И все же кто он? Принц? Голос внутри нашептывал: Да. Другой набирал все больше сил, отказываясь молчать теперь, когда у него появилось имя. Принц Люций, чьей прабабушкой была принцесса Каллиста, полнокровная сестра принцессы Констанцы, последней правительницы с древней голубой кровью, восседавшей на императорском троне. Констанца вышла замуж за новоприбывшего Аитора, возвысив того до ранга принца-консорта, а уж Аитор положился на собственные амбиции и завоевал себе титул императора.

Люций был обязан своим существованием кажущейся милости Аитора, который сохранил жизни принцессе Каллисте и ее дочери, а также их наследникам, и позволил их потомках прозябать в безвестности. А в результате тщеславный и безрассудный юнец позволил вовлечь себя в заговор.

Трудно было с этим смириться. Он — Джосан, преданный ученый, увлеченный гармонией чисел и историей цивилизованных народов. Человек мира, где нет места насилию.

Однако оказывается, что есть. Начиная со снов, наполненных кровью, и заканчивая темными умениями, которыми пришлось воспользоваться против наемника, выяснилось, что насилие является неотъемлемой частью Другого. Восстание, произошедшее шесть лет назад, не просто встреча двух армий на поле брани. Это время убийств, изнасилований и мародерства, осуществлявшихся от имени древней ненависти. Целые семьи попадали на эшафот: от самых старших до грудных детей, поскольку каждая сторона хотела намеренно превзойти другую по жестокости. Принцу Люцию не обязательно держать меч лично, однако ответственности за все злодеяния с него никто не снимал.

Я согласен.

По спине Джосана пробежала дрожь, когда он понял, что Другой разговаривает с ним напрямую. Если бы подобное произошло с кем-нибудь еще, монах пришел бы в неописуемый восторг. Однако, столкнувшись с ужасом, в который превратился он сам, Джосан чувствовал не любопытство, а отвращение. Страх, что его охватило безумие, теперь казался смехотворным. Джосан теперь часть группы, для которой жестокость — неотъемлемое качество.

Странно вести разговор в собственной голове... интересно, он шевелит губами, когда в голове звучит голос.

Что нам теперь делать? Сбежим?

После торопливого побега все пожитки остались в доме судьи. Конечно, если придется, можно обойтись и без них. Но если Джосан сбежит, то нарушит обещание, данное брату Никосу. Впрочем, это его уже не должно волновать. Никос первым пошел на преступление против веры, позволив брату Джайлсу применить недопустимые магические заклинания, связавшие две человеческие души в одном теле.

Мы не можем уйти. Помнишь, что сказал Ренато? Он сказал: «Убийства начались».

Монах с трудом проглотил комок в горле, почувствовав горечь от недавней тошноты.

Ренато знал, что Майлз привезет с собой человека, похожего на потомка Константина. Маловероятно, что он сохранил новость о возвращении принца Люция в секрете. Наверняка своих самых надежных союзников он предупредил заранее, чтобы подготовить план действий. Судя по всему, не все стали дожидаться возвращения принца, чтобы привести задумки в исполнение.

Джосану трудно было представить, примут ли его слова во внимание, однако другого выбора нет. У него существуют обязательства перед собственным народом, поэтому необходимо исправить ошибки, вызванные беспечным возвращением.

Послушайся он тогда брата Никоса и останься на севере, никто из заговорщиков не узнал бы о его существовании. Когда-то Джосан доверял Никосу безраздельно, однако новый человек, в которого он превратился, не мог безоглядно верить наставнику, единожды предавшего его. Собственное чутье говорило монаху, что Никос готов пойти даже на убийство, чтобы скрыть концы. Удивительно, что раньше Джосан был так слеп.

Как бы ты поступил? — спросил он, но в ответ ничего не услышал. Только почувствовал нетерпение Другого. Давление в черепе нарастало, перед глазами появились желтые круги, мешавшие следить за дорогой. Джосан не мог думать, не в состоянии был делать выводы: в конце концов в голове не осталось ничего, кроме непреодолимого чувства боли. И Джосан исчез.

