Бог, если ты Всесиль-ный и Всемогущий, тогда скажи мне, простому
Советскому парню, Олегу Жукову, стоя-щему у могилы четырех родных и дорогих ему людей, которых этим летом трагически и нелепо погибли, зачем ты это сделал? Для чего? Кто тебе дал право убирать с лика
Земли хороших людей и оставлять в живых всякую нечисть и всякую погань? Кто?! Живут, здра-вствуют и процветают в этом, созданном им, мире убийцы, насильники, бандиты, во-рье всякое, а хорошие, нормальные люди – погибают…
Ты что вытворяешь с людьми, которых поселил на этой неласковой
Земле. а? За-бавляешься?! Экспериментируешь? Издеваешься? Люди для тебя, что – подопытные мышки, да?! Смотри, доиграешься. Люди не
"идиоты". Иногда они прозревают. И тогда – смотри-и-и-и…Как сказал один из английских писателей, набожный католик из аристо-кратической семьи, ушедший добровольцем на фронт и после войны публично отрекший-ся от Бога.. Не помню только его имя. Джеймс
Олдридж, кажется. Так вот, он сказал в одной из своих книг устами главного героя, летчика-истребителя, сбитого над террито-рией
Германии, попавшего к фашистам в плен, отсидевшего больше года в концлагере Бухенвальд и бежавшего оттуда к французским "маки", чтобы стать в ряды Сопротивле-ния для борьбы с фашистами, такие слова:..
– Господи! Если ты есть на этом грешном свете и ты смог допустить "ТАКОЕ!" – тогда зачем ты?!. Тогда ты не имеешь никакого права на собственное существование и я – проклинаю тебя!.
Но подобных мыслей у Олега не возникало. И не могло возникнуть.
Ведь он был типичнейшим Советским молодым человеком, стопроцентным материалистом и до выс-ших небесных, в каком бы виде они не выступали, ему не было абсолютно никаких дел. Он пришел сюда, на кладбище, к могилам своих родных, чтобы попрощаться с ними, с их прахом, а заодно – с целым периодом своей жизни, с периодом своего детства, отрочества и юношества, с той частью своей жизни, которая прошла у него в Иркутске-2. Теперь у не-го начинается совершенно новый и совершенно иной период жизни – Московский, абсо-лютно не связанный с Иркутском…
В Иркутске он еще успел побывать только один раз. И с Юлией.
Через год они при-ехали сюда на производственную практику на
Авиационный завод. Приехали по вызову от завода. Вызов им сделал
Сергей Афанасьевич. И все это время они жили у него. В Со-ветское время такие студенческие поездки были не только возможны, но даже широко практиковались. Поэтому студенты Иркутского Политехнического института могли спо-койно поехать на практику на любой машиностроительный или металлургический завод Урала или Европейской части Союза И наоборот, студенты Европейских ВУЗов страны ездили на практику на предприятия Сибири и Дальнего Востока. Было бы желание.
А у студентов желание помотаться по свету было всегда..
Расточительно? Конечно! Ведь все эти поездки денег стоили. И оплачивались из бюджета страны. Но страна сознательно шла на подобные затраты. Страна большая, возможности у нее – сумасшедшие!
Поэтому, пока ты молодой – езди, смотри, любуйся просторами своей
Родины и – гордись ею. И делай все, чтобы твоя Родина была крепкой, могучей и богатой страной. И, как ни странно те-перь может показаться, Советские люди действительно гордились свое страной, и
Советс-кий патриотизм являлся неотъемлемой частью характера каждого
Советского гражданина. Каждого! Именно так, а не как-то по другому.
Вспомните:
– У Советских собственная гордость – на буржуев смотрим свысока!
Странное это было существо – Советский человек! Полунищий, полуголодный, оде-тый черт те знает во что, живущий, по цивилизованным меркам, чуть ли не в "трущебах", не имеющий в своей стране практически никаких демократических прав, полностью зави-сящий от воли и прихотей любого своего начальника, но -всегда веселый, дольный и сча-стливый, не способный ни на подлость, ни на предательство и готовы трудиться на благо своей Родины чуть ли не бесплатно.
