В который уже раз Элен ощутила, как она одинока. За исключением заказчиков, ее жизнь была связана только с родителями Фила и с ее детьми. Она совсем забыла о том, что существует другой мир вне ее собственного; и он очень интересен и полон самыми разными людьми. Без Фила она не знала, куда ей можно сходить, чтобы встретить новых людей. И она поняла, что ее изоляция усиливалась из-за того, что за исключением графини Тамары она была единственной женщиной, которая занималась бизнесом сама по себе. Это было интересное занятие, оно давало надежду, и Элен было интересно сравнить свое маленькое предприятие с делами других специалистов, которые также работали по организации праздников и готовили дома для заказчиков. Одна из них была женщина, которая работала и жила в Манхэттене. Лэни Уэллс была разведена, она пыталась справиться с теми же проблемами, с которыми сталкивалась и Элен: она также училась распоряжаться деньгами, оставаться твердой и уметь сказать «нет» беспричинно раздраженным или излишне требовательным клиентам, собирать все силы, чтобы назвать достойную плату за свою работу. Но с кем бы ни разговаривала Элен, как бы ни была увлечена беседой, она всегда чувствовала на себе глаза Уилсона Хобэка. И однажды, когда она пошла, чтобы взять пальто, ей навстречу поспешил Хобэк. Элен, пожалуй, не слишком удивилась тогда его вопросу.

– Что вы думаете о том, чтобы выпить на ночь стаканчик вина с незнакомцем? – спросил он.

– Я думаю, – протянула Элен, раздумывая одновременно о позднем времени и своей заинтересованности в этом мужчине. Потом, вдруг решившись, она сказала: – Я думаю, что приму ваше предложение.

– Если дела пойдут совсем плохо, я всегда смогу убедить Кеннеди признать Кубу, – заявил неожиданно Уилсон после того, как рассказал Элен историю о том, как сложно координировать график – и сложные взаимоотношения четырех суперзвезд – в семинарах по кулинарии, спонсором которых он является.

– Если судить по тому, что вы мне рассказали, проблема с кубинцами– это просто пустячок на закуску, – сказала Элен, завороженная рассказами о мелочной ревности и совсем не мелких проявлениях эгоизма великих людей кулинарного искусства. – Но если вы думаете, что только великие специалисты в нашем деле невозможные люди, то вы ошибаетесь. Я забыть не могу одну историю из своей практики. Однажды мне пришлось обслуживать церемонию обручения двух сестер с разницей в один год. И эти сестрицы во всем стремились перещеголять друг друга. – Элен со смехом продолжила свою остроумную историю о соперничестве двух девушек, которое касалось абсолютно всего. Начать хотя бы с выбора вин: одна заказывала только французские, а другая предпочитала домашнее вино; в соревнование вступила икра против копченой лососины, джаз-банд против концерта старинных инструментов, затронута была и сервировка стола, и скатерти, и количество цветов на каждом столике. Рассказывая, Элен впервые поняла, сколько же смешных моментов существует в ее работе. До сих пор она видела только одну сторону – суровую необходимость работать.

Разговор от общих тем перешел к их собственным проблемам. Уилсон с сожалением рассказал о своем разводе.

– Никогда не думал, что это может случиться, – сказал он, объяснив, что у него католическое воспитание. – Проблема состояла в том, что Мэри Лу не росла вместе со мной. – Он рассказал Элен, что скучает по детям, им сейчас тринадцать и одиннадцать лет. Они живут с матерью и отчимом в штате Мэриленд.

Элен рассказала Уилсону о Филе, об обрушившихся на нее проблемах, о том, как она старалась дать нормальную жизнь детям, о необходимости сочетать заботу о детях и свое собственное дело. В рассказах Элен «А Ля Карт» представала более преуспевающим делом, чем было на самом деле. Она угадала интерес Уилсона к ее делам. И чтобы доставить ему удовольствие, несколько преувеличила свои успехи в бизнесе: Элен всегда нравилось говорить то, что ее собеседникам приятно было услышать.

