– Забудь его, Мэгги, – вкрадчиво проговорил Скотт, догоняя девушку и беря ее под руку. – Он и мизинца твоего не стоит.

Чейз изо всех сил старался развеселиться и вновь стать простым бесшабашным ковбоем, которому чертовски везет в жизни. Однако получалось это у него плохо. Несмотря на то, что спиртное лилось рекой и к его услугам были две роскошные женщины, Чейз чувствовал себя глубоко несчастным. Он отрешенно улыбался, не слушая, о чем щебечут его новоявленные подружки, и с тоской думал о Мэгги. Неужели он уже никогда не сможет прижать ее к своей груди, насладиться вкусом ее мягких податливых губ? Мысль об этом была невыносима, и Чейз, беспардонно стряхнув с себя девиц, быстро вышел из салуна. Некоторое время он, раздумывая, простоял на улице, а затем уныло побрел к своей гостинице. Утром следующего дня он без всякого сожаления покинул Доусон.

Мэгги с нетерпением ждала парохода. Ничто больше не удерживало ее на Аляске, и ей хотелось как можно скорее вернуться к своей работе.

Той весной 1898 года через Доусон проезжали сотни старателей. Одни стремились на прииски, а другие бежали с них, разоренные и разочарованные. Были и те, кому повезло, но не все счастливчики торопились обратно домой. Многие из них надолго застревали в городе, просаживая в салунах свои капиталы. Особенно примечательна в этом смысле была история Алекса Макдональда. Он покупал и обменивал участки, вскоре приобретя известность как Король Клондайка. Заработав на этих сделках огромны деньги, Алекс в рекордно короткие сроки промотал все состояние и умер в нищете. Легендарным стал и другой случай с русским золотоискателем. Тот, отчаявшись, уступил свой участок вновь прибывшему за мешок муки, а когда на его делянке было найдено золото, он повесился на собственном ремне.

В то время Доусон был, наверное, самым дорогим городом в Соединенных Штатах. Цены на жилье и продукты взвились до немыслимых высот, а хозяева гостиниц и салунов процветали, став богаче самых удачливых старателей. Быстро строились новые отели, один из них под названием «Фэрвью» был уже почти завершен. Поговаривали, что там будет не только электрическое освещение, но и горячая вода.

С тех пор как Мэгги рассталась с Чейзом, прошел почти месяц, и все это время девушка думала о нем почти с ненавистью. Мужчины казались ей исчадием ада, будь они трижды прокляты! Все они врут, стремясь лишь удовлетворить свою ненасытную похоть. Но теперь с этим покончено раз и навсегда.

Шестого июня Мэгги услышала новость, которая разрушила все ее планы. Пароход «Сьюзи», который ожидался со дня" на день, столкнулся с айсбергом в Беринговом море и кое-как дотянул до Сент-Майкла, где и стал на ремонт. Журналистка с ужасом думала о бесконечно тоскливых неделях, которые ей придется провести в Доусоне, пока не прибудет следующий пароход. Город настолько ей опротивел, что она уже готова была отправиться в Скагуэй, невзирая на трудности, связанные с переходом через Снежный Перевал. Из Скагуэя вскоре должно было отправиться почтовое судно, и Мэгги решила во что бы то ни стало на него попасть. Капитан Гордон, узнав об этом, отчаянно запротестовал:

– Нет, Мэгги, нет! Я не позволю тебе ехать одной, – воскликнул он, недоумевая, как ей такое вообще пришло в голову. – Вспомни, что случилось, когда ты добиралась сюда. А ведь тогда ты была, хоть и под сомнительной, но все же защитой.

– Сейчас все иначе, – отстаивала свое решение Мэгги. – В Доусоне нет Мыльника, и никто в городе не точит на меня зуб.

– Но ведь сама дорога не изменилась.

– Я хочу домой, Скотт, – упрямо твердила девушка. – Хочу вернуться в Сиэтл и снова заниматься любимым делом.

– Разве нельзя дождаться следующего парохода?

– Мне надоело ждать, я хочу выбраться отсюда как можно скорее и успеть на почтовый пароход.

– Тогда я поеду с тобой, – заявил Скотт. – Возьму отпуск и сам отвезу тебя в Скагуэй. По крайней мере, эта поездка даст мне еще одну возможность убедить тебя стать моей женой.

Глаза Мэгги увлажнились. Ей казалось, что она не заслуживает такого друга, как Скотт, и будет ужасно по нему скучать, но о браке с ним не может быть и речи.

Пароход «Беллингэм», курсирующий между Скагуэем и Доусоном, вошел в гавань два дня спустя. Это был его первый рейс, и Мэгги очень обрадовалась тому, что не придется тащиться через перевал. Для Скотта приход парохода тоже явился приятной неожиданностью, но он не изменил своего решения проводить Мэгги до Скагуэя.

«Беллингэм» привез почту. Среди прочих отправлений Мэгги с удивлением обнаружила известие и для себя. Это было письмо от мистера Гранта, который торопил ее вернуться в Сиэтл. Редактор сообщал, что статьи получены и читатели с нетерпением ждут новых репортажей. Прочитав письмо, Мэгги окончательно убедилась в своем решении покинуть Аляску как можно скорее.

16 июня пароход «Беллингэм» вышел из Доусона. Билет обошелся Мэгги в сто семьдесят долларов, но она ничуть не сожалела о деньгах, считая, что экономия времени и сил того стоит. Поездка вверх по Юкону была легка и приятна и заняла всего четыре дня.

Пассажиров на пароходе было совсем мало. Старатели не могли позволить себе такой роскоши, а наиболее удачливые золотоискатели предпочли дождаться комфортабельного парохода, который доставит их прямо в Сиэтл. «Беллингэм» был сорок футов длиной и еще тащил за собой три баржи по сто футов каждая, груженые лесом. Кавалькада судов выглядела весьма внушительно и громоздко, но это не мешало ей быстро продвигаться вперед.

Во время плавания Скотт продолжал ухаживать за Мэгги, надеясь убедить ее выйти за него замуж.

– Мэгги, дорогая, ты редкая, удивительная женщина, – говорил он. – Ты заслуживаешь всего самого лучшего в этой жизни, и я, поверь, смогу сделать тебя счастливой.

– Не надо, Скотт, – ты же обещал, – упрекала его Мэгги. Но капитан был так настойчив, что девушка в конце концов устала отнекиваться и попросила его подождать под тем предлогом, что должно пройти время, прежде чем рана, оставленная в ее сердце Чейзом, затянется. Скотт с радостью обещал ждать хоть всю жизнь.