Императрица Нерисса вызывала недовольство многих, но у принца отсутствовали харизма и мудрость, необходимые для соединения несопоставимых группировок в единое целое. Характер Люция обрек восстание на провал. Будь он другим, все могло получиться.

У Никоса имелись силы сделать из него совершенно нового человека, и искушение изменить историю оказалось непреодолимо. Он решил рискнуть, но усилий брата Джайлса хватило только на слабоумного дурачка, негодного ни для одной цели.

— Жаль, что все попытки привели к созданию безмозглого простачка, неспособного привести в исполнение твои планы. Неудивительно, что ты отослал меня подальше. Не хотел видеть результат собственного провала, — проговорил Люций, показывая намного глубокую способность проникать в суть дела по сравнению с молодыми годами.

— Я отослал тебя туда, чтобы обезопасить. И теперь все испорчено твоим возвращением.

— Обезопасить? Тогда кто послал наемника на маяк, чтобы меня убить?

— Не я, — ответил Никос. Очевидно, кто-то еще пронюхал о маскировке Люция и попытался избавиться от ссыльного принца, подтолкнув того к побегу. Единственное, что настоятель знал наверняка: тело, найденное на маяке Тксомина, — не труп простого вора. И вопрос о том, кто послал наемника, оставался актуальным.

— Враги продолжают на меня охоту, но у меня есть и друзья, готовые помочь. Именно они провели меня сюда, чтобы я завершил дело, начатое шесть лет назад, — продолжал Люций.

— Императрица сотрет тебя в порошок.

— Знаю, но меня никто не спрашивает о собственных желаниях.

Возможно, знания Джосана разбавили заносчивость Люция, поскольку перспектива нового восстания явно причиняла ему боль.

Судя по всему, план Никоса по созданию достойного принца действительно удался, только возможность воспользоваться им ушла безвозвратно. Последние шесть лет императрица использовала для усиления власти, любой бунт подавят мгновенно, и всем восставшим не стоит ждать милости.

Никос не мог позволить Люцию попасть в руки правительницы. Конечно, силой он не удержит принца, поэтому нужно постараться убедить его остаться в безопасности коллегии. А среди запасов трав в Братстве наверняка найдется какое-нибудь зелье, которое поможет уничтожить разум потомка Константина. Тогда братья доставят умалишенного безумца, вернее, то, что от него осталось, в подземелья Нериссы. Убивать его открыто — слишком рискованно, поскольку будет подразумеваться, что настоятель боится Люция. Однако если появление принца заметили у ворот, то свидетели смогут подтвердить, что он вел себя как безумец; таким образом можно избежать объяснений, где Люций провел последние шесть лет или почему выбрал коллегию как место спасения.

Брату Василию можно доверять, а вот с Джено надо разобраться. Новичков часто отправляют в другие страны на обучение, и послушнику придется принять назначение без вопросов. Правда, если он захочет однажды вернуться, то могут возникнуть проблемы. Видимо, придется принести Джено в жертву — несчастный потерпевший от рук сумасшедшего принца. А его смерть объяснит насилие, применимое к Люцию во время захвата, а также травмы, которые принц мог получить в результате задержания. Пожалуй, лучше положиться на черепную травму, чем на травяные настои и зелья.

— Ты не сможешь удержать меня здесь, даже не рассчитывай, — произнес посетитель, будто читая мысли брата Никоса.

— Но мы можем обеспечить тебе защиту. Если рискнешь и выйдешь в город, тебя узнают и арестуют.

— Меня уже узнали, — ответил принц. — Мои друзья в курсе, что я здесь. И если я не вернусь, они начнут задавать вопросы, на которые ты не сможешь ответить.

— Что ты предлагаешь?

— Позволь мне уйти. Я попытаюсь убедить товарищей, что время для восстания еще не пришло, а сам постараюсь исчезнуть, когда удостоверюсь, что они не совершат какой-либо глупости.

Если бы Люций до сих пор был лидером бунтовщиков, план наверняка сработал бы. К сожалению, все изменилось.

— Останься хоть ненадолго, чтобы я успел посоветоваться с наставниками. Может, они найдут другой выход. — Если вызвать подкрепление, вместе они осилят Люция.

