В это время Эйдан обнял Вивьен, которую буквально трясло от страха, и завернул ее в свой плащ. Одним быстрым движением он поднял ее на руки, крепко прижал к себе и попросил хозяина отвести их в незанятый номер. Эйдан пронес ее сквозь растущую толпу зевак и пошел следом за толстяком по узкому коридору в другую комнату. Хозяин, похоже, инстинктивно чувствовал, что ему перепадет еще несколько фунтовых банкнот, и потому пообещал Эйдану сделать все, о чем бы тот его ни попросил, после чего удалился, закрыв за собой дверь и оставив их вдвоем.
Наступила тишина. Эйдан отнес Вивьен на небольшую кровать, которая стояла у стены, и посадил ее туда, подложив ей под спину подушки. Он сел рядом и нежно поцеловал Вивьен в лоб.
– Ты в порядке? – спросил Эйдан.
– Ты пришел за мной, – прошептала Вивьен, изумленно глядя на него, как будто не могла поверить в то, что перед ней был именно он.
– Он причинил тебе боль? – Эйдан ласково прикоснулся ладонью к ее щеке, где на белой коже постепенно проступали бордовые следы от пощечин. Он пожалел, что не убил Харлоу на месте, и чуть было не решил пойти обратно в номер и прикончить его. Но он не мог ни на секунду оставить Вивьен одну.
Она устало покачала головой и ответила:
– Я в порядке. Ты пришел как раз вовремя. Я не думаю, что могла бы дальше бороться с ним.
Сердце Эйдана чуть не разорвалось, когда он вбежал в номер и увидел Джексона, приставившего нож к горлу Вивьен. Лиф ее платья был разорван, ее черные волосы разметались по плечам, а в сапфировых глазах застыл ужас. Она была белой от страха, и ему оставалось только догадываться, что с ней сделал Джексон Харлоу.
– Я думала, ты поверишь в то, что я хотела быть с ним, – тихо проговорила Вивьен замирающим голосом. – Я не верила в то, что ты придешь мне на помощь, Эйдан.
– Я понимаю, – печально сказал он, качая головой. – Прости меня.
– Нет, это ты прости меня за то, что я не поверила тебе. Ты говорил, чтобы я держалась от него подальше, а я тебя не послушалась. Я думала, что он действительно хотел помочь мне узнать правду о папе, но теперь я знаю, что Джексону были нужны только алмазные копи.
– О Боже, Вивьен, тебе не за что просить у меня прощения. – Эйдан опять сокрушенно покачал головой. – Ты не знаешь, сколько еще несчастий тебе причинила моя мать. Она...
– Я все знаю, – перебила его Вивьен. – Твоя мать всегда ненавидела меня. Джексон сказал, что это она написала ему записку от моего имени, прося его прийти ко мне в спальню, когда мы гостили в Бингем-Холле. Она замышляла опозорить меня. Предполагалось, что в ту ночь меня поймают с Харлоу, а не с тобой. Вот почему так получилось, что все эти люди вдруг оказались у моей двери глубокой ночью.
Эйдан ни секунды не сомневался в том, что все произошло именно так. В тот момент Эйдан не придавал особого значения ее странным высказываниям, решив, что это был истерический бред. Но теперь они приобрели новый смысл. «Я и представить себе не могла... что увижу рядом с ней тебя!» «Почему ты пошел к ней сегодня ночью? Почему этой ночью?» Теперь ему было понятно, что она ожидала увидеть в спальне Харлоу. Да, он совершенно не знал свою мать, не представлял себе, какую жгучую ненависть она питала к его любимой.
– Я не знал этого, – с сожалением признался Эйдан, – но в данный момент в твоих словах для меня нет ничего удивительного. Мне очень жаль, Вивьен.
– Твоя мать, по-моему, немного сумасшедшая.
– Да, это так. Вернее, она совсем сумасшедшая. – Он неохотно кивнул головой. – И к сожалению, тебе еще не все известно. – Эйдан не был уверен, что после всего того, что ей пришлось пережить за этот день, Вивьен сможет справиться еще с одним известием о жестоком замысле, который перевернул всю ее жизнь. Но он должен был сказать ей правду.
– Не все знаю? – недоверчиво спросила Вивьен, нахмурив лоб. – Что же еще могло случиться?
