Дверь в конце концов ему поддалась. Завести мотор, соединив контакты, заняло у него считанные секунды.

— Терпеть не могу машины с высокой посадкой, — отметил он. — Ужасно неустойчивая конструкция. Поэтому-то и терпеть я их не могу… Посмотрим, может ли этот металлолом ездить так, как про него говорят.

Он выставил задний ход и вдавил акселератор в пол. Гвен едва успела захлопнуть дверь со своей стороны. Машина скользнула, пробуксовав, с въезда и выкатилась на улицу.

— [непеч. ] а не машина, — объявил Лерой свой приговор. — Не тянет с места абсолютно. Люди такие дураки. Было бы хорошо, если бы я мог их всех убить.

Они долетели до перекрестка. Посмотрев вправо и влево, Лерой решил повернуть налево.

— Ты знаешь, где молл? — спросила Гвен.

— Нет.

— Может, мы не туда едем?

— Туда.

— Как ты это определил?

— По звездам.

Гвен хлопнула себя по лбу.

— Какая я дура. Конечно по звездам. Это такой специальный способ, да?

— Нет, — сказал Лерой. — Когда я смотрю вверх и вижу Юпитер, я знаю, что поступаю правильно. Это вроде знамения.

— Жалею что спросила.

Через три минуты справа по ходу показалась громадная территория молла. Лерой исполнил очень крутой поворот и влетел на стоянку машин, ударив карданным валом о поребрик. Закрытые магазины пронеслись мимо них смазанной пеленой ночных контрольных огней. Заправочная станция показалась впереди. Лерой остановил внедорожник у дверей магазина сластей и сигарет, прибыв как раз ко времени вооруженного ограбления.

Входя в магазин (Гвен следовала в кильватере) он оценил обстановку. Их было двое, один стоял у холодильников с пивом и разбавленными винными охладителями, напротив кассы, второй направлял пистолет на ночного продавца, человека на пороге двадцати лет. Гейл пыталась делать вид, что ее здесь нет, за стендом с газетами. На какой-то момент все, кроме Лероя, замерли, образуя собой живописное театральное табло.

— Я только возьму себе бутылку кока-колы, — объявил Лерой, идя к парню, стоящему у холодильников.

— Эй, ты, — сказал парень.

— Все нормально, — откликнулся Лерой. — Я просто достану кока-колу и уйду, а вы можете тут продолжать.

Парень у холодильников поднял пистолет и удивился, что жест этот не произвел никакого впечатления на Лероя. Лерой вообще смотрел в другую сторону.

— Эй, ты! — сказал грабитель, пытаясь завладеть вниманием Лероя.

Тогда он повторил сказанное, с нажимом. Все еще глядя в другую сторону, Лерой стремительно протянул руку, захватив парня за локоть и дернув его по касательной к себе. Пистолет, рука, предплечье качнулись вперед. Крутанувшись на месте, Лерой въехал нарушителю локтем в лицо. Другой грабитель все еще находился в процессе разворачивания, поднимания и прицеливания, когда заметил пистолет своего партнера, направленный на него.

— Эй, ты, не стреляй! — заорал первый парень, чью шею Лерой взял в замок.

— Пошел [непеч. ], мужик! — закричал второй, паникуя, целясь, не найдя ничего другого, чтобы закричать.

Он продолжал паниковать. В этом своем состоянии он вполне мог надавить на курок. И надавил бы, если бы не Гвен, которая схватила пластиковый сигаретный мини-стенд с прилавка, широко размахнулась и приложила его, стенд, к профилю нарушителя. Боль наверняка была отчаянная. Парень завопил, отскочил в сторону и замер, скалясь. На этот раз он поднял пистолет по направлению Гвен. Сразу за этим последовал неприятный звук ломающихся костей и стремительно, мощно, неостановимо, оставив первого противника со сломанной рукой корчиться на полу, Детектив Лерой втаранился всем телом в парня с попорченным профилем. Раздался выстрел, пуля разнесла вдребезги стеклянную дверь, пистолет упал на пол. Лерой сжимал, хватал, пинал, бил, еще бил, разбивал, рассаживал, ломал и корежил — все это одновременно. Спустя несколько секунд его жертва превратилась в бессмысленную массу сломанных костей и щедро кровоточащей плоти. Гвен подобрала пистолет. Гейл, оказывается, все это время непрерывно визжала. Ночной продавец и нарушитель со сломанной рукой, успевший подняться на ноги, стояли застывшие, завороженные зрелищем и парализованные — первый страхом, второй болью и страхом. Лерой отправил жертву головой в стенд с соками и повернулся ко второму неудачливому грабителю, бережно придерживающему сломанную руку. Тот начал отступать задом. Вскоре он споткнулся и упал бы снова на пол, если бы Лерой не поймал его на половине пути и не отправил бы его, боднув в лицо, в стенд с кукурузными кашами.

