Уилсон держал Элен за руку в кино, но не в обычных кинотеатрах, где демонстрировались последние фильмы для толп жаждущих зрителей. Нет, он водил ее в роскошные просмотровые залы ведущих киностудий, где перед выпуском фильма в прокат его прокручивали для избранных и посвященных.

Он водил ее на бродвейские пьесы, и в маленьких зальчиках они сидели на гостевых местах; на обеды в пентхауз, где на стенах висели произведения искусства, которые вряд ли где-либо еще можно было бы увидеть рядом – поп-арт, представленный картинами Джима Дайна и Энди Уорхола, соседствовал с работами Ренуара и «Балеринами» Дега. Они бывали на коктейлях, о которых на следующий день упоминалось в «Таймсе» на страничке, посвященной светским сплетням.

Больше чем блеск светской жизни или приобщение к элитарным кругам на Элен произвели впечатление женщины, с которыми она встречалась. Достаточно было вспомнить ужин на 68-й Восточной улице.

Уолли Нестор был финансовым репортером в «Уолл Стрит Джорнел». Бет Курос возглавляла собственную фирму по общественным связям и рекламе, которая специализировалась по работе с ведущими косметическими компаниями. Уолли и Бет были мужем и женой.

Стив Рейнберг – адвокат, специалист по вопросам банкротства. Барбара Клаймб редактировала брошюры для бюро путешествий. У каждого из них была семья, но с некоторых пор они жили вместе.

Брюс Рич был помощником прокурора округа в Бронксе, Линн Фарленд – дизайнер театральных костюмов. Брюс и Линн были разведены друг с другом, но продолжали жить одним домом. Майкл Штейн был брокером, который занимался драгоценными металлами. Шарон Херц работала вице-президентом компании, которая занималась кондиционерами и обогревательными приборами. Майкл и Шарон были женаты, но жили в разных квартирах.

– Вы обратили внимание, – спросил Уилсон Элен, когда вез ее с вечеринки домой, – что ни одна из женщин не носит фамилию мужа?

Элен кивнула.

– Я правильно поняла, что каждая из них сделала себе карьеру? В Нью-Йорке, что, нет просто домохозяек?

– Если они и есть, то прячутся от стыда, – уверенно ответил Уилсон. – Или же их прячут мужья.

Элен улыбнулась, потому что она знала, что Уилсон ожидал от нее именно такой реакции.

– У меня такое ощущение, как будто я только что посетила «дивный новый мир», – заметила она. – В Уэстчестере есть только одна работающая женщина – это я. – Элен, правда, знала еще одну такую женщину – Тамару, но все же они были скорее исключением.

– Что ж, значит, вы впереди всех, – сказал Уилсон. – Мне это нравится… ходить по острию бритвы.

Его голос был полон нежности и тепла. Элен впервые за годы своего одиночества почувствовала себя желанной. То же тепло и ласку несла его рука, когда Уилсон опустил ее на руку Элен. Уилсон обнял ее и поцеловал на прощанье. Поцелуй его был страстным и долгим, и вызвал реакцию Элен – он волновал ее.

– Для нас это только начало, – прошептал он. – Только подумай, какое перед нами будущее. У нас оно непременно будет, Элен. Долгое, долгое будущее.

У Элен задрожали колени, она вся растворилась в объятиях Уилсона. Она поняла, что хотела его, хотела любить и быть любимой.

Дома, ложась спать, она подумала, что Уилсон позвонит ей. Как он это сделал после их первого свидания… он хотел пожелать ей доброй ночи и хороших снов… снов, в которые придет он. Но телефон молчал, время шло, никто не звонил. Элен остро ощутила какую-то пустоту, будто ее обманули в чем-то очень важном.

Но в следующий раз, когда Элен увидела Уилсона – это было на просмотре нового телесериала – и он держал ее за руку, время от времени поднося к губам и ласково целуя, иногда легко касался языком ее кожи, по спине Элен пробегала дрожь.

Когда Уилсон представил Элен своим друзьям после просмотра, он с гордостью сказал, что Элен имеет свое дело – «А Ля Карт». Он смотрел на нее и весь светился, как будто бы она была главным призом, который он получил после длительной борьбы.