Бокал вина обернулся четырьмя часами непрерывных разговоров. Было половина четвертого утра, когда Элен наконец тихо вошла в дом. Не было ничего необычного в ее позднем возвращении, так как уборка после больших приемов обычно кончалась в это время. Но только в первый раз за все это время Элен пришла домой после свидания с мужчиной.

Только Элен погасила свет, как зазвонил телефон. Это был Уилсон.

– Я только хотел вам сказать, что ваши удивительные глаза до сих пор передо мной, – признался он. – Вы пообедаете со мною завтра?

Элен очень хотелось принять приглашение, но она не могла. Вечером она обслуживала ужин на десятерых. На следующий день планировался коктейль для тридцати пяти человек, а в субботу – еще один коктейль и ужин.

– Может быть, в воскресенье? – настаивал Уилсон.

– Это единственный вечер, который я могу провести с детьми, – ответила Элен. – Я обещала, что схожу с ними на «Музыкального человека». – Хотя Элен знала, что глупо ожидать от малознакомого человека подобного предложения, но она вдруг решила, что Уилсон отправится вместе с ними.

– Хорошо, Элен, я позвоню вам на следующей неделе, спокойной ночи, – сказал он.

Элен надеялась, что Уилсон позвонит обязательно.

Да, обслуживание праздников – это сезонный бизнес. Но она не должна чувствовать себя беспомощной жертвой. Разговор Элен с Лэни Уэллс по поводу коммерческих клиентов Лэни подсказал Элен одну идею.

Просмотрев в телефонном справочнике списки коммерческих компаний и все объявления в местной газете, Элен составила список всех учреждений, которые, по ее мнению, могли нуждаться в ее услугах: компания, которая поставляла товары в магазинчик, где подрабатывала Элен, компании, связанные с поставками для больниц, дантистов и других специалистов-медиков; модные магазины одежды, магазины цветов, адвокатские конторы, брокерские и банковские конторы; распространители журналов и недорогих изданий; книжные и сувенирные магазинчики, ювелирные магазины. Большинство из них, как Элен узнала из разговора с Лэни, время от времени должны развлекать и угощать своих клиентов и спонсоров, организовывая коктейли, приемы, завтраки, конференции, и отмечать приходы новых служащих или выпуск новой продукции. Она узнала, что в отличие от частных заказчиков, деловые люди должны были развлекать нужных людей круглый год. Элен понимала, что если бы ей удалось установить контакты с деловыми людьми, то периоды непомерной нагрузки во время праздников и полнейшего затишья между ними были бы ей не страшны. Элен составила краткое письмо, обозначив в нем услуги, которые она может оказывать, и разослала в копиях каждой компании, которая была у нее в списке.

Она едва дождалась вторника – дня начала занятий, чтобы рассказать Уилсону, как она собирается реализовать идею, которая возникла у нее после занятий на семинаре по кулинарии. Его взгляд был для нее наградой. И хотя она едва ли бы призналась себе самой в подобном ощущении, но где-то в глубине сознания Элен шевельнулась неясная мысль, которая постепенно оформилась в словах: «Если ты, Уилсон, хочешь, чтобы я добилась успеха, я его добьюсь!»

Уилсон Хобэк считал себя романтиком. Нет, не старомодным романтиком, совсем напротив – романтиком новой формации, очень современным романтичным мужчиной.

Он посылал Элен цветы. Не какие-то там старомодные букетики фиалок или же банальные красные розы. Нет, он посылал Элен модные в этом сезоне роскошные орхидеи из самого дорогого цветочного магазина.

Он посылал ей книги. Не традиционные тонкие томики поэзии, нет, он послал ей переплетенные гранки с автографом самой Джулии Чайлд. Книга, которая только еще должна была выйти в свет.

Он обхаживал ее и так и эдак, водил ее в рестораны. Не в те, плохо освещенные, со скатертями в красную клеточку и свечами в бутылках из-под кьянти, которые были расположены в Виллидже. Нет, это были лучшие рестораны – «Двадцать один» или же «Четыре времени года», где отварной папоротник в белом соусе, привезенный из Канады, подавался к столу с такой торжественностью, словно это были драгоценные камни.