– Ладил с лошадьми, да? Не знал за Фрэнком таких талантов.

«Я упустил его, потому что Мичум все затормозил».

Чернокожий заказывает еще выпивку и говорит, что в известном смысле Фрэнку Грину с животными было легче, чем с людьми. Фрэнка тянуло к четвероногим, говорит он и добавляет, что Фрэнк мог часами говорить с лошадьми, чистить их.

– Но когда доходило до людей, робел. Я нанял его потому, что пожалел. Он экономил. Читал книги. Сидел у себя в комнате.

– Не знаете, куда поехал Фрэнк?

– По-моему, он называл Куинс… или Бронкс. Одно из этих мест. Купил на сэкономленные деньги старый фургон и нагрузил удобрениями. Сказал, что продаст их в торгующие растениями магазины на Манхэттене. Сказал, что купил их здесь по дешевке, а там может получить кучу денег.

Человек с поврежденным локтем поднимает стакан, словно провозглашая тост за деловую хватку исчезнувшего Фрэнка Грина.

– За то, чтобы делать состояние – кто как может.

– Аминь, – кивает чернокожий, а тем временем сегодняшний победитель «Кто хочет стать миллионером?» под гром аплодисментов радостно улыбается над ста двадцатью пятью тысячами долларов, которые только что выиграл.

– Я сначала не понял, – говорит чернокожий. – Фрэнк, говорю, ты рехнулся? Что, черт побери, ты будешь делать в городе с тысячей фунтов удобрений? Там же асфальт на улицах. Удобрения? – говорю.

Убийца качает головой и ухмыляется, скрывая жжение в желудке.

«Что делать с удобрениями в Нью-Йорке?» – не из тех вопросов, какие задают в «Кто хочет стать миллионером?», но он, к несчастью, знает ответ.

Из них можно соорудить дешевую бомбу.

Подполковник Рената С. Уилкс носит на зеленом армейском кителе красно-белую нашивку «А» – знак принадлежности к Первой армии сухопутных войск, дислоцированной на северо-востоке Соединенных Штатов. Эмблема с золотым двухбашенным замком указывает на инженерные войска, а три серебряных значка – на службу в Ираке, в Боснии и на Гаити при президенте Клинтоне.

– Мичум… как дальше? – переспрашивает она.

Воорт сидит напротив за столом в ее угловом кабинете на шестьдесят втором этаже Всемирного торгового центра, над подземной стоянкой, где в 1993 году террористы взорвали дешевую бомбу, надеясь, что башня рухнет. Кабинет подполковника Уилкс украшают пальмы в горшках, детский рисунок и цветные фотографии, на которых она руководит – в метель – сооружением понтонного моста недалеко от Сараево. Забранные стеклопакетом окна выходят на юг – на Нью-Йоркскую гавань и Губернаторский остров, где инженерные войска сейчас демонтируют казармы, некогда вмещавшие две тысячи человек.

– Скоро у нас в Нью-Йорке останется всего горстка людей, – замечает она. – Форт-Тоттен в Куинсе покинут. Форт-Гамильтон в Бруклине закрывается. В Форт-Скайлере сокращают людей. Теперь мы почти все время тратим на демонтаж, а не на строительство. – Я знаю здесь почти всех и уверена, что никогда не встречала никакого Мичума Кифа, – продолжает маленькая чернокожая женщина. – Но давайте проверим.

Воорт вспоминает, как познакомился с подполковником во время расследования убийства аудитора штата Нью-Йорк, которая работала на этом же этаже. Тело женщины нашли в замусоренном парке неподалеку, тянущемся позади средней школы Стайвесанта и вдоль набережной Гудзона до Всемирного финансового центра. По ночам парк запирается – из соображений безопасности, – но одним июльским утром сторож открыл ворота и обнаружил полуобнаженное тело женщины, которую, как сказали судебно-медицинские эксперты, сначала изнасиловали, а потом задушили.

Полиция арестовала инженера, гражданского служащего инженерных войск, который ухаживал за покойной, прилюдно рассорился с ней в ресторане и в присутствии двух дюжин свидетелей орал: «Я тебя убью!» Но Воорт и Микки сняли с него подозрения и арестовали некоего бизнесмена из Белфаста, когда тот уже ехал в аэропорт, чтобы лететь домой. Погоня в «поезде А» стала гвоздем вечерних новостей.