– Вам, милочка, просто повезло, – сказала Элен одна из знакомых Уилсона, красавица с львиной гривой в экстравагантном хипповом наряде со стразами, с бесчисленными браслетами и цепями. Весь этот наряд призван был замаскировать ее шестизначные заработки удачливого брокера по недвижимости. – Все женщины в городе бегают за ним.

И Элен вдруг вспомнила, что сказала ей много лет назад студентка в Пенсильванском университете, когда она только начала встречаться с Филом: «Он – единственный. Все его хотят, все добиваются. Я думаю, что он достанется тебе». Элен тогда только улыбнулась. Точно так же, как и сейчас.

Все, что касалось Уилсона, казалось мечтой, которая, кажется, начала становиться явью. Только к ритму его жизни Элен никак не могла привыкнуть. Между телефонными звонками Уилсона мог пройти целый месяц, полтора месяца отделяли их свидания. Элен никогда не знала, когда услышит его голос в следующий раз и услышит ли она его вообще? Когда Уилсон был с ней, он вел себя так, словно был безумно влюблен в нее – держал ее за руку, смотрел в глаза и страстно целовал. После таких встреч она нисколько не сомневалась, что он позвонит на следующий день. Но проходило целых шесть недель, прежде чем раздавался звонок.

– Я тебе позвоню, – всегда говорил он, прощаясь.

Элен больше не разрешала себе верить этим словам.

Хотя он говорил о будущем – их будущем, – он никогда не пытался заняться любовью с Элен, он никогда не пытался заманить ее в кровать. Он целовал и обнимал ее страстно, но казалось, что ему большего и не нужно! Элен не знала, что думать по этому поводу. Она не задавала Уилсону никаких вопросов… ничего по поводу его страсти без секса, и ничего не спрашивала о его многодневных исчезновениях.

Но все же именно благодаря Уилсону Элен снова почувствовала себя привлекательной. Она осознала, как в ней снова просыпается желание быть с мужчиной: Элен чувствовала глухую неудовлетворенность и тоску от своих одиноких ночей.

– Вам не следует это покупать, – сказал Жак Буш, когда Элен поставила выбранную ею сковородку с длинной ручкой на прилавок. Он разговаривал властным, не терпящим возражения тоном. – Я продаю эти сковородки, потому что люди их покупают. Но в них нет ни черта хорошего. Они покрываются ржавчиной, на них появляются царапины, ручку неудобно держать в руке. Вам нужна другая сковородка.

Он вышел из-за прилавка и направился в дальний конец склада, похожего на огромный ангар. Склад был расположен позади магазина «Кухонные принадлежности от Жака». На металлических полках и крючках висело большое количество сковородок, кастрюлек для тушения, сковородок для приготовления цыплят табака, чугунных кастрюль, эмалированной посуды и кастрюль с двойным дном. Он выбрал одну сковородку для Элен.

– Вот то, что вам нужно, – сказал Жак, ставя сковороду на прилавок, рядом с другими покупками Элен. – Это прочная нержавеющая сталь. Дно изготовлено из алюминия – прекрасный проводник тепла. На сковородке практически не остается царапин. Ручка специальной формы, чтобы ее было удобно держать. Я получаю их из Италии. В нашей стране они продаются только в моем магазине. Эта сковорода стоит на четырнадцать долларов дороже, чем та, что выбрали вы, но вам никогда не придется покупать ни одной сковородки, этой хватит вам на всю жизнь! Это, – он взял сковороду, которую выбрала Элен и бросил ее в картонный ящик, который стоял рядом с кассой и предназначался для мусора, – это просто кусок барахла.

Элен взяла в руки итальянскую сковородку. Она была тяжелой, но ее было приятно держать в руках. Элен поняла, что хозяин магазина прав – за такую стоит заплатить лишние четырнадцать долларов.

– Вы мне не верите? – спросил Жак, пока она размышляла и взвешивала все «за» и «против». – Пожалуйста, мне не нужны ваши деньги. – Он выхватил сковородку из рук Элен. – Берите ту, другую, если вы этого хотите. Я только пытался порекомендовать вам то, что действительно будет хорошо служить вам. Кстати, для чего вы собираетесь использовать эту сковороду?