Тот только покачал головой:

— Нет. Здесь оставаться слишком опасно.

Никос был впечатлен. Перед ним были две души, слитые в одном теле.

Если б только знать, какая часть управляется Джосаном, а какая содержит остатки характера глупого и импульсивного принца. Если контроль у Джосана, то можно рискнуть и отпустить живьем, но если личность Люция на подъеме...

— Ты должен дать мне рясу, чтобы скрыть от посторонних глаз тунику, и позволить уйти, — продолжил потомок Константина. — У моих друзей высокие посты, к тому же у них связи с Нериссой. Ты не выживешь, если она начнет обращать внимание на твою деятельность.

Принц всегда был глупцом, но в честности ему не отказать. Он всегда говорил Никосу правду, даже когда ложь могла послужить его целям намного выгоднее, чем правда. А Джосан оставался ученым, который ценил истину превыше всего. Если он говорит, что у мятежников достаточно фактов, чтобы навредить настоятелю, придется принять это как должное.

Никос подумывал, не закричать ли ему, не вызвать ли монахов, чтобы задержать Люция, не дать ему уйти, но понял, что не может позволить себе спектакль, который не принесет никакого результата. Подобный шум привлечет дюжину монахов, и слишком самонадеянно рассчитывать, что все смогут держать язык за зубами по его приказу. Несколько слов императорскому охраннику — и Никос уже в подземелье в ожидании суда.

Советник издал вздох человека, сдавшегося против воли. Пускай принц припишет победу себе, тогда, возможно, он не станет лишний раз задумываться над личными планами Никоса.

— Можешь идти, но сначала поклянись, что у тебя нет намерений захватить трон. Что сделаешь все возможное, чтобы распустить восставших, — попросил наставник.

— Клянусь. Меня не интересует власть. Я не имею пристрастий к убийствам и насилию.

С паршивой овцы хоть шерсти клок. Никос встал и направился к спальне, где достал из шкафа темную шерстяную рясу. Простую, в соответствии с его положением, но неяркую, в отличие от тех, которые братья носили как униформу. Ее никак не свяжешь с коллегией.

Люций принял робу и надел ее в тишине.

— Мне вызвать сопровождающих?

— Я найду выход, — ответил принц. — И я знаю, что мне делать.

— Я тоже, — ответил настоятель.

Он подождал, пока гость скроется из виду, а потом позвал мальчишку, присматривавшего за его комнатами.

— Приведи брата Грегора и брата Танатоса. Разбуди, даже если они спят.

Может, принц и верит, что способен остановить заговорщиков, однако Никос не питал пустых иллюзий. Ему нужно претворить в жизнь собственные планы. К тому времени, как Люция схватят, глава ордена убедится, что его ничего не связывает с опальным принцем. А если он сумеет обратить ситуацию в свою пользу, то появление потомка Константина окажется преимуществом. Несколько слов здесь, несколько там, и подозрения отведутся от него самого и коллегии. Все, что ни сказал бы потом принц, будет расцениваться как отчаянные потуги обвинить в грехах безвинного человека, приведшего его к суду и справедливости.

Настоятель сделает все возможное, чтобы выжить.

Как только стены коллегии скрылись из виду, Джосан упал на колени, и его вырвало. Ему удалось скооперироваться с Другим, чтобы держать Никоса в неведении относительно собственных планов и попытаться выведать ответы на вопросы, интересовавших их обоих. Но теперь в висках стучала кровь из-за напряжения, вызванного борьбой двух несовместимых характеров, даже желудок взбунтовался. Группка молодых парней, возвращавшихся домой после пирушки, посмеялись над кажущейся неспособностью мужчины удержать выпивку в теле, к счастью, довольствовавшись злыми шутками. Темная ряса скрывала черты лица и чертову тунику, отороченную лентами из малинового шелка, цвета королевской семьи.

Каким же он был глупцом. Язвительные замечания Никоса открыли очевидное. На ком-то другом подобное одеяние смотрелось бы как знак близости к императорскому семейству, подошло бы судье на официальном приеме. Но на человеке, который называл себя принцем...