И редко кто из простых Советских людей согласился бы тогда променять эту свою, пусть не слишком благоустроенную Родину на буржуазный рай, каким бы красочным он ни казался. Были, конечно же были такие, которые уезжали, которых выселяли. Но это были не
Советские люди, это были какие-то – другие люди. Их и называли-то не слиш-ком благозвучным для советского уха словом – диссиденты. И отношение к ним в общей массе было довольно скептическое..
Авторитетом они ни у каких слоев Советского насе-ления не пользовались. Правда, среди диссидентов вроде бы попадались и приличные люди, даже талантливы, порой и очень талантливые. Их фамилии и их произведения по-тихонечку ходили в студенческой среде, и многие студенты активно читали их, В том чи-сле и Олег. Студенты в своем большинстве знали творчество Аксенова, Гладилина,
Сол-женицина.. "Архипелаг Гулаг" в рукописном виде Олег уже читал. И хотя не со всеми фактами, указанными там, он был согласен, но, все таки, это была стоющая книга! Читал он и признанный Солженицинский шедевр – "Один день Ивана Денисовича", выдвигае-мый в свое время на
Ленинскую премию. И остался доволен. Мощная книга. И мощная не только от необычности для граждан Союза темы. Мощная по языку, по художествен-ной силе воздействия на читателя. Но следующая его книга
– "Матренин день", совер-шенно не понравилась Олегу. Слишком мрачно, слишком глухо и слишком безнадежно. Так писать нельзя. После подобных книг жить становится невмоготу, не хочется. А книги должны учить жить, должны звать нас к лучшему и воспитывать в нас лучшее.
Так думал Олег и был уверен в своей правлте. Поэтому книги писателе девяностых годов он не при-знавал за литературу. Подобная писанина ему была не нужна. Читать для обыкновенней-шего "времяубития" он не собирался, не умел и не желал.
А от прозы Аксенова, его знаменитого "Звездного билета", его
"Апельсинов из Марокко" и особенно от "Пора, мой друг, пора" он просто балдел. Чистая, светлая, сол-нечная и чуть ли не певучая проза. Читаешь, читаешь и еще читать хочется. Сам процесс чтения уже доставляет удовольствие..Правда, от его скандальной "Бочкотары" он был да-леко не в восторге. Она ему совершенно не понравилась. Как не понравилась популяр-ная среди студенчества Ерофеевская повесть
"Москва-Петушки" А от Лимоновской пи-санины под названием "Это я -
Эдичка" его буквально затошнило. Так смаковать пороки человеческих отношений – зачем?!. Для чего?"
Он не любил художественные произведения, "натуралистически" описывающие грязь и вонь общественных туалетов страны. То, что
"дерьмо" пахнет, он и без них знал. И читать детально описанные запахи этого "дерма" он не собирался. И не испытывал в том никакой нужды. Задача искусства, по его интуитивному уразумению была совершен-но в другом – делать человека лучше, чем он есть на самом деле, а не потакать его поро-кам и слабостям и не опускать "гомо сапиенса" до животного уровня…
Певцы-диссиденты тоже ходили среди студенчества. Точнее – их записи. Там были классные певцы и певицы.. Во всяком случае – не хуже официальных, не вылезающих с экранов телевидения, этих Лещенко,
Пугачевых, Поноровских, Толкуновых, Сенчиных, Пьех. Кто там еще был?
Кого – упустил? Ах, да – Ротару! Ну, Ротару к ним не относится.
Ротару – это особый разговор. Ротару – это потрясающая женщина.
Красивая женщина..Очень красивая! Неповторимо красивая! Да еще с таким завораживающим, чуть ли не волшебным, чисто женским голосом.
Про нее трудно что-либо плохое сказать А, как дер-жится! Одно – загляденье! Принцесса! Леди! Само женское достоинство на пьедестале!
Женщина! Его Величество Женщина! Вот уж кому не надо ради дешевой популярности бегать полуголой по сцене или задирать подол платья, показывая фанатам свое нижнее белье. И так все ясно! Перед ней хочется в благоговении склонить свою голову и опусти-ться на колени.
И сказать покорно: "Все, я – твой! Отныне и навеки! Делай со мной, что хочешь, но от тебя я никогда и никогда не уйду!".. -