«Наконец-то! » — подумал Люций. К нему вернулся контроль над телом, в котором, как ни странно, оказалось на удивление неудобно, будто в старой тунике, которая перестала подходить по размеру. Он провел рукой по лицу и пожалел, что поблизости нет зеркала.

Ты здесь? — спросил принц и порадовался, что никто не ответил.

Значит, демон ушел. По крайней мере на какое-то время.

Слишком много сил ушло на борьбу за тело, и когда принц оглянулся, то заметил, что отошел на несколько шагов от коллегии и оказался слишком близко к императорскому дворцу. Люций двинулся вниз по холму, по направлению к району, считавшемуся неофициальным центром удовольствий, где таверны и публичные дома ждали посетителей все ночи напролет. Там можно затеряться в толпе и продумать план действий. Он похлопал по карманам — оказывается, демон сбежал из дома судьи, по-глупому не захватив с собой денег. Жаль. А то выпил бы стакан вина или даже бутылку по такому случаю.

Просто прогуливаясь по улицам, принц замечал изменения, произошедшие с городом, который он когда-то прекрасно знал: новый фонтан у входа на четвертый ярус, а также железные прутья, защищавшие даже маленькие магазинчики. Дорога на улице удовольствий, выложенная булыжниками, теперь была не просто неровной — многочисленные трещины в камнях представляли собой угрозу неосмотрительному прохожему.

Кулаки сжимались и разжимались от ярости, когда Люций видел доказательства, как прошли годы, украденные у него. Интересно, сколько лет прошло с того момента, когда он попросил брата Никоса дать ему безболезненную смерть. Принц напрягался изо всех сил, пытаясь вспомнить, однако ответа не нашел.

Он хмыкнул от отвращения, осознав, что знаний демона ему не достичь. У самозванца не было подобных преград. Люций не только украл тело у Джосана, но и освободился от его умений: тщательно осматривать кладовые разума и набивать карманы памяти богатствами, которые прячутся внутри.

Должно быть, прошли годы с того момента, как он уснул, узник в собственном теле. Иногда в голове всплывали призрачные воспоминания: прогулки по грязной дороге, крошечная хижина, седой крестьянин, наливающий вино в чашку из потрескавшегося кувшина. Ощущение меча в руке, когда стоишь над поверженным врагом.

Накрашенная шлюха подмигнула и поманила прохожего пальцем, однако, увидев выражение его лица, отшатнулась, ее улыбка увяла. Развернувшись к принцу спиной, женщина отправилась на поиски клиента попроще. Люций проскочил мимо группы пьяниц, вывалившейся из винного погребка и содрогающейся от бурных взрывов хохота. В животе заурчало, когда он прошел мимо продавца мяса, стараясь не засматриваться на аппетитные бифштексы, завернутые в хлеб, но у него было предостаточно забот помимо обычного голода. Принцу следовало бы проснуться пораньше, но и тогда вряд ли наступило бы понимание происходящего. Он — всего лишь тень самого себя: безымянная и неспособная контролировать собственные поступки. По крайней мере принц знал, кто он и что с ним произошло. Брат Никос хотел им воспользоваться, заменить Люция на демоническую марионетку, послушную и подконтрольную. Однако план провалился, и настоятель отправил того, кто завладел телом принца, в ссылку.

Возможно, много лет прошло с тех пор, как принц видел собственное тело, но воспоминания последних дней, когда душа еще принадлежала ему, оставались незамутненными, как вода в колодце. Когда Люций хотел расплатиться за ошибки собственной жизнью. Кровавая бойня и ужасы восстания казались столь свежи, будто все произошло только вчера.

Но, видимо, время притупило восприятие прошлого у других жителей Каристоса, поскольку судья заговорил о новом бунте и новом этапе насилия. Принц говорил демону правду о том, что им некуда бежать. Нужно остаться и найти способ убедить мятежников сложить оружие, прежде чем новые убийства и бесчинства начнут совершать от его имени.