Эйдан перевел дух и сказал:
– Это моя мать сделала так, чтобы Никки Фостер пришел в тот день в нашу хижину. Она приказала Финли подстроить все так, чтобы я застал тебя с Фостером. Ведь тогда я бы отменил свадьбу и уехал из Ирландии без тебя, чего ей, собственно говоря, и хотелось больше всего на свете. И она преуспела в этом.
– О Боже, – прошептала Вивьен, широко распахнув глаза от изумления, когда до нее дошел смысл этих слов.
– Я сам только сегодня узнал об этом. – Эйдан покачал головой, чувствуя, как болезненно сжалось его сердце. – Я не знаю, что сказать, кроме одного: прости меня, Вивьен. Прости за то, что моя мать оказалась такой необыкновенно жестокой и хитрой. Прости за то, что сбежал, когда увидел тебя с Фостером. И за то, что я так и не поговорил с тобой, хотя и знал, что ты приходила в поместье и пыталась все мне объяснить. Мне ужасно жаль, что я поверил в самое худшее о тебе и поэтому мы потеряли так много времени... – Эйдан вдруг перестал говорить. Он заметил медальон, который Вивьен носила на шее. – Ох, Вивьен, – мягко прошептал Эйдан.
При виде этого украшения, несущего особенный смысл, его захлестнул шквал эмоций. Он протянул руку и дотронулся до серебряного медальона, который подарил ей, когда они собирались пожениться. Эйдан вспомнил тот чудесный день в их хижине, когда он застегнул цепочку на шее у Вивьен. За прошедшие годы Эйдан совершенно забыл об этом, но вот Вивьен, похоже, не забыла. Была только одна причина, по которой она решила надеть медальон за два дня до их предполагаемой свадьбы.
Вивьен хотела стать его женой.
Эйдан посмотрел на нее. Вивьен лежала на кровати, ее нарядное платье было разорвано, на красивом лице проступали синяки, а в широко распахнутых сапфировых глазах застыло изумление. Сердце Эйдана защемило от любви к этой женщине. Она не заслужила тех несчастий, которые ей пришлось испытать.
– Боже, Вивьен, каким же дураком я был, что сомневался в твоей честности! Единственное, что может служить мне слабым оправданием, это то, что я был молод и очень импульсивен. Я увидел тебя с Фостером, и это стало для меня страшнейшим ударом. Это поразило меня в самое сердце. Ты была единственным человеком, которому я доверял. Ты была моим самым лучшим другом, моей второй половинкой. В моих глазах ты одним ударом разрушила все, что у нас было. Ты для меня была целым миром, и вдруг мне показалось, что для тебя я совсем ничего не значу.
– Но я не... – начала протестовать она.
Эйдан заставил Вивьен замолчать, нежно приложив палец к ее губам.
– Теперь я знаю это и прошу у тебя прощения за то, что так и не дал тебе шанса все объяснить. Я убежал от тебя. Я не мог перенести мысль, что ты была с другим мужчиной или что ты хотела стать моей женой только из-за моих денег и титула, как постоянно твердила мне мать. Мне было легче убежать от тебя, не встретившись лицом к лицу. Вот почему я считаю себя глупцом.
Вивьен внимательно смотрела на него, в ее взгляде светилось любопытство.
– А теперь? – спросила она.
Эйдан был обязан честно рассказать ей обо всех тех чувствах, которые он испытал за последние десять дней:
– Когда я вновь увидел тебя, во мне все перевернулось. В Бингем-Холле я пытался держаться от тебя подальше. Пытался ненавидеть тебя, постоянно напоминал себе о том, что тебе нельзя доверять, старался выбросить тебя из головы. Но я не мог. В тот день на озере я ужасно испугался, что ты пострадала, когда выпала из лодки, и я бросился тебе на помощь. Когда мы встретились в портретной галерее, я наговорил тебе много гадостей, чтобы оттолкнуть от себя после того, как мы были так близки. А в ту ночь в спальне... Я пришел лишь для того, чтобы предупредить тебя насчет Харлоу. У меня не было намерения оказаться с тобой в одной постели. Когда нас застали вместе и твой дядя заявил, что я должен жениться на тебе... Да, какая-то часть меня очень разозлилась. Я был зол на себя за то, что опозорил тебя. Не думай, что я не понимал, насколько бесчувственно я обращался с тобой все то время в Бингем-Холле. Но, как бы странно это ни звучало, я также почувствовал облегчение. Я был обязан жениться на тебе и таким образом мог получить тебя обратно и не признаваться в своих истинных чувствах.
