Библейская история Адама и Евы, которую мы традиционно называем историей о первородном грехе, в действительности описывает нашу первоначальную эмоциональную травму. В книге «Бытие» рассказывается о том, как Бог поселил первых мужчину и женщину в раю — саду Эдема. Им было позволено делать все, что они захотят, за одним исключением — строго запрещалось есть плоды с древа познания. Но однажды змей искусил Еву, и она попробовала запретный плод, а затем уговорила Адама последовать ее примеру.

Нарушив запрет Бога, первые люди были наказаны изгнанием из Эдема. Их совершенный мир был утерян, и они были обречены на жизнь, полную страданий. Ева должна была рожать в муках детей (хотя деторождение является одним из самых волшебных опытов в жизни женщины), а Адам — в поте лица добывать насущный хлеб. В саду Эдема были бесчисленные растения и животные, а в изгнании людей ждали лишь тернии и акриды. Когда Адам и Ева были изгнаны из Эдема, они оказались в суровом и враждебном мире.

Перекладывая вину на Еву (которая вообще имела второстепенный статус, так как была создана из ребра Адама), эта иудейско-христианская притча, лежащая в основе христианской цивилизации, утверждает, что ответственность за изгнание из Эдема лежит на женщине. Еву обвиняют в том, что она стала причиной травмы, от которой все мы страдаем, — первоначальной «материнской» травмы.

Эта потеря священного женского начала, которое в нашей культуре символизируют Эдем и Ева, находит выражение в неуважительном отношении к женщине в современном мире и нашей хищнической эксплуатации матери-Земли. Так или иначе, это коллективная утрата части души всего человечества. Демонизируя женское начало, мы лишаем мир святости. Закономерно мы приходим к вере в материю, т. е. в то, что важнее материальный, а не духовный мир. В действительности слово «материя» происходит от латинского корня «mater», что значит «мать».

Таким образом, извращая смысл священного женского начала, мы приходим к ложному представлению о том, что материальные ценности несут в себе материнское начало, что они способны окружить нас заботой. Но материя не может сравниться с нашим духом. Дорогая и модная одежда не поможет ему воспарить. Наш отрыв от женского начала является той первоосновной, той давней травмой, последствия которой мы все испытываем на себе.

Психологи интерпретируют первоначальную травму как потерю невинности, которую каждый ребенок переживает в подростковом возрасте как неизбежный переход от детства к взрослой жизни. Мама больше не может утешить нас, когда мы разбиваем колено, и ребенок должен «покинуть Эдемский сад» и перейти к самостоятельной взрослой жизни, что может переживаться как личный опыт «отпадения от благодати», схожий с опытом Адама и Евы. К сожалению, многие дети переживают эту травму в том возрасте, когда не могут правильно осознать происходящее с ними. Вместо того чтобы стать первым шагом к взрослению, их травмирующий опыт приводит к потере души. Все, что способен понять ребенок, — это то, что в мире существует боль: окружающее перестало быть безопасным для него.

Например, когда семилетний ребенок видит, как его мать увозят в клинику с места дорожного происшествия, он не понимает, что врачи действуют в интересах его матери. Он думает, что плохие люди навсегда отнимают ее. Такая эмоциональная травма может сохраниться на долгие годы, и, повзрослев, человек продолжает реагировать как семилетний ребенок, когда у него отнимают то, что он любит. Он продолжает искать «большого папу» (правительство, жену/мужа, Бога), который мог бы навести порядок в его мире.

Наша первоначальная травма не всегда вызвана фактическим событием, так же как изгнание из Эдема не было событием историческим. Скорее, первоначальная травма — это детское представление о некотором событии. Переживая определенную трагедию, ребенок понимает только то, что ему страшно, а мир опасен. Это вполне иррациональное и очень мощное представление, в дальнейшем способное вызвать депрессию и другие негативные последствия. Мы полагаем, что нас изгнали из Эдема, поэтому проводим свою жизнь в попытках облегчить боль, причиной которой, как мы думаем, явилось наше «отпадение от благодати».

Мы можем также страдать от травм, которые передаются по наследству от поколения к поколению. Возможно, ваши предки пережили эмоциональные травмы во время войны или революции и эти переживания передались вам. Чем бы ни была вызвана травма, от своих предков мы наследуем набор представлений, который принимаем за свои собственные. Негативное отношение к изобилию, нужде, успеху, неудаче, безопасности, сексуальности, интимности и иным жизненным аспектам может быть вызвано представлениями, доставшимися от предков. Когда по наследству передается этот вид потери души, детей преследуют негативные представления, не свойственные их возрасту. Однако мы принимаем их за свои собственные, страдаем и осуждаем себя.

Мы можем страдать также и от личной травмы, перенесенной в прошлой жизни. Возможно, мы были изгнаны из своей деревни или потеряли дорогого человека—и все эти или аналогичные им события, создавшие психическую и духовную динамику незаконченности, мы воссоздаем в следующей жизни. Подобные опыты, подобно детским травмам, создают предрасположенность к повторным переживаниям несчастий.

В легенде о Парсифале мы находим пример того, как травмы, доставшиеся по наследству, могут приводить к крушению судьбы человека. Как вы помните, мать Пар-сифаля потеряла своего мужа и старших сыновей, которые погибли в сражениях. Она пытается сохранить младшего сына из страха потерять последнего ребенка. Мать Парсифаля не хочет, чтобы ее сын стал рыцарем и его постигла судьба отца и братьев. И как поступает Парсифаль? Он становится рыцарем, несмотря ни на что! Мать умоляет его надеть защитное одеяние, которое она соткала для него, не задавать лишних вопросов и относиться с уважением к прекрасным девам. Для молодого человека эти просьбы кажутся вполне умеренной платой за свою свободу. Он обещает матери выполнять ее наказы — хотя именно они не позволяют ему найти Грааль и пережить любовь.

В этой истории Король-Рыболов является внешним выражением внутренней травмы Парсифаля. Он живет в сказочном замке и хранит Грааль, из которого не может выпить ни глотка из-за раны в паху. Неспособность Короля испить из Грааля говорит о том, что он не может испытывать радости любви. Он исцеляется только тогда, когда Парсифаль задает вопрос о том, кому служит Грааль. До этого момента Король, живущий в роскоши, лишен подлинной радости жизни.

Каждому из нас известны люди, которые все свою жизнь проводят в трудах по достижению материального комфорта. Они стремятся приобрести просторный дом, занять руководящее положение или обрести еще какой-нибудь символ богатства — и когда их желания сбываются, они понимают, что в этих приобретениях нет никакого смысла. Это вызывает кризис, и они разводятся, чтобы искать новую супругу, с которой, как им кажется, они могут быть счастливы, внезапно бросают работу, продолжают покупать все более дорогие символы богатства, становятся алкоголиками или наркоманами. Наша культура ориентирована на материальные ценности, где людей оценивают по внешним признакам успеха. Поэтому многие из нас, подобно Королю-Рыболову, не способны обрести подлинную радость и испить из кубка жизни.

Легенда о Парсифале показывает, что существует только один способ обрести святость и чистоту души — превратить свою жизнь в духовн ый путь к внутреннему совершенствованию.