Сесиль ободряюще похлопала Ниарру по руке и ответила:

– Это отец Эйндреас ударил меня. Я спровоцировала его, – добавила она просто.

– Я убью этого человека, – выдохнула Джиорсал, глаза ее горели голубым огнем. – И это будет для него мягким наказанием по сравнению с тем, что сделает с ним отец, если доберется до него первым.

Видя, что ее дочь не очень страдает, Джиорсал слегка расслабилась.

– Что ты сделала, чтоб спровоцировать его на это, Сеси?

– Я только сказала правду!

Ниарра удивилась простоте, с которой Сесиль объяснила свою точку зрения.

– По его мнению, она богохульствовала, – объяснила Ниарра, повторив слова, сказанные Сесиль священнику.

Джиорсал с трудом сдерживала улыбку.

Как она может осуждать дочь за то, что та исповедует взгляды, которые она сама разделяет? Однако она знала, что Ниарра никогда бы не могла и подумать о том, чтобы открыто бросить вызов церкви.

– Сеси не хотела быть непочтительной, Ниарра.

Успокаивающая реакция свекрови не могла обмануть Ниарру. Она знала, что ничто не сможет укоротить ни язычок Сесиль, ни ее мысли.

– Скажите это отцу Эйндреасу, – сказала она с сожалением. – Нам повезет, если епископ не обратит на нас свой гнев. Он может поставить под сомнение нашу верность церкви. – Она содрогнулась при одной мысли о такой возможности.

– Отцу Эйндреасу приходилось иметь дело с особами более острыми на язык, чем моя дочь, уверяю тебя. Конечно, ему бы следовало научиться сдерживать свой темперамент, особенно когда он имеет дело с искренними детскими признаниями.

Она улыбнулась, заметив, как оскорбилась Сесиль на то, что ее назвали ребенком. Действительно, к шестнадцати годам Сесиль расцвела и превратилась в молодую женщину с тонкой талией, округлыми бедрами и грудью, которая больше не выглядела плоской под корсажем платья.

– Нет особого вреда в том, что здесь, в Сиаране, каждый говорит то, что думает.

Джиорсал благодарила Бога за это. Сэлек превратил замок в надежное убежище для всей семьи. За годы их совместной жизни он увеличил свои владения, присоединив к ним земли к югу от Эдинбурга и Глазго, но они продолжали жить в Сиаране.

– Ну, – продолжала Ниарра, не желая уступать доводам свекрови, при этом, обхватив золовку за плечи и с любовью прижав к себе, – не всякую правду следует говорить. Часто лучше промолчать.

Джиорсал склонила голову в знак согласия.

– Не буду спорить с тобой, Ниарра. Я знаю, ты часто предпочитаешь промолчать, даже когда ты не согласна. Но иногда я бы хотела, чтобы ты не молчала и чтобы твой тупоголовый муж при случае имел возможность почувствовать, с кем он имеет дело, хотя я сомневаюсь, хватит ли у него ума, чтобы понять это.

– Матушка Джиорсал! – Ниарра должна была признать, что ей приятно все это услышать. Временами ей казалось, что Джиорсал была единственным человеком, кто допускал, что помимо связки ключей, висевшей у нее на поясе, отличительного знака хозяйки дома, ее занимали и другие вещи. Ее муж, Берингард, конечно же, не допускал такой мысли.

Проходя мимо дочери и невестки, Джиорсал улыбнулась и коснулась щеки дочери.

– Ниарра, возьми у меня немного смягчающего масла для Сеси. Боюсь, мне нужно поискать Сэлека, а то он не оставит мокрого места от этого посланца Господа.

Гигант, который приходился Джиорсал мужем, мерил широкими шагами двор замка в ярости от своей беспомощности. Мысль о том, что кто-то мог ударить его дочь, приводила его в бешенство, но он не мог наказать негодяя. Убить посланца Господа было выше его сил!

Самый младший сын спрятал улыбку при виде взволнованного отца. Сэлек Лотаринг был легендарной фигурой, в битве ему не было равных, его оружие разило насмерть, отвага его не знала границ. В делах домашних он всегда уступал своей жене и сейчас с явным облегчением следил за ее приближением.

– Сеси?

– С ней все в порядке, – ободряюще сказала Джиорсал, бросив взгляд на младшего сына, стоявшего рядом с отцом. Предмет постоянной материнской гордости, высокий и стройный Амальрик был хорош не только телом, но и душой. – А что сталось с отцом Эйндреасом?

