– Они никогда не клюют Лотти, – заметил Джон.

– Да, пока Лотти лежит, обязанность собирать яйца небось перейдет к тебе, – лукаво улыбнулся Стивен. – А ты им тоже можешь не понравиться.

– Мисс Лотти показывала мне, как это делать, меня не клюют, дядя Джон. Я буду собирать яйца, пока она болеет, – сообщила с крыльца Сисси.

– Посмотрим, – ответил Джон, направляясь к детям.

Томас встал рядом с Сисси:

– Мы уже решили, дядя Джон. Мы остаемся здесь. Мы нужны мисс Лотти, и мы не собираемся уезжать отсюда. – Его подбородок воинственно выступал вперед и немного подрагивал, а взгляд был полон решимости.

– Да, – страстно сказала Сисси. – Мы с Томасом позаботимся о доме.

Как два верных оруженосца, они стояли у двери, и солнце сверкало в их золотых волосах. Оно, конечно, освещало и беспорядок, в котором находилась их одежда после ночи путешествия, и грязное, заплаканное личико Сисси, но это лишь красило ребят. «Мы приняли решение!» – говорили их непреклонные фигурки.

– Ну… – медленно начал Джон, не желая пока отнимать у них надежду. Достаточно того, что они чувствуют себя виноватыми за случившееся с Лотти, подумал он. Не было необходимости наказывать их более того, чем они наказали себя сами.

– Все же поговорим об этом, – мягко сказала Элизабет, проходя мимо Джона и садясь на край крыльца.

Сисси отодвинулась, прижимаясь к двери и цепляясь руками за рубашку Томаса.

Дверь распахнулась, и девочка едва не упала. Ее спасла твердая рука доктора Холмса, выходящего на крыльцо. Он прищурился на ярком солнце, ища глазами Джона.

Джон подошел, медленно переставляя ноги, словно брел по болоту.

– Как она? – выдавил он.

– Трудно сказать. – Доктор покачал головой. – Будь мы ближе к большому городу, там мы могли бы устроить консилиум, но здесь… Я – это все, что у тебя есть, парень.

– Вы меня устраиваете, док, – твердо сказал Джон. – Вы здесь многим помогли в округе.

– Что ж, я скажу, что Лотти придется полежать некоторое время. Похоже, что у нее произошло кровоизлияние в области позвоночника, и нужно время, чтобы оно рассосалось. К тому же еще эта шишка. Хорошо, что у большинства женщин крепкие головы. Такой удар вполне мог бы убить иного мужчину с менее твердым черепом.

– Она выздоровеет?.. Я имею в виду, она сможет ходить и… – Джон запнулся, не желая обнаружить свои опасения.

Доктор взглянул на молодого фермера добрым взглядом.

– Ушиб головы – вот о чем надо беспокоиться в ближайшие дни, Джон. Предоставим спине пока заживать. Обязательно буди ее каждые два часа в течение следующего дня и проверяй зрачки, следи за их размером. Если не сможешь разбудить ее, сразу же пошли за мной. Если же ничего не случится, я приеду через пару дней и снова осмотрю больную.

– Вы собираетесь уехать? – с сомнением спросила Элизабет.

– Мне– надо заботиться обо всех в округе, мэм, – сказал доктор Холмс. – Сейчас Мэйбл Шарп принимает роды. Я уверен, что она справится. Но и я там нужен. Не беспокойтесь, я бы не уезжал от вас, если бы считал, что мисс Лотти не станет лучше.

– Ей необходима больница, – твердо сказала Элизабет.

– Да, нам всем нужно многое, чего мы, скорее всего не получим, – пожав плечами, сказал доктор, надевая куртку и поправляя воротник. Его черная сумка висела на руке.

Он прошел мимо детей, которые внимательно прислушивались к разговору взрослых, и направился к своей коляске.

– Если я понадоблюсь, пошли за мной, слышишь? – инструктировал он Джона, взяв в руки поводья.

– Я буду в городе, чтобы уладить дела, как только смогу, – крикнул вслед Джон. Но его слова не были услышаны, и в ответ док лишь помахал рукой, подгоняя лошадь.

– Ненавижу это, – проворчала Лотти, осторожно поворачивая голову, чтобы взглянуть, что делается у плиты.

Мод Клаусон ставила на стол миски, доверху наполненные чем-то, что она назвала «дьявольским огненным мясом», варевом, которое готовилось в большом котле. Томас и Сисси, сидя за столом, с сомнением смотрели на свой ужин.