Слабый дрожащий голос продавца нарушил Третью Заповедь, после чего продавец сказал:

— Я вызываю полицию. Все, [непеч. ], я вызываю.

Лерой выхватил бляху и швырнул ее в лицо продавцу, попав в скулу. Недоросль издал пронзительный крик, прижимая ладонь к ссадине.

— Я и есть [непеч. ] полиция, — сказал Лерой. Он повернулся к Гвен. — Это все ты виновата, — сказал он ей.

— Что? — спросила она, даже с вызовом. Возбужденная, она гордилась своим давешним героическим поведением и не желала слышать никакие глупости от человека, чью жизнь она только что, типа, спасла.

— Скажи, что это не так. Валяй, скажи, — настаивал Лерой. — Ты все время попадаешь в ситуации. Этот амбар не грабили с тех пор, как… не знаю, с Сотворения Мира! Грабители, бывает, суются за пределы среды обитания, но никогда — так далеко. Ты приезжаешь сюда — и вот, пожалуйста, они уже здесь. Может, потерялись по пути в Бедфорд-Стайвесант и хотели спросить этого дурака, куда им ехать. Он вдруг начал дрожать, как ива плакучая на октябрьском ветру, а это — приглашение, от которого они не могли отказаться. Заткнись! Где эта сука?

Он посмотрел по сторонам. Гейл сидела на корточках за большим рекламным стендом, подробно и красочно объясняющим преимущества игры в Нью-Йоркскую Штатную Лотерею перед любыми другими азартными играми. Лерой пинком опрокинул стенд.

— Давненько не виделись, — сказал он. — Вставай.

Протянув руку к холодильникам, он распахнул стеклянную дверь одного из них и вытащил бутылку пива Хайнекен.

— А Сэма Адамса здесь конечно же нет, — прокомментировал он. — И Бек отсутствует. И Басс — ни одной бутылки. И они еще удивляются, что у стольких из них здесь депрессия. Жизнь в пригороде. Какая гадость.

Он открыл бутылку, используя для этой цели край полки, и отхлебнул. — Эй, ты, — сказал он Гейл. — Я вроде велел тебе подниматься на ноги? Где телефон?

Он метнулся к телефону на прилавке. Продавец быстро отскочил назад, угодив головой и плечами в сигаретную полку. Пачки и блоки посыпались каскадом на пол.

— Ты бессердечная свинья, — сказал ему Лерой. — Приходит к тебе женщина в беде, и все, что ей нужно — позвонить по телефону, один раз, мужик, а ты ей велишь пользоваться платным автоматом в углу? И после этого не можешь разменять ей два доллара? Вот скажи теперь что-нибудь. Вот только звук один произнеси! Только один! Выдави из себя один звук, совсем тихий и короткий, и увидишь, что с тобой будет!

Продавец явно не желал видеть, что с ним будет, если он произнесет тихий и короткий звук. Лерой набрал номер.

— Эй, ты, — сказал он в трубку. — Это Детектив Лерой из Нью-Йоркской Полиции. Дай мне сержанта, пронто. Я сказал, сержанта! — Он посмотрел на Гвен и сказал брезгливо, — Они здесь все такие тупые, не передать! — Он сымитировал голос полицейского оператора — очевидно высокий и скрипучий, — Чем могу вам помочь, сэр? — Он зарычал в трубку — Алё, сержант? Как? Еще раз! Сержант Бучковски? Ну и имена у вас тут, в этой дыре. Впрочем, в Саффолке еще хуже. Слушай, Бучковски, имела место попытка ограбления у Молла Зеленого Мира. У Молла Зеленого Чего-То. У заправки. Я не знаю, как называется [непеч. ] заправка, у меня нет связей с техасскими нефтяными магнатами, и мне [непеч. ], как они называют свои коррумпированные предприятия! Здесь два ниггера из Бедфорд-Стайвесант, в синяках и с переломами, на полу, и один хонки-продавец за прилавком, тоже слегка побитый. Можешь по пути заехать в больницу и привезти на прицепе скорую. Что? Только что это случилось. Нет, я ухожу, я занят. Я тебе не нужен. Я разряжу их пистолеты, и пули увезу с собой. В любом случае, не думаю, что они смогут отсюда уйти на собственных двигателях. Не досаждай мне, Бучковски, просто возьми себя в руки и шли сюда каких-нибудь своих мусоров, пронто. Что — нелегально? Ж[непеч. ]па твоя нелегальна! Пошел [непеч. ]! — Он с силой повесил трубку, сломав ее пополам.