Мне было тогда чуть за двадцать. Я готовился к экспедиции в бассейн Амазонки, как вдруг позвонили из фонда, который субсидировал мои исследования. Им срочно требовался антрополог, который мог бы помочь завершить изучение вуду на Гаити. Мне не хотелось туда ехать, так как я мало что знал о гаитянских целительских практиках, возникших еще на африканском континенте.

Представитель фонда пояснил, что поездка займет всего десять дней, нужно просто помочь ведущему антропологу; он окончательно убедил меня, упомянув, что как раз работает с моим прошением о средствах на путешествие в район Амазонки.

Пять дней спустя я вышел из самолета, приземлившегося в Порт-о-Пренсе.

Ведущим антропологом оказался мужчина лет под сорок. На Гаити он провел уже добрых полгода. Он рассказал, что французы, которые когда-то колонизировали остров, были самыми отвратительными рабовладельцами во всем Новом Свете.

Средняя продолжительность жизни раба, привезенного в Америку из Африки, составляла тридцать лет, но те, кому выпало на долю несчастье оказаться на Гаити, протягивали здесь лишь пару лет. Вуду возникло на основе формы целительства, развившейся в окрестностях Сахары, но на Гаити его начали обращать и во вред врагам — прежде всего, безжалостным рабовладельцам. Он пояснил, что местные знахари лечили и вредили с помощью одинаковых по своей природе техник. Одни и те же приемы могли укрепить иммунную систему, заставить бороться со злокачественной опухолью либо, наоборот, ослабить ее, после чего жертва за считанные недели умирала от воспаления легких.

Я был молод и твердо верил в то, что разбираюсь в подобных вещах. По моим представлениям, черной магии были подвержены лишь те, кто в нее верил. Если же ты не согласен с соответствующей системой взглядов, она не причинит тебе никакого вреда. Я высказал все это ведущему антропологу, когда мы сидели в маленьком кафе у морского берега. Он пристально посмотрел на меня и усмехнулся.

— Готов спорить на что угодно, — заявил я.

— Давай, — откликнулся он.

Мы поспорили на сто долларов, что вуду на меня никак не подействует, а затем направились к дому одного знахаря, с которым водил знакомство мой спутник.

Старик жил в ветхой лачуге, сколоченной из досок на вершине возвышавшегося над городом холма. Представив меня на языке местных креолов, которым он владел свободно, мой коллега объяснил знахарю, что я не верю в магию, считаю ее вымыслом и мне нужно преподать урок. Моего французского хватило на то, чтобы разобрать лишь несколько слов.

— Постарайся не причинить ему вреда, —попросил мой спутник.

Старик развернулся ко мне и улыбнулся.

— Хотеть проверить? — спросил он на ломаном английском и расхохотался.

Мы условились, что он возьмется за свое «черное дело» на следующей неделе, в понедельник, когда я уже вернусь в Калифорнию.

Ужиная с друзьями в назначенный день, я рассказывал им о поездке на Гаити и исцеляющих возможностях вуду. Напустив на себя важный вид, я разглагольствовал о том, что важнейшим условием магии является сама вера в ее способность лечить болезни и вредить врагам. Я подчеркивал, что, если не придерживаешься таких взглядов, магия просто не сработает —и я сам живое тому доказательство, так как в эти самые минуты один жалкий гаитянский знахарь безрезультатно пытается причинить мне хоть какой-то вред. Собравшиеся подняли бокалы за мое здоровье. Было это вечером в понедельник. Во вторник и среду я чувствовал себя великолепно. В четверг у меня разболелась голова, а к вечеру разыгрался настоящий приступ мигрени. К восьми часам живот скрутило, начались спазмы кишечника и неудержимая рвота. В полночь раздался телефонный звонок.

Это был антрополог с Гаити, сообщивший, что они не смогли сделать задуманное в условленный День, это удалось только сегодня. Он присутствовал при обряде, только что вернулся в гостиницу и решил узнать, как я себя чувствую. В ответ я застонал, принялся умолять его вернуться к знахарю и попросить, чтобы тот избавил меня от мучений. В тот миг даже смерть, казалось, стала бы желанным облегчением.

К утру мне стало легче. Мне удалось убедить самого себя в том, что я подцепил какую-то кишечную инфекцию. Я отправился в университетскую больницу и сдал анализы, но они показали отсутствие каких-либо паразитов. Этот урок стоил мне достаточно дорого: для студента сотня долларов — деньги немалые. К тому же я провел одну из самых страшных ночей в своей жизни. Однако я понял, что работа с энергией может не только исцелять, но и причинять вред. Позже я не раз убеждался в том, что, если с энергией больного работает плохо подготовленный, неопытный человек, это нередко равнозначно применению черной магии, даже если доморощенный знахарь руководствуется самыми благими побуждениями.

Черная магия существует не только на Гаити и в заболоченных районах Луизианы.

Она возникает повсюду, где исполненные самых добрых намерений «мастера» накладывают на больных руки —и неумышленно передают им отравляющую энергию. Многие полагают, что ничего подобного не случится, если относишься к другому человеку с любовью, так как при этом энергия будто бы становится чистой и святой. В таких случаях я напоминаю о том, что во имя любви мы подчас причиняем окружающим боль.

Со временем я обнаружил и другую форму черной магии, которую мы обращаем на самих себя: это отрицательные мысли и убеждения, мешающие нам воспользоваться своей силой и наносящие непоправимый вред нашей иммунной системе.

Но самым важным уроком, полученным мною в ту ночь, была решающая роль этических качеств и намерений целителя. Немалая часть долголетней подготовки шамана посвящается развитию высочайшей морали — системы ценностей, основанной на глубоком уважении ко всему живому. Только тогда человек может понастоящему овладеть полученными знаниями. Вспомним, что представители официальной медицины изучают свое ремесло по меньшей мере в течение пяти лет. Как можно доверить свое здоровье тому, кто просто провел выходные на семинаре по энергетическому целительству?

Тут и кроются проблемы людей, прошедших краткую подготовку в области энергомедицины или шаманизма. Если у вас действительно есть призвание к этому занятию, учитесь у тех наставников, чьи познания, чистота и мудрость действительно помогут вам развить собственный духовный дар.

Меня самого к шаманизму подталкивало стремление обрести целостность. Исцеляя раны собственной души, я научился любить себя и других. Я прошел путь врача, который исцелился сам, сумел превратить свои муки, отчаяние, гнев и стыд в источники силы и сострадания. Мне удается ощущать чужую боль — ведь я знаю, что чувствуешь, когда болит. В школе Исцеления Светящегося Тела каждый студент отправляется в свое путешествие самоисцеления, в ходе которого ему предстоит превратить собственные душевные раны в источники силы. Ученики постигают, что в этом кроется самый бесценный дар, какой они смогут позже преподнести своим пациентам: возможность выявить силу в страдании. Кроме того, студенты начинают понимать, что лечение — это не набор осуществляемых врачом процедур, а путешествие, в которое пускается сам больной.

В заключение мне хотелось бы подчеркнуть, что изложенные в этой книге методы представляют собой мой собственный синтез древних практик целительства. Я не собираюсь прикрываться именами своих наставников — инков и американских шаманов. Хотя обучение у лучших знахарей племени инка было для меня огромной честью, я не претендую на изложение всего свода знаний этой цивилизации.

Описанные практики — это то, что я усвоил за время своего ученичества, и потому несу полную ответственность за их достоинства и недостатки.