стрелять в эти дьявольские существа — а я непременно так и поступил бы, будь у меня к тому хоть малейший повод, — они наверняка окажутся невиннее новорожденного ребенка, и я прослыву воякой, одержимым манией убийства. А если выяснится, что все они лишь плод галлюцинаций, мираж, я и тогда буду выглядеть безмозглым болваном, который расстреливает привидения. Главное командование прикажет распять меня за это. Если же я не пущу в ход оружие, можешь не сомневаться, что эти чертовы существа тут же проявят себя как смертельно опасные враги, и тогда начальство непременно спросит, почему же я не открыл по ним огонь. Что мне на это ответить? Сказать, что компьютеры отрицали их реальность?.. Черт возьми, что-то надо делать, но что?!

Они прошагали весь главный коридор, тянувшийся вдоль корабля, и зашли в единственное кафе, открытое на борту. Там по обыкновению. было полно народу. Большинство столиков было занято полусонными техниками, только что сдавшими свою смену. В атмосфере чувствовалась напряженность, невысказанное ожидание чего-то, на всех лицах читалось скрытое нетерпение. "Что-то нужно предпринять, — подумал Монтейлер, — и сделать это нужно быстро". Флот находился на околоземной орбите уже десять дней, и за это время на поверхность планеты был отправлен всего один разведывательный корабль. Наверное, все уже знали, что произошло там, внизу.

Они протиснулись между столиками и отыскали свободные места в отдаленном углу. Монтейлер заказал автомату чашку искусственного кофе и склонился над столом, намеренно избегая взглядов сидящих вокруг людей.

— Что ты собираешься делать? — спросила Кэт, — Дать всем кораблям команду на посадку?

— И тем самым поставить под угрозу все предприятие? — Он скорчил кислую мину. — Нет, этого мы не можем себе позволить. Слишком многим пожертвовала федерация во имя этой экспедиции. Если мы потерпим неудачу, вряд ли будут предприняты новые попытки. Я хочу действовать осторожно… Быть может, пошлю на разведку еще один корабль, когда Джослин и Марта вернутся, а потом…

Он прищурился, глядя на нее.

— Не забывай, что ответственность за них после всего случившегося несешь ты. Мне надо точно знать, что произошло там, на поверхности. Выверни их наизнанку, если нужно, но раздобуть мне необходимые ответы на все вопросы.

— Если ты пытаешься убедить меня в том, чтобы я применила к ним зондирование, то я сразу отвечу: нет. Я этого делать не стану.

— Я ни в чем не собираюсь тебя убеждать. Уложи их на диван, будь с ними поласковей, используй гипноз, сделай, наконец, все, что хочешь, только пусть они подробно расскажут обо всем и не тянут со своими показаниями.

— Ты требуешь от меня не так уж мало.

— Есть люди, которые и от меня требуют немало. Здесь мучаю тебя только я один, а меня подгоняет все проклятое главное командование, потому что его в свою очередь подгоняют консерватисты, намеренные во что бы то ни стало провалить все дело. Они утверждают, будто наша экспедиция — неслыханное расточительство, и в чем-то они правы. Я обязан считаться со всем и со всеми, и вот теперь я перекладываю часть ответственности на тебя. Ясно?

— Ясно.

Он устало откинулся на спинку стула. Кэт разглядывала его большими вопрошающими глазами с откровенностью, родившейся в результате вынужденного двухлетнего общения, когда они работали вместе в разведке. Она все знала; она его понимала. Знаменитый полководец, человек, которому все удавалось, — а она видела его насквозь. И он нуждался в ней, она была единственным человеком, кому он мог довериться.

"Это дело чересчур сложно для меня, я ничего не понимаю, — подумал Монтейлер. — Черт знает как все запутано, и мне из этого не выбраться".

Он смотрел через плечо Кэт на экран, где отражалось пространство, заполненное колючими точками звезд, между которыми порхали корабли-стрекозы. А под ним была Земля, вяло вращающийся шар, подобный гнилому яблоку в ржавых пятнах на зелеяоватом фоне. Очертания континентов едва проступали под покровом метущихся туч и облаков.

С той поры, когда началась эмиграция, прошло пятьдесят тысяч лет, и за все это время ни один человек не ступал на земные просторы. Пятьдесят тысяч лет — большой срок; его достаточно, чтобы возникли и исчезли государства, утвердились и пали династии, отгремели и канули в Лету беспримерные большой срок; его достаточно, чтобы исторические события. За такое время подвиги превращаются в мифы, факты становятся суевериями. Звездное Объединение Миров, некогда покинувшее родную планету ради создания нового административного центра в гуще вновь приобретенных владений, растаяло бесследно, как туман, а все то, что последовало за этим, осталось только в качестве комментариев на страницах полузабытых сочинений бытописателей человеческих судеб. За войнами и переворотами пришли их неизбежные последствия. Замедлилось культурное развитие, приостановился научно-технический прогресс. Распались всеобщие связи, и каждая планета оказалась предоставленной самой себе. Долгая ночь сгустилась над раздробленными остатками некогда могучего Объединения, и Земля — эта прекрасная сказка — засверкала, как миф, символизирующий не блага высшей цивилизации, а мечту о всеобъемлющем родстве, об общности происхождения.

И эта сказка, этот миф имели под собой вполне реальную основу. В одной из забытых библиотек на какой-то планете были обнаружены точные координаты. Межпланетная федерация, состоявшая из шестидесяти четырех по преимуществу аграрных, а потому относительно здоровых, жизнеспособных миров, не побоялась риска и снарядила дальнюю экспедицию. И хотя это потребовало мобилизации почти всех наличных ресурсов, игра стоила свеч. Можно было ожидать, что Земля откроет свои несметные технические богатства, одарит чудесами всемогущего знания. А сверх того, там таилось нечто неизмеримо более важное: прародина людей, убежище от всепоглощающего ночного мрака. Полтора десятка кораблей, кружившихся над планетей, представляли собой только авангард той армады, которая со всеми атрибутами власти и правопорядка на борту готовилась к возвращению на родную планету после пяшдесяти тысяч лет отсутствия. Корабль Монтейлера терпеливо огибал Землю, пока приборы отыскивали на ней признаки человеческой или машинной активности. Но пока не удавалось открыть ничего, кроме тех чудовищ, которые время от времени попадали в поле зрения объективов. И разумеется, того циклопического здания, которое представлялось то галлюцинацией, то еще, чем-то не менее неправдоподобным и загадочным.

"Пятьдесят тысяч лет, — думал Монтейлер. — Пятьдесят тысяч лет, и мы ничего не знаем о Земле. Кто скажет мне, что же в действительности происходит там, внизу? Наверное, там все так же, как на других покинутых людьми планетах".

Он всеми силами попытался отогнать от себя эту мысль. Нет, Земля не может быть похожей ни на какой другой мир.

Видеокамеры продолжали свой обычный обзор планеты. На экране мелькали горы, леса, моря. Там и сям виднелись руины, отбрасывая причудливые тени где под солнечными, где под лунными безжизненными лучами.

Монтейлер обернулся к Кэт, которая по-прежнему не сводила с него глаз.

— В какой-то степени Земля пугает меня, — сказал он. — Я не боюсь того, что оборонительные сооружения, быть может, еще функционируют и встретят нас как врагов. Это было бы реальностью, и тут я мог бы предпринять соответствующие меры. Но то, что мы видим, воспринимаем… Вот что мне не нравится.