– Я у вас в долгу, – сказала Воорту подполковник Уилкс, только тогда признавшаяся, что тоже встречается с тем инженером. Через полгода они поженились.

Сотовый телефон Воорта звонит, когда они с подполковником ждут, найдет ли ее подчиненная что-нибудь о Мичуме Кифе.

– Давайте, не стесняйтесь. Мне надо посмотреть чертежи, – говорит она.

– Плохие новости, Кон, – говорит Микки, когда Воорт отвечает на звонок. – Я в Клинтоне, – добавляет он, называя район, прежде известный как «Адская кухня». – Двадцать пятая улица возле Одиннадцатой. Здесь живет портье из «Королевского отеля» – тот тип, который дежурил, когда там был пожар в понедельник ночью. Он опознал Мичума по описанию в одном из двух погибших. Мне очень жаль.

У Воорта темнеет в глазах. Горло внезапно пересыхает, в виске стучит.

– Он уверен?

– С понедельника зафиксировано шестнадцать смертей в результате несчастных случаев: сердечные приступы, удар, автокатастрофа, пожар на кухне на Стейтен-Айленде, падение с лестницы в Бейсайде. К тому времени, как я начал, четырнадцать из них были опознаны. Неопознанными остались только двое из отеля, поэтому я начал проверку с них.

– Сгорел заживо, – шепчет Воорт. Его бросает в жар, кажется, что комната кружится вокруг него: он вспоминает, как видел по телевизору оранжевое пламя, вырывающееся из окна на третьем этаже отеля.

В нем поднимается волна гнева.

Он не раз видел жертв пожаров вблизи: сгоревшие лица, обуглившаяся, как у пережаренной курицы, кожа, раздувшиеся тела – в них не оставалось ничего человеческого.

– По мнению пожарной охраны, в отеле плохо следили за работой датчиков дыма, – продолжает Микки. – В той комнате не оказалось батарейки, но портье клянется, что вставил новую как раз накануне, когда проверяли сигнализацию. И Мичум спал, когда это произошло, – добавляет он, но, разумеется, оба знают, что Микки понятия не имеет о состоянии Мичума, когда вспыхнул пожар. Он просто пытается подбодрить друга.

Несколько мгновений Воорт не может сказать ни слова. Потом говорит:

– Ты сказал, что погибли двое…

Подполковник Уилкс, услышав слово «погибли», резко вскидывает голову, отрываясь от чертежей.

Воорт старается отрешиться от горя, чтобы заставить себя сосредоточиться на работе.

– А что с датчиком дыма в комнате того, другого, типа? Он работал?

– Тут еще один момент, – говорит Микки с некоторой заминкой – то ли из-за еще одной плохой новости, то ли от смущения. – Мичум и тот, другой, тип были в одной комнате. Они лежали вместе.

– Что значит «лежали»? – Но Воорт точно знает, что это означает.

– На том, втором, неопознанном трупе была легковоспламеняющаяся пижама. В нашей стране их запрещено продавать. Они индонезийские. Кто-то курил, и ткань загорелась, как бензин.

Головная боль стекает по позвоночнику, сводя мышцы спины.

– Мичум не был голубым, – говорит Воорт.

Пауза.

– Кон, чего ты ждешь от меня? Ты не видел его девять лет. Бывает, люди меняются. Эти двое не играли в скрэббл.

– Нет, – упрямо говорит Воорт. – Но если мы включим Мичума в список, получается, что четверо из шести погибли в результате несчастного случая. Больше шестидесяти процентов, Микки. Давай адрес и постарайся задержать его. Подожди меня. Здесь я почти закончил.

Воорт выключает телефон, встречается с пристальным взглядом подполковника, и в этот миг в кабинет входит еще один офицер: полный, апатичного вида лейтенант по имени Фрэнк Митчелл, которому Воорт был представлен раньше и который работает с компьютеризированным архивом на том же самом этаже.

– Полковник, никакого Мичума Кифа здесь нет, – говорит он Ренате Уилкс. – И человек с таким именем здесь не работал – по крайней мере после 1983 года. Более ранних данных у меня нет.

– А где-то еще в Нью-Йорке? – спрашивает Воорт.

Лейтенант отвечает, не сводя глаз со своего начальства:

– Мне придется поднимать его личное дело.