Амальрик вспыхнул, уловив в ее тоне легкое осуждение.

– Его в замке нет, но я его не трогал.

– Я бы первая с ним расправилась. – Амальрик выглядел удрученным, и она смягчилась. – Я не сомневаюсь, сын, ты вел себя правильно. Мне не хотелось бы, чтобы здесь пролилась кровь посланника Господа, но я не потерплю грубого обращения с моей семьей.

Сейчас, когда священник был далеко за пределами замка, Сэлек потерял к нему всякий интерес и переключился на другие темы.

– Ты знаешь, что именно она сказала священнику? – спросил он с негодованием.

– Да. Я не считаю, что ей нужно было скрывать свои мысли, хотя, возможно, она могла бы быть дипломатичнее. – Джиорсал посмотрела на взволнованного мужа. Глаза ее смеялись. – Она сказала не больше того, что ты сам говоришь и думаешь.

– Да, но не священнику же это говорить! Боже праведный, неужели я ничему не научил своих детей?

– Ты научил их быть храбрыми и честными, – сказала Джиорсал примиряющим тоном. Она знала так же хорошо, как и ее муж, что правда часто таит в себе опасность.

– Все, пора ее выдавать замуж, – прорычал Сэлек. – Муж быстро ее образумит.

– Возможно. – Хотя, как мать, Джиорсал имела большие сомнения на этот счет.

– Со смертью Аласдера Гилликриста нас ждет новое кровопролитие на наших границах. Дай Бог, чтоб его наследник был совершеннолетним и неженатым.

Джиорсал не стала спорить. Она сама была не против, чтобы дочь вышла замуж и устроила свой дом в одном из владений, расположенных на границе с замком Сиаран. И хоть время для помолвки пришло, она не могла назвать человека, достойного, по ее мнению, руки ее дочери. Брачный союз с новым хозяином Дейлисса упрочил бы позиции Сиарана в борьбе против англичан. Гилликрист скончался внезапно всего лишь несколько недель назад, и наследник еще не объявился.

Амальрик нахмурился:

– Я слышал краем уха, что его внебрачный ребенок может с равным успехом претендовать, по меньшей мере, на часть земельных владений Гилликриста. В отсутствие законного наследника он давно уже залез в карман к Гилликристу в надежде заполучить свой кусок.

– Я так не думаю, – возразил Сэлек, качая головой. – Аррану и Совету лордов нужен человек, который смог бы противостоять англичанам, а если потребуется, то силой оружия защитить границы владений Гилликриста. Тавис на это не годится.

– Ладно, – сказала Джиорсал, направляя разговор в более понятное ей русло, – слишком рано строить планы по поводу нового лорда Гилликриста. – Она обняла Сэлека, увлекая его за собой в главную башню. – Ты что-то разговорился, любимый.

Едва они успели сделать несколько шагов, как их остановил крик стражника, предупреждавшего о приближении всадников. Сэлек и Амальрик разом остановились в ожидании.

– Это Берингард, – прокричал стражник, завидев штандарт Сэлека, развевающийся над группой всадников.

– Слава Богу, добрались благополучно, – с облегчением сказала Джиорсал, радуясь тому, что судьба хранила ее старшего сына, пока он был вне родных стен.

Сэлек посмотрел на нее презрительно:

– Боже правый, женщина, твой сын всего две недели не был дома, провожая своего брата.

Джиорсал презрительно фыркнула, не соглашаясь. Она потеряла слишком много сыновей: одного в младенческом возрасте, двоих – в битве с англичанами, – чтобы не волноваться, когда тот или другой уезжал из дома. Сейчас Раймунд, ее шестой по счету ребенок, отправился в Германию, чтобы жениться на девушке, с которой был помолвлен, но которую никогда не видел, и остаться там для управления владениями, доставшимися Сэлеку в наследство. Преклонный возраст не оставлял ей надежды вновь увидеть дорогое лицо, и единственным утешением было узнать, что он в добром здравии и благополучии.

Тяжелый стук копыт о вымощенную плитами мостовую не дал Сэлеку продолжить мысль о бесстрашии супруги, без раздумий бросающейся на спасение своих детей. Он не мог не напомнить ей, как он обыкновенно делал, о том, что все, что у них есть, дано Господом и что все они в руках Господних.