В ходе восстановления души мы можем изменять свое восприятие изначального события, нанесшего нам травму, и таким образом изменять будущие психологические и физиологические реакции на него. Другими словами, мы можем изменить пути нейронов мозга, отключая при этом механизм образования боли. Таким образом, приступая к практике восстановления мозга, мы не просто хотим добиться интеллектуального понимания прошлого травмирующего события, но также стремимся изменить восприятие его на уровне сознания, духа, души и тела. Мы хотим добиться коренной трансформации своих взглядов, убеждений, образцов поведения и даже нейрофизиологии.

Что же касается Салли, то после опыта восстановления души она смогла рассказать родным о своем увлечении энергетической медициной. Теперь Салли даже испытывает удовольствие, проводя время у камина со своим мужем, хотя по-прежнему с некоторой опаской относится к огню.

Я хочу поделиться с вами историей из своей жизни. Это поможет вам понять, в каких целях проводится восстановление души.

Я родился на Кубе, и, когда мне было десять лет, в нашей стране произошла революция. Началась гражданская война. Она была страшна тем, что твоим врагом мог оказаться кто угодно, поскольку люди по обе стороны баррикад были кубинцами, говорили на одном языке и носили похожую одежду. Однажды отец дал мне свой американский револьвер 45-го калибра. Он усадил меня на пороге нашего дома, показал мне, как им пользоваться, а затем сказал: «Я ухожу, а ты остаешься за меня и должен защищать свою мать, сестру и бабушку. Если кто-нибудь попытается ворваться в дом, стреляй через дверь!»

Несколько недель я сидел у двери, прислушиваясь к отдаленным звукам выстрелов, и однажды к нашему дому подошли три повстанца. Сначала они постучали в дверь и, когда им никто не ответил, попытались выбить ее. Я подумал: «Стрелять через дверь или подождать, пока они ворвутся в дом?» Потом я поступил так, как свойственно десятилетнему мальчику, — отложил револьвер и подошел к окну. Один из повстанцев увидел меня, испуганного ребенка, и сказал другим: «Здесь никого нет. Пойдемте дальше».

В тот день закончилось мое детство. Я быстро повзрослел за те несколько недель, когда сидел у двери своего дома в ожидании возможной смерти. Я позабыл, что я ребенок, и стал серьезным маленьким мужчиной. Но вместе с тем я стал бояться чужаков. Мне постоянно снились кошмары, в которых люди врывались в наш дом и уводили с собой всех моих родных.

С помощью практики путешествия в духе я смог отправиться в прошлое и посетить мальчика, который так близко видел смерть в свои десять лет. В Палате благодати (которую вы тоже посетите в главе 6) я встретился с маленьким Альберто и рассказал ему, что все закончится хорошо, что я позабочусь о нем и ему никогда не придется бороться за жизнь своей семьи.

В то время мне было чуть больше тридцати, и только тогда я смог вернуть свое детство. Я сумел отказаться от своей постоянной серьезности и недоверия к другим людям и перестал воспринимать каждое событие как вопрос жизни и смерти. Я перестад относиться к жизни как к борьбе за выживание и стал получать от нее радость.

Во время путешествия в духе я раскопал эту историю десятилетнего Альберто, а также много других историй, которых тогда еще в полной мере не осознавал. Я видел

себя испуганным молодым человеком, принимающим участие в битвах. Складывалось впечатление, что я многократно переживал этот опыт, из жизни в жизнь. Я также понял, что во всех этих жизнях есть повторяющиеся темы: недоверие к учителям, стремление причинять боль любящим меня людям и ощущение того, что всякий раз, когда я встречаю кого-нибудь, кто мне нравится, я должен защищать его ценой своей жизни. Кроме того, я испытывал обиду на своего отца, который обрек меня на эти переживания.

В мифологических системах американских индейцев существует представление о том, что часть нашей личности всегда пребывает с Богом, а часть остается с нами. Переживая потерю души, нам кажется, что мы отделяемся от Бога, т. е. испытываем «отпадение от благодати». Исцелив свою душу, я понял, что во время многих своих прошлых жизней я словно сидел с заряженным пистолетом на пороге своего дома. Жизнь за жизнью я переживал один и тот же сюжет в разных формах и забывал о своей подлинной вечной природе и своей связи с Богом.

В свете сказанного очень важно заняться восстановлением души именно сейчас, не дожидаясь передачи вашей эмоциональной травмы детям или вам же в следующей жизни.

Практика восстановления души позволила мне перестать идентифицировать себя с историей десятилетнего Альберто, который сидит у двери с револьвером в руке и готов застрелить любого, кто попытается ворваться в дом. В ходе путешествия в Палату ран я понял, почему этот маленький мальчик в дальнейшем так и не смог отложить свой пистолет и научиться доверять другим людям и открыто относиться к жизни. (Позже, в Палате благодати, этот мальчик научился доверять мне, а я научился жить без страха.)

Один из моих учеников, Барри, работает каскадером в кино и на телевидении. Несмотря на то что в детстве в результате несчастного случая он потерял руку, ему нравится выполнять сложные трюки с профессионально организованной страховкой. Вот как он описывал свой опыт путешествия в духе:

Я опустился в пруд у устья реки и встретил там привратника — высокого кареглазого человека, похожего на полинезийца. Он вежливо пригласил меня войти. К своему удивлению, я увидел там хот-дог — причем к нему прилагались солнцезащитные очки. Подумав над тем, что бы мог означать этот символ, я пришел к выводу, что он означает пожелание расслабиться и приятно провести время. Я предположил, что это все к тому, что я долгое время не расслаблялся как следует.

Я открыл глаза, и мне внезапно все стало ясно. Когда мне было девять лет, один из мальчишек в нашем районе все время околачивался возле точки, где продавали хот-доги. Однажды я катался на велосипеде по парковочной площадке, и меня сбил неизвестно откуда появившийся автомобиль.

Я слетел с велосипеда и, хотя существенных травм не получил, потерял значительную часть энергии. Из спокойного ребенка я превратился в стеснительного неврастеника. Я потерял многих

друзей и до сегодняшнего дня жил как одиночка. Каждый день я пытался предсказать, что может со мной произойти. Я хотел заглянуть в будущее, чтобы избежать следующего «столкновения с автомобилем». В результате я слишком много думаю и подвергаю все излишнему анализу.

Вскоре Барри стал видеть образцы поведения, с помощью которых он защищался от эмоциональных травм, — и это при том, что он не боялся физической боли, сопряженной с работой каскадера. Он начал брать на себя больший риск в личных отношениях и понял, что самые сложные трюки он выполняет не перед камерой, а в реальной жизни, где приходится действовать без страховки.