– Я что-то не так сказала, дядя Джон?

Митчелл, сидевший на противоположном конце обеденного стола, смерил племянницу сердитым взглядом. Хлоя даже подумала, что он прочитал ее мысли. Стол был сервирован дорогими хрустальными бокалами, изящной фарфоровой посудой и серебряными приборами. На коленях Хлои лежала отделанная кружевами салфетка, в руках она теребила такую же, но размером поменьше. В комнате ярко горели восковые свечи в высоком канделябре.

– Где ты это услышала? – резко спросил банкир.

– Когда нас остановили разбойники, один из них сказал, что у тебя самое большое в округе стадо неклейменого скота. – Хлоя нервно откашлялась. – Мне просто интересно, что это значит – неклейменый?

– Так называют ворованный скот, то есть животных, на которых нет клейма. Некоторые люди занимаются этим нечестным делом – утоняют коров у законных владельцев, сводят клейма и продают новым хозяевам.

– Но если никакого клейма нет, то...

– Сейчас границы пастбищ отсутствуют, Хлоя, – с ноткой нетерпения в голосе перебил ее Митчелл. – Стада переходят с место на место совершенно свободно. Это порой вызывает споры, а временами даже настоящие стычки. Вот по этой причине я и стал огораживать свои земли проволокой.

– Проволокой?

– Колючей проволокой. Это новое изобретение, причем очень эффективное. Пара мотков колючей проволоки способна удержать на одном участке целое стадо. Боюсь, далеко не все скотоводы одобряют это, и, возможно, кое-кто настроен против меня довольно резко. Не обращай внимания, если в твоем присутствии будут говорить что-либо нелицеприятное.

– Конечно, я постараюсь. – Хлоя, ощутив неловкость, опустила глаза.

С этим советом дядюшка явно опоздал. За неделю, что Хлоя провела здесь, она уже успела услышать о нем немало едких замечаний, суть которых сводилась к тому, что Джон Митчелл считается в Сан-Суйо не слишком-то уважаемым коммерсантом. А когда Хлоя появлялась в городке, ее избегали с таким старанием, будто она была прокаженной. Это было, мягко говоря, неприятно. Хлое ничего другого не оставалось, как поверить, что слова человека по прозвищу Барон были чистой правдой и, таким образом, объясняли его отношение к банкиру.

– Тебя ввели в заблуждение, моя дорогая, – вкрадчиво произнес Митчелл. – Это все месть злопыхателей, которым не хватило здравого смысла сохранить свои сбережения. Разве можно обвинять меня в том, что я обладаю редким деловым чутьем и проницательностью?

Хлою охватили сомнения. Ей и в самом деле казалось несправедливым, что кто-то очернил дядю Джона. Невозможно отрицать тот факт, что дядя обладает исключительной удачливостью в финансовых делах. Да, он оказался прозорливее тех, кто имел неосторожность в рискованных операциях поставить все свои деньги на карту. И все же она хотела бы уяснить, кому достаются дома и имущество этих бедняг.

– Нет, дядя, что ты! – поспешила она с ответом и сосредоточила свое внимание на жареном цыпленке и молодом картофеле.

Хлоя пыталась убедить себя, что все в полном порядке и этот ужасный Барон погрешил против истины. Если же нет, то как она сможет жить с дядей под одной крышей?

Служанка-метиска с бесстрастным выражением на широком плоском лице, неслышно проскользнув в столовую, подала десерт – великолепный торт, увенчанный карамелью. Подождав, когда прислуга выйдет, Хлоя решилась спросить:

– Когда же ты возьмешься за мои дела, дядя?

– Скоро, моя дорогая, скоро. В должное время. Подожди немного. Ты ведь только недавно прибыла в наши края. Я хочу, чтобы ты чуть-чуть отдохнула и полюбовалась здешними красотами. – Улыбка Митчелла получилась натянутой. – Да и капитал твой, признаться, не так уж велик, чтобы торопиться с его вложением... Тут важно не прогадать! Я постараюсь вложить твои деньги как можно выгоднее. Кроме того, моя крошка, теперь ты можешь считать, что у тебя есть собственная крыша над головой.

– Спасибо, дядя, – с нежностью произнесла Хлоя. – Для меня это очень важно. И все же мне хотелось бы как можно быстрее начать самостоятельную жизнь. Я стану чувствовать себя намного спокойнее, если буду знать, куда помещен мой капитал.

– Разве Стентон тебе ничего не объяснил?

– Да объяснил, но я не все поняла. По его словам, сейчас все документы находятся у тебя, поскольку ты положил часть папиных денег в банк на мое имя. Когда скончалась тетя Тритайз и ты стал моим опекуном, оставшиеся ценные бумаги были тоже переданы тебе. Мне хотелось бы подержать их в руках!

– Это возможно, – сказал Митчелл и поднял бокал с вином. На широком золотом ободке красиво заиграл отблеск пламени свечей. – Давай выпьем за успешное начало дел моей племянницы!

Хлоя, порозовев от удовольствия, подняла свой бокал и звонко чокнулась с дядей.

– За успешное начало наших дел!

– Наших? – удивленно переспросил Митчелл.

– А как же иначе? Насколько я помню, у тебя ведь раньше не жил никто из родственников. Я очень рада твоему предложению переехать к тебе.

– Спасибо, дорогая, на добром слове. В наших краях в ходу испанская поговорка: mi casa es su casa, мой дом – твой дом. Именно так я и отношусь к тебе, Хлоя.

Девушку охватило теплое чувство признательности к дяде. Она так долго чувствовала себя одинокой и никому не нужной! И вот теперь брат отца готов стать ее семьей, заботиться о ней. Было бы крайне неучтиво и даже низко с ее стороны верить каким-то проходимцам, они ведь не знакомы с дядей Джоном. Мало ли что может сказать какой-то разбойник с большой дороги, который даже своего лица показать не смеет! Она должна была сразу понять, что этот человек не имеет никаких моральных принципов, коль готов оболгать такого честного и добропорядочного гражданина, как Джон Митчелл.

На глаза Хлое неожиданно навернулись слезы.

– Надеюсь, дядя, ты простишь меня за то, что я повторила слова этого гадкого незнакомца в маске!

– О, это вполне естественно для такой молодой и неопытной девушки, – снисходительно улыбнулся Митчелл. – В конце концов, ты ведь пока не слишком хорошо меня знаешь. А Барон может произвести впечатление своими ладными речами!