– Расслабься, дорогая, – мягко сказал Джон. – Ты ведь сегодня чувствуешь себя получше?

Лотти вяло пожала плечами.

– У меня не так сильно болит голова, – призналась она. – Но мне так не нравится лежать на этой доске.

– Я собираюсь исправить это прямо после ужина, – сказал Джон. – У меня есть идея, как улучшить твое ложе.

Ее поджатые губы растянулись в улыбке.

– Извини, Джон. Я не собиралась жаловаться. Просто я не привыкла, что кто-то делает работу за меня. Сначала Женевьева хлопотала здесь все вечера, я уж не говорю о том, что Элизабет Шерман унесла грязное белье в город, чтобы кто-то постирал его!

– Лотти, хватит терзать себя, – произнес Джон твердым голосом, которого она еще не слышала у него. – Если бы слег кто-нибудь другой, ты бы первая пришла помочь, и ты это знаешь. Расслабься и выздоравливай, а уж потом мы взвалим на тебя столько работы, сколько вытянешь.

– Она может сесть, Джон? – спросила Мод, подходя с миской состряпанного ею тушеного мяса.

– Что это? – спросила Лотти, косясь на варево.

– Я засолила кусок говядины, когда мы забили бычка, – сказала Мод, протягивая Джону миску, в которой торчмя стояла ложка. – Получается отличное тушеное мясо, не сомневайся, – заверила она. У Лотти на лице отразилось сомнение.

– Давай-ка немного присядем, – сказал Джон, ставя миску на низкую табуретку и приподнимая Лотти так, чтобы подсунуть под ее голову две подушки.

– Хорошо, – простонала она, осторожно поворачивая голову. Она приподняла плечи и попробовала прикоснуться к подушке затылком. – Мне обязательно надо есть это? – прошептала она, когда Джон поднес полную ложку к ее губам.

Он усмехнулся:

– И тебе, и мне, дорогая. Давай, может, тебе и понравится, – уговаривал он.

Она попробовала, и оказалось, что это действительно вкусно, но после полдюжины ложек она наелась и, осторожно качая головой, отказалась от следующей ложки.

– Можно мне немного хлеба с маслом? – попросила она, когда он неодобрительно взглянул на нее.

– Хорошо… Поешь, чего хочется.

– Завтра у меня будет аппетит, – с готовностью сказала Лотти. – Я расскажу тебе, как испечь хлеб и сварить похлебку из ветчины с бобами.

Джон посмотрел на нее с сомнением, но, соглашаясь, пожал плечами. Очистив миску, он пошел к столу за ножом и отрезал кусок хлеба, который она испекла всего два дня назад. Щедро намазав его маслом, он протянул ей хлеб на ладони.

– Спасибо, Джон, – поблагодарила Лотти, с вожделением глядя на хлеб.

Через полчаса Мод ушла, выполнив на сегодня свой соседский долг – она жила всего в миле от дороги. Едва повозка уехала, Джон уже стучал в дверь, прося Томаса открыть ее.

Сминая ковер, который расстелила Лотти, заботясь об их уюте, он бросил на пол длинные доски и исчез снова.

– Дядя Джон готовит вам секрет, – сообщила Сисси, плюхаясь на табуретку около Лотти. – Он говорит, что вам трудно лежать на этих досках.

– Не надо говорить все, что знаешь, Сисси, – проворчал Томас. – Если ты не перестанешь болтать, то это скоро перестанет быть секретом.

– В любом случае секрет станет явью, – сказал Джон, входя еще раз и прижимаясь к двери, чтобы как следует закрыть ее. Он раскраснелся с мороза, его шапка съехала набок, в руках он держал какие-то инструменты. Он хитро глянул на Лотти.

– Я и не знала, что ты плотник, Джон, – сказала она, поворачиваясь на жесткой постели так, чтобы лучше видеть его.

– Я не делаю тонкой работы, но у меня довольно неплохо получается плотничать, – сказал он бесцеремонно. – Я сделал эти стулья около камина для Джеймса и Сары к их свадьбе.

На миг, на него нахлынули воспоминания, и в глазах появилась боль, но он стряхнул их, не желая портить то настроение, которое он решил поддерживать у всех сегодня вечером.

– Ты сделал их для Сары? – спросила Лотти, вздрогнув при упоминании этого имени. У него всегда был такой смешной взгляд, когда он говорил о жене